Рона Шерон - Я выбираю тебя
— Ты пренебрег его подстрекательством, потому что ты очень сильный человек, — подытожила Изабель, одарив Эшби нежной улыбкой. — После того, что ты сейчас мне сказал, я не изменила своего мнения о тебе.
— Изменишь, когда я расскажу тебе, как умер твой брат. — В словах Эшби слышались скорбь и ненависть к самому себе. — Я убил Уилла. Приставил к его виску пистолет и выстрелил. Только у меня не хватило смелости сделать то же самое с собой.
Изабель обдало ледяным холодом, и она едва не потеряла сознание.
— Что?! — вскрикнула она, охваченная ужасом. — Почему?
Эшби начал свой рассказ. Он не стал ее щадить, выложил всю правду, освобождаясь от отвратительных тайн, терзавших его душу. Изабель была благодарна ему за искренность, потому что хуже смерти ее любимого брата были муки неизвестности. Когда Эшби закончил свой рассказ, лицо Изабель было мокрым от слез, а ее сердце разрывала такая нестерпимая боль, что она не могла вымолвить ни слова. Эшби убил Уилла. Он сделал это из милосердия, и все же он оставался убийцей, рука которого нажала на спусковой крючок. В глазах Эшби блестели слезы.
В течение нескольких минут тишину нарушали лишь треск поленьев в камине да приглушенные рыдания. А потом Изабель услышала прерывистый шепот:
— Мне жаль, Изабель. Мне очень, очень жаль. Твой брат был прекрасным человеком… Мне жаль. — Эшби присел на корточки возле ног Изабель. Его глаза молили о прощении. Из груди Изабель вырвались громкие рыдания, она осела на пол и уткнулась лицом в шею любимого. Эшби обнял ее и произнес охрипшим от потрясения голосом: — Ты не возненавидела меня?
Изабель подняла на него заплаканные глаза.
— Возненавидеть тебя? Ты взял на себя боль моего брата. У меня никогда не хватило бы смелости сделать то, что сделал ты. Уилл умер в самых лучших руках, в самых храбрых и самых благородных… — Уткнувшись в плечо Эшби, Изабель вновь дала волю слезам, охваченная горем и тоской по своему Уиллу.
— Я совершил так много ошибок. Если бы я не послал Уилла в самое пекло, если бы приказал Эллису привести подводу, вместо того чтобы отсылать его с тем солдатом…
— Перестань. — Изабель подняла голову и взглянула в страдальческие глаза Эшби. — Все кончено. Перестань винить себя. Ты спас жизнь другого солдата. А Уилл мог бы умереть один во мраке или стать жертвой вражеских солдат или хищников. Но этого не произошло, потому что рядом оказался ты. Как думаешь, многие отправлялись на поиски своих умирающих друзей после трех дней кровопролитных боев, а потом сидели с ними, пока те испускали последний вздох? — Изабель удивило, что она все еще способна ясно выражаться, когда внутри у нее все умирало, а слезы застилали глаза.
В глазах Париса тоже блестели слезы. И кому пришло в голову утверждать, что мужчины не плачут? Настоящие мужчины плачут, когда их никто не видит. Парис тоже плакал, потому что плакало его сердце.
— Ты понимаешь, почему я не приехал к вам после своего возвращения? — тихо спросил он.
— Я не понимаю лишь одного, — прошептала Изабель, — как тебе пришла в голову мысль убить себя?
Эшби посмотрел на нее:
— Кроме Уилла, у меня больше никого не было. Только… мрак впереди.
Мысль о том, что Эшби одинок, разрывала Изабель сердце. Ей вдруг показалось, что он похож на скалу: такой же твердый и монолитный, только промерзший насквозь в своем злополучном одиночестве. Ладонь Изабель легла на щеку Эшби.
— У тебя была я.
Когда их взгляды встретились в тишине, произошло что-то необычное: Изабель почувствовала душу Эшби, а он почувствовал ее. Их души соприкоснулись. Этими узами связала их взаимная любовь и горе от потери брата, словно Уилл спустился с небес, чтобы объединить их, и снова исчез навечно.
Эшби коснулся ее губ своими. Это был возвышенный, лишенный вожделения, очищенный эмоциями поцелуй. Но он прервался, не успев начаться. Эшби положил ему конец.
— Парис.
Эшби коснулся ее подбородка.
— Посмотри на меня, — резко бросил он. — Вот это ты хочешь видеть каждый день на протяжении всей своей жизни? Этого монстра?
На этот раз Эшби не отшатнулся, когда Изабель провела кончиками пальцев по каждому шраму на его лице. Она поймала на себе его напряженный взгляд, и ее губы изогнулись в исходящей из самого сердца улыбке.
— Да, я очень этого хочу.
— Ты заслуживаешь лучшего, Иззи. Здорового, молодого мужчину, который разделит твою страсть, твою живость и увлечения… Во мне больше нет ничего из перечисленного.
Изабель почувствовала, что слезы вновь затуманивают взор. Ей было действительно жаль Эшби — человека, измученного ужасами войны, сурового и одинокого, живущего в своем личном аду без семьи и друзей. Изабель хотелось стать его семьей и облегчить его страдания. Однако мотивы ее желаний не имели ничего общего с альтруизмом. Она страстно желала обладать им — каждым дюймом его существа — единолично. Собравшись с мужеством, она решила рискнуть в третий раз:
— Я люблю тебя, Парис. Я всегда любила только тебя и никого больше. Не проси меня выбрать другого мужчину, потому что я этого не перенесу.
Изабель показалось, что Эшби смотрел на нее бесконечно долго. Его горячее дыхание стремительно вырывалось из груди. А потом неистовое, необузданное желание промелькнуло в его похожих на ирисы глазах.
— Я хочу быть эгоистом. Как же я хочу быть эгоистом…
С этими словами он накрыл губы Изабель в самом горячем, самом глубоком, самом неистовом поцелуе, мгновенно пробудившем в Изабель смятение ощущений и чувств. Губы Париса источали вкус виски и страсти, аромат леса и дождя. Они были сильными и теплыми, и Изабель захотелось спрятаться в объятиях их обладателя и остаться там навечно. Она отвечала на поцелуй со всей страстью, на которую была способна, боясь отпустить Эшби — ведь ей казалось, что тогда она навсегда потеряет его. Изабель обвила шею любимого руками. Она покрывала бесчисленными поцелуями его лоб и щеки, оглаживая каждый его шрам своим любовным прикосновением и стирая из памяти воспоминания о боли.
— Ты не считаешь меня омерзительным? — с надеждой в голосе прошептал Эшби.
— Омерзительным? — Лицо Изабель озарила удивленная улыбка. — Ты слепой? Может, мне стоит поднести к твоему лицу зеркало? Ты самый красивый мужчина в Англии, любимый! Эшби, нахмурившись, отстранился.
— А может, это тебе нужны очки?
— С моими глазами все в порядке. — Изабель тихонько засмеялась.
Эшби оценивающе оглядел её.
— Просто чудо, что ты до сих пор не врезалась в фонарный столб.
— Ты сумасшедший…
Эшби погасил радость Изабель более требовательным, более возбуждающим поцелуем, призванным соблазнять. Тело ее ответило незамедлительно — из искры мгновенно разгорелось пламя.
