Элизабет Бикон - Охота на герцогиню
— Оставь надежды, нельзя недооценивать непоколебимое упрямство женщины, способной сокрушить Валлийские горы, я уже отчаялся приковать одну такую к себе пожизненными кандалами, — усмехнулся он, надеясь, что его гримаса осталась незамеченной.
— Тогда разбирайтесь с этим сами. Джессике через неделю надо ехать домой, как и всем вашим герцогиням, — уведомила кузина и оставила их наедине в предрассветных сумерках, пожелав им на прощание не попасться на глаза служанкам.
— Провокаторша, — мрачно пробормотала Джессика.
— Голубушка, — поправил Джек, заставив ее догадываться, что таким образом он подкорректировал образ Персефоны.
Наконец-то он остался наедине с Джессикой среди эклектических садов Эшбертона, продуманно располагавших к романтическим прогулкам в лунные летние ночи. Стыдно пренебрегать таким чувственным наслаждением, размышлял он.
— Полночные моционы по пересеченной местности могут завершиться кошмаром, вам известно об этом? — поддразнил он, чувствуя, что отважная с виду Джессика втайне побаивается сумрачных зарослей. «К счастью, она не одна, — думал он ухмыляясь — благо ей не видно, как потекли при этом голодные слюнки».
— Конечно, — отозвалась Джессика. — Как знать, с кем еще нам доведется встретиться в темноте?
Джек понял ее оговорку, она мечтала не о заблудших графах или заклятых подругах, но с бесстрашным любопытством наслаждалась тихой романтической ночью, окутавшей их после захода луны особенно плотной и волнительной ароматной тьмой. Он не осмелился указать ей на забывчивость, опасаясь настроить ее на воинственный лад. «Ночь действительно волшебна, словно создана для любви, и недостойно разрушать это очарование», — думал он с покаянной нежностью.
— Когда нам снова захочется погулять вдвоем в темноте, мы предварительно убедимся, что в окрестностях нет заблудших графов и любопытных кузин, — прошептал он. — Если бы мы уже заявили о нашей помолвке, они любезно оставили бы нас в покое.
— Мы не делали таких заявлений, но даже это не помогло бы. Как раз наоборот, думаю, сойдутся две половины дворянства Великобритании — сородичи вашего клана и легион родственников по братьям и сестрам, — и ополчатся на нас en masse, — упрекнула Джессика, словно они уже обручены и вся вина за эту битву легла на его плечи.
— Похоже, вы продумали вашу стратегию гораздо глубже, чем можно судить о том по вашей тактике, — нежно подколол Джек.
— Обдумала и решила, что поздно признавать это ошибкой вашей прихоти, когда праздник закончится и званые гости благополучно разъедутся. Ясно, вам надоело это сонное веселье, но не стоит ради разнообразия преследовать меня со своим смешным предложением, Джек Сиборн, — бодро добавила она, и его неприятно поразило столь трезвое размышление.
— Можно подумать, я пытаюсь, — проворчал он.
— Насколько понимаю, вам свойственно добиваться своего любыми путями.
— Значит, вы просто не знаете моего характера. Сегодняшней ночью, к примеру, мне не удалось получить все, что возможно, из этого фарса. Я разве что преуспел соблазнить вас уйти в глухую защиту и, разумеется, не собирался перебудить всех домочадцев и призвать их в свидетели нашей скандальной ситуации. Однако ваш тон наводит на размышления, остается лишь воспользоваться ночной темнотой, нырнуть туда, куда вы меня направляете, и предоставить вам возможность изобретать иные пути мщения. Да, как только мы доберемся до дому, я разбужу вашу камеристку. И, как знать, кого еще мне удастся взбудоражить в таком настроении? Но она, по крайней мере, поможет уложить вас в кровать, где вам и надлежало оставаться, если бы ваше удалое беспутство не заставило вас бегать за мной по пятам всю ночь.
— Не смейте будить Марту, ей надо выспаться. И не советую вам испытывать боевой характер строгой моралистки и преданной компаньонки, нам не дожить до утра, если мы не поклянемся принести брачный обет. Но я, Джек, не желаю идти с вами к алтарю только затем, чтобы угодить маме.
— Тогда выходите за меня, Джесс, затем, что я не могу представить своей дальнейшей жизни без вас. Нет, тихо, — упредил он, почувствовав сопротивление ее напрягшегося тела, — я еще не закончил. Если вы намереваетесь быть моей женой, я всегда буду вставлять свое веское слово, когда пожелаю, иначе сойду с ума. Я люблю вас, Джесс, — признался он с кривой улыбкой, которую она не могла заметить. — Вы так смутили меня, что я не мог разобраться в своих чувствах, пока этой ночью вы не попытались сразить Алекса своим оружием, тогда-то до меня и дошло. Мне показалось, что мир остановится, если я не успею защитить вас от его удара. Я знаю, вас тянет туда, где и ангелы не решаются ступать, но я понял по его повадкам — этот человек обучен убивать не раздумывая. Разве мог я допустить, чтобы он отбил нежданное нападение именно так, рефлекторно?
Он зябко повел плечами, представив, чем могла закончиться ее опрометчивая попытка защитить Персефону. Джек не знал подробностей армейской службы Александра Фортина, но догадывался, что тот был офицером разведки и наверняка умел убивать быстро и тихо разнообразными способами.
— Вы и вправду думаете, что я могла погибнуть? — спросила она с неподдельным удивлением, очевидно, почувствовала, как он содрогнулся, и призадумалась, припоминая в деталях свой экспромт, направленный против закаленного бойца.
— Знаю, вы беззаветно сражались бы ради всякого, кто дорог вашему сердцу, правда, не могу постичь, чем покорила вас моя кузина. Однако Алекс, вероятно, умеет тихо устранять своих врагов более изобретательно, нежели вы умеете отказывать герцогам, которые жить без вас не могут, Джессика. Разумеется, вам грозила смертельная опасность, но понять это у вас ума не хватило.
— Если, я так слабоумна, зачем же вы хотите жениться на мне? — заметила она со всем достоинством леди, которую любовник несет на руках, медленно пробираясь окольными путями к ее спальне.
— Не отвлекайтесь, — проворчал он, когда они подошли к калитке, ведущей в регулярные сады.
Он остановился, явно не желая возвращаться в дом, где их могут услышать или увидеть.
— Я не отвлекаюсь. Удивительно своевременно вы решили меня полюбить, правда?
— Меня временами осеняет, как глубоко я мог бы ненавидеть вас после такой своевременной любви, — сказал он полусерьезно. — Если бы я, как Калверкоум, так часто рисковал своей жизнью ради служения своей стране, вы прислушались бы к моим клятвенным заверениям, Джессика? Если бы мне не повезло родиться сыном герцогини Деттингем, вы поверили бы моему немногословному признанию, в которое я вложил бы всю свою душу? Вы можете рассуждать, что джентльмен никогда не солжет даме своего сердца, но ведь я не джентльмен, правда? Всего лишь герцог, — горько закончил он свою речь и толкнул калитку. Сейчас он внесет ее в дом, удалится в библиотеку и напьется.
