Джессика Трапп - Властелин наслаждений
– Господин поручил мне заняться кухней. Ты будешь печь пироги или пойдешь и сама сообщишь ему о своем отказе.
Кухарка поджала губы.
– Или пироги для хозяина будут готовы сразу после восхода, или ты окажешься за воротами.
Поднявшись, кухарка всплеснула руками.
– Мои пироги всем нравятся, – пробормотала она. – Любой согласится нанять меня, лишь бы я их пекла. – Покачивая бедрами, она направилась к огромной открытой печи.
– Какой пирог приготовить хозяину? – проворчала она через плечо.
Через некоторое время, когда Мейриона, Байрон и Элеонора уже входили в большой зал, Байрон, ухмыльнувшись, обернулся к Мейрионе:
– Пожалуй, миледи, я бы взял вас в свою команду. – Он подвигал бровями. – Тогда мы бы точно были обеспечены пирогами на весь остаток жизни.
Мейриона улыбнулась, и тут Байрон протянул ей ключи:
– Надеюсь, хозяин не станет возражать, если они останутся у вас.
Стуча каблуками своих огромных сапог, Годрик направился к комнате брата.
Переступив порог, он увидел, что в огромном камине по-прежнему горит сильный огонь.
– Здесь жарко, как в Сахаре, Джеймс.
Фигура, расплывшаяся в высоком кресле, не шевельнулась.
– Опять напился… – Испытывая отвращение, Годрик повернулся, собираясь уйти.
– Постой, – неожиданно окликнул его Джеймс.
Годрик через плечо посмотрел на брата, который, пошатываясь, стоял, держась за спинку кресла: волосы взъерошены, глаза покраснели. Махнув рукой, он словно подтвердил свое приглашение войти. Глаза Джеймса, несмотря на красноту, не были замутнены алкоголем – возможно, разговор с Мейрионой подействовал и гложущая его боль несколько утихла.
– Слушаю тебя, брат. – Годрик подошел к камину и сел. Некоторое время братья смущенно смотрели друг на друга.
– Ты был хорошим бойцом, – начал Годрик, не уверенный в том, что именно это нужно говорить в подобной ситуации; все же он хотел загладить свою вину за незаслуженно разбитый нос Джеймса. – Правда, отец этого уже не увидел.
Положив ногу на ногу, Джеймс кивнул:
– Верно. Но до тебя мне всегда было далеко.
– А помнишь, как однажды мы боролись и ты попал мне прямо в висок?
Джеймс улыбнулся, мысленно возвращаясь к прошлому.
– Ты почти час лежал без сознания.
– А ведь ты тогда был в два раза меньше меня, верно? Оба рассмеялись.
Повернувшись к ярко пылающему камину, Годрик заметил, что рядом с ним не стоят, как обычно, большие бутыли с благоухающим медовым напитком. Потом он перевел взгляд на бумаги, разбросанные по полу.
– Что это ты изучаешь? Джеймс взглянул на огонь.
– Меня интересуют астрономия и устройство кораблей.
Годрик наклонился и внимательно посмотрел на бумаги, пытаясь разобрать небрежно сделанные записи.
– И долго ты этим занимаешься?
– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что церковь может ошибаться? – неожиданно спросил Джеймс, меняя тему разговора.
Годрик пожал плечами.
– Бывало и такое. Но какое отношение это имеет к астрономии и к кораблям?
– Как ты думаешь, может земля быть круглой? – Обычно мутные глаза Джеймса широко раскрылись.
Годрик молчал. Идея о том, что земля круглая, разумеется, являлась полным безумием, но впервые с момента его прибытия в замок Джеймс забыл про эль, и ему не хотелось лишать брата нового интереса в жизни.
– Что ж, возможно…
Подняв кипу бумаг, Джеймс наклонился к брату.
– Во время одного из моих путешествий я познакомился с одним человеком, и мы с ним до сих пор переписываемся, обсуждая эту теорию. Посмотри-ка. – Джеймс указал на звездную карту. – Кристофер убежден, что корабль не упадет с поверхности земли, если поплывет на запад…
В течение двух следующих часов Годрик все больше убеждался, что теория брата не столь уж и абсурдна, хотя она все еще казалась слишком невероятной, чтобы быть правдой.
После продолжительного беспорядочного обсуждения Джеймс вновь уселся в кресло.
– Ну, что скажешь, брат?
– Все может быть, – осторожно ответил Годрик. Потом братья долго сидели, глядя в огонь, который за время их беседы стал гораздо слабее.
– Твоя новая леди – настоящая женщина, – сказал Джеймс, снова без каких-либо предисловий меняя тему разговора.
Годрик стиснул зубы.
– Даже и не думай, что она станет одним из твоих трофеев.
Джеймс потер покалеченный нос.
– Это совсем не то, о чем ты подумал. Годрик заставил себя кивнуть:
– Я знаю. Она объяснила. Джеймс встал.
– Я задолжал тебе хорошую взбучку, брат. Пойдем посмотрим, смогу ли я вновь уложить тебя.
Годрик сначала нахмурился, затем усмехнулся и хлопнул брата по плечу:
– Черта с два, коротышка.
Глава 28
Мейриона склонилась над столом и внимательно осмотрела то, что слуги сделали за короткий промежуток времени. Она едва могла дождаться момента, когда Годрик отведает приготовленное угощение. Оценит ли он ее усилия?
Пол был выстлан свежим тростником, смешанным с мятой, в канделябрах на стенах горели свечи. Из подвалов принесли хорошее французское вино, и слуги спешили поставить на стол горячие тушеные овощи.
Мимо прошла служанка с большим блюдом, на котором лежало мясо молодого барашка, приправленное специями, и Мейриона ухватила кусочек.
– Превосходно, – сказала она и одобрительно кивнула.
Девушка улыбнулась и поспешила поставить блюдо на стол.
В большом зале царило оживление – казалось, впервые за долгое время слуги гордились своей работой и испытывали радостное возбуждение.
Когда Годрик и Джеймс легким шагом вошли в зал, смеясь, словно старые друзья, глаза Мейрионы расширились. Годрик потрогал «меченую» руку Джеймса.
– Неплохо, коротышка, особенно если учесть, что в течение нескольких лет ты ежедневно упивался в стельку.
Хмыкнув, Джеймс схватил кружку с водой.
– Еще три недели, и я смогу уложить тебя, братец!
Почувствовав на себе взгляд Годрика, Мейриона дотронулась до изумрудного гребня, потом разгладила на бедрах шелковое платье.
– Боже мой, женщина! Байрон сказал мне, что ты взялась помогать на кухне, но, похоже, у нас сегодня прием в честь короля!
Мейриона почувствовала, как улыбка сползает с ее лица.
– Хорошенькое приветствие…
Подойдя к ней, Годрик взял ее руку, наклонился и поцеловал.
– Простите, миледи, я так поражен, что даже забыл о манерах.
Когда он выпрямился, Мейриона увидела, что в его глазах светится благодарность и даже нечто большее – возможно, надежда.
Улыбнувшись, Годрик повел ее к столу, и тут в зал вошла леди Монтгомери, она молча взяла поднос с едой и вышла.
Мейриона увидела, что Джеймс замер в нерешительности, и незаметно толкнула Годрика, после чего он кивком указал на центральное кресло:
