Трейси Уоррен - Соблазненная его прикосновением
Грейс колебалась. Разумно ли оставлять его? Но и выгнать его она тоже не может. Несмотря на их раздельную жизнь, он все-таки остается ее мужем.
— Я распоряжусь, чтобы миссис Макки приготовила комнату. И поставила еще один прибор для обеда.
— Спасибо, Грейс. Так чем займемся? Чтением? Я нашел в библиотеке роман Марии Эджуорт, который может тебе понравиться. Или поиграем в шахматы? Я могу принести доску.
— Лучше почитаем. Если ты не слишком презираешь дамских писательниц.
— Думаю, как-нибудь переживу, — засмеялся он и пошел за книгой.
«Джек останется только на одну ночь. А потом уедет, так что пользуйся моментом».
Он вернулся и, раскрыв книгу, начал читать. Его голос приятно волновал, слова звучали как музыка. Закрыв глаза Грейс полностью расслабилась. Впервые за долгое время.
Глава 27
Шесть недель спустя Джек все еще был здесь.
Каждый день, спускаясь по лестнице, Грейс ждала, что увидит, как он пакует вещи и готовится к отъезду. Но муж встречал ее неизменной улыбкой. Незаметно проходил день, а когда миссис Макки приглашала их к обеду, Грейс знала, что сегодня он уже точно не уедет.
И она жила надеждой, что Джек останется еще хотя бы на день. Постепенно, незаметно для себя, попала в полную зависимость от него. Казалось, он инстинктивно знал, что ей требуется: укладывал спать, когда она уставала; следил, чтобы она вовремя пила и ела; всегда оказывался рядом, если у нее были приступы тошноты. Ухаживал за нею, когда она чувствовала себя так плохо, что не могла поднять голову, потом успокаивал и в меру сил развлекал ее.
При этом Джек не предъявлял никаких требований, хотя она знала, что долгое воздержание наверняка тяготило его. И все же, к ее удивлению, он выглядел... довольным.
Но как он мог радоваться жизни, не получая удовлетворения от своей беременной, постоянно недомогающей жены? Наверняка ему в глубине души хотелось сесть в фаэтон и умчаться отсюда. Тем не менее, Джек по непонятным ей причинам оставался.
Последние дни сентября принесли не только прохладу, но и избавление от наиболее тяжелых приступов. Утром Грейс не тошнило, подавленность исчезла. Тело начало приобретать округлость, хотя и не столь заметную под свободной одеждой. Только лежа в постели, она видела легкую выпуклость под рубашкой на когда-то плоском животе.
Это ее ребенок. Проведя рукой по животу, она улыбнулась.
Грейс витала в облаках, когда почувствовала внутри нечто похожее на трепет волшебных крылышек.
Неужели это шевельнулся ребенок?
Вот опять. И еще...
Она вдруг почувствовала необходимость рассказать кому-нибудь об этом. Поделиться этой маленькой, но такой чудесной радостью. Быстро подойдя к двери, соединявшей их спальни, которую никто из них даже не пытался открыть, Грейс без стука распахнула ее и вбежала в комнату.
Джек обернулся. Бритва замерла в дюйме от его намыленного, полувыбритого лица.
— Грейс, что случилось? — Он с беспокойством положил бритву. — Ты плохо себя почувствовала?
— Нет, я... о, даже знаю, как сказать. Лучше подойди сюда и почувствуй сам.
Он удивленно поднял брови.
— Что именно?
— Сейчас узнаешь. Дай мне руку.
Джек вытер лицо полотенцем и шагнул к ней.
— Ближе. Иначе не сможешь ощутить. — Возбужденно схватив его за руку, она положила его ладонь на то место, где чувствовала движение «крылышек».
— Что мы делаем? Объясни.
— Ребенок!— прошептала она.
— Ты думаешь, он шевельнулся? — взволнованно уточнил Джек.
— Во всяком случае, мне так показалось. А теперь молчи, подождем, сделает ли он это снова.
Обхватив свободной рукой ее спину, Джек прижал ладонь к ее животу. Они терпеливо ждали.
— Я ничего не чувствую, — тихо сказал он.
— Подожди еще минуту.
Когда Грейс собралась уже признать свое поражение, маленькое чудо наконец произошло.
— Да, — прошептал Джек. — Я что-то почувствовал. Хотя не вполне уверен. Как думаешь, он еще шевельнется?
— Не знаю. Но он здесь. Наш ребенок. Он уже общается с нами.
Грейс одарила его сияющей улыбкой. Наклонившись к ней, Джек медлил, словно давал ей возможность отступить. И когда она этого не сделала, поцеловал ее — горячо, медленно, очень ласково.
Закрыв глаза, она позволила себе хоть на пару секунд упиться его близостью. Прежде чем она успела отстраниться, Джек прервал поцелуй, но еще держал ее в объятиях.
— Я скучаю по тебе. И даже очень.
— Что ты имеешь в виду? Я постоянно рядом.
— Только не всегда со мной. Ты держишь меня... на расстоянии.
Джек был прав. Несмотря на дружеские отношения и радость находиться с ним, для самозащиты она возвела между ними незримую стену. И вот на несколько минут позволила этой стене пасть. Впустила его.
— Я хочу тебе кое-что сказать. То, что должен был сказать уже давно.
Грейс замерла, не в силах поверить, что он сделает это здесь и сейчас. Но ведь она знала, что этот момент настанет, что рано или поздно он уедет так же внезапно, как появился.
Все скоро закончится. Он собирается проститься с ней и покинуть ее, теперь уже навсегда.
— Грейс, я люблю тебя.
— Что ты сказал? — чуть слышно прошептала она.
— Я сказал, что люблю тебя.
Она растерянно моргнула и слегка тряхнула головой. Нет, этого не может быть.
— Это правда, — подтвердил он, как будто почувствовал ее недоверие. — Более того, я не собираюсь уезжать. Хотя по твоим глазам вижу, что ты этого ждешь. И тебе не удастся так легко бросить меня, как в первый раз. Я остаюсь, нравится тебе это или нет. Конечно, ты все еще не веришь мне и твои сомнения когда-то были справедливыми, но только не теперь.
Грейс не могла ни шевельнуться, ни заговорить. Он ласково погладил ее по щеке.
— Ты единственная женщина, к которой я стремлюсь, единственная, кого я хочу. Что бы ты ни думала о моей встрече с Филиппой Стоктон, я был тебе верен тогда и верен сейчас. Я не могу доказать это на словах, как не могу заставить тебя поверить в мою любовь. Но я докажу это, если даже мне понадобится для этого вся оставшаяся жизнь. Нет, успокойся, я не требую от тебя немедленного ответа. Просто хотел, чтобы ты знала о моих чувствах и о том, что я собираюсь бороться за тебя, Грейс. Ты любила меня когда-то. Я буду ждать и надеяться, что все вернется.
Джек снова поцеловал ее, легко, бережно.
— А тем временем я стану заботиться о тебе и ребенке. Мы будем жить вместе, где ты захочешь, только не проси меня уехать, уйти из твоей жизни. Я уже пытался, и это чуть не убило меня. Лучше смириться с твоим равнодушием, чем потерять тебя.
Он подошел к своему прикроватному столику. Вернувшись, протянул ей на ладони подвеску в форме сердца.
— Я хранил ее. Можно сказать, она стала моим талисманом. Всегда ношу ее с собой, но хочу отдать тебе, если ты возьмешь. Будешь ты ее носить или нет, она принадлежит тебе.
