Мэри Бэлоу - Немного грешный
Как бы ей хотелось, чтобы их спектакль не завершился жестоким разочарованием для всех. Все актеры настолько вошли в свои роли, что трудно было понять, которая из их жизней была настоящей: та, которую они вели в Брюсселе, или здешняя. Рейчел видела, что и ее подруги абсолютно довольны своим теперешним положением, и ей оставалось только надеяться, что когда дядя узнает правду, он всех их простит и сумеет вместе с ними посмеяться над не слишком умной забавой, которую они разыграли.
Джеральдина, несмотря на то что не умела ни читать, ни писать, взяла на себя большую часть обязанностей по управлению домашним хозяйством. Как это ни странно, но слуги охотно ей подчинялись и не жаловались барону на ее самоуправство. Вероятно, Джеральдина умела находить общий язык с самыми разными людьми. Дом заблестел чистотой. Джеральдина навела полный порядок в делах. Каждый из слуг точно знал и выполнял свои обязанности. И в то же время Джеральдина не забывала о своей роли горничной Рейчел и продолжала подбирать ей эффектную одежду и делать умопомрачительные прически.
Рейчел узнавала и не узнавала свою брюссельскую подругу. Что-то неуловимое оставалось в ней от прежней колоритной итальянской актрисы, и в то же время здесь это была скромная, обаятельная и организованная женщина, у которой все буквально горело в руках.
В то же время сержант Стрикленд фактически принял на себя обязанности дворецкого, хотя официально им продолжал оставаться мистер Эдвардс. Филлис стала полноправной хозяйкой на кухне барона и явно наслаждалась этим. Флосси много времени проводила в компании управляющего. Они занимались счетами и вели дела всего поместья.
Однажды вечером девушки собрались в комнате Рейчел, и Флосси призналась им:
— Знаете, я рассказала мистеру Драммонду всю правду о себе. Решила не дожидаться вашего решения, просто не могла больше врать хорошему человеку. И представьте себе, он ничуть не оскорбился. Сказал, что ему совсем не важно, кто я!
— Боже, Флосс, как это романтично! — воскликнула Филлис. — Я просто сейчас заплачу!
— Если ты собираешься за него замуж, Флосс, — отозвалась Джеральдина, — то, чур, я буду подружкой невесты. Конечно, тогда нам всем придется раскрыться.
— Он настоящий джентльмен, — только и сказала Флосси.
— Ну так что по поводу свадьбы? — не отставала Джеральдина, но Флосси так ничего ей и не ответила.
Бриджит чуть ли не каждый день наведывалась в гости к жене священника. Они часами возились в саду, обсуждая сорта цветов и то, как правильно за ними ухаживать.
Казалось, девушки совершенно забыли, зачем прибыли в Англию. Мысль о мести коварному Найджелу Кроли больше не бередила их сердца. А Рейчел полностью отдалась подготовке к предстоящему балу. Впрочем, и все остальные с нетерпением ожидали этого праздника, не исключая соседей барона. Здесь редко устраивались пышные балы, а такого огромного танцевального зала, как в замке барона, не было больше ни у кого.
Рейчел решила, что будет от души веселиться. В конце концов, когда еще ей удастся побывать на балу? Будущее представлялось туманным и зыбким, а настоящее было радостным и счастливым. Так зачем думать о плохом?
Она получила ответы от друзей из Лондона, но, к сожалению, они не пролили никакого света на прошлое Джонатана. Никто о нем не слышал и ничего не мог ей сообщить. Впрочем, она особенно и не надеялась на удачу, скорее, обратилась к друзьям лишь для очистки совести, чтобы нельзя потом было упрекнуть себя, что не было ничего сделано для Джонатана. Иногда Рейчел, правда, хотелось, чтобы Джонатан не нашел своих родственников и остался с ней, но она гнала такие мысли прочь.
Она также не позволяла себе думать о том, что будет делать, когда уедет из поместья. В конце концов, это во многом зависело от того, удастся ли ей получить наследство, а пока ответ на этот вопрос был ей неизвестен.
Все, что сейчас занимало ее мысли, — предстоящий бал. Она будет танцевать! Впервые в жизни она будет танцевать на балу! С Джонатаном… С другими джентльменами… И предчувствия заставляли сердце Рейчел сладко сжиматься в груди.
Незадолго до бала барон выписал в замок портниху, чтобы она занялась подготовкой платьев для леди. Выдержав серьезное сражение с Джонатаном, он настоял на том, что сам заплатит за бальное платье Рейчел.
— Рейчел — моя племянница, Смит, — убеждал он. — Будь на то моя воля, еще в восемнадцать лет она бы танцевала в лучших домах Лондона. Но прошлого вернуть нельзя, зато можно что-то сделать в настоящем. Так что не надо спорить, позвольте мне заказать для Рейчел бальное платье.
Рейчел почувствовала легкий укол обиды — как много она, оказывается, пропустила в своей жизни!
Но она тут же заставила себя думать о хорошем: барон заботится о ней, он хочет исправить свои ошибки, хочет сблизиться с племянницей и доставить ей удовольствие. Он так старается, и она должна помочь ему, а не вспоминать прошлые обиды.
— Спасибо вам, дядя Ричард, — сказала она, с трудом сдерживая слезы. — Вы очень-очень щедры.
Джонатан вежливо кивнул и больше не спорил. Интересно, а он действительно был способен оплатить ее платье или блефовал? Сколько он на самом деле выиграл за карточным столом в Брюсселе?
Последние дни перед балом прошли в веселой суматохе. И наконец настал долгожданный день. С самого утра слуги сновали по дому, заканчивая последние приготовления.
Войдя в свою комнату, где ее уже поджидала Джеральдина, чтобы помочь ей одеться, Рейчел вдруг почувствовала острое сожаление. Месяц в поместье дяди подошел к концу. Сегодняшний бал станет последней точкой.
Глава 18
— Ох, Рейчел, я так жалею, что назвалась твоей горничной! Всего лишь горничной! Теперь все вы будете наслаждаться жизнью, а я? Клянусь Богом, я вытащу Уилла и заставлю его протанцевать со мной весь вечер в каком-нибудь укромном уголке замка! Захочет он или нет — это уже не важно!
У Рейчел были свои причины для волнения. Она посмотрела на себя в зеркало и ахнула. Никогда у нее еще не было такого красивого платья.
Бальное платье было украшено морем белоснежного кружева. Приподнятая линия талии выгодно подчеркивала грудь. Лиф платья был оторочен нежно-зеленым кружевом. Сочетание нежно-зеленого и белоснежного было очень к лицу Рейчел. Джеральдина соорудила из ее волос высокую прическу, свободно выпустив несколько локонов. Белые перчатки, отороченные зеленым, дополняли картину. Рейчел Йорк была неотразима.
— Ты сделала из меня королеву, Джерри, — сказала она, любуясь на себя в зеркало.
— О нет, милая, это не я, это Господь Бог, — улыбнулась та. — Я лишь добавила несколько ярких штрихов.
