Диана Гэблдон - Чужеземец
— Ха! — триумфально объявил Джейми, когда расстегнул последнюю, и мы хором расхохотались.
— Теперь позволь, я помогу тебе, — сказала я, решив, что откладывать неизбежное бессмысленно. Потянулась и расстегнула его рубашку, запустив под нее руки. Я медленно провела ладонями по его груди, ощущая тугие завитки волос и мягкие ложбинки вокруг сосков Джейми. Он стоял спокойно, но дышал учащенно. Я опустилась на колени, чтобы расстегнуть на нем ремень.
Раз уж это все равно должно случиться, подумала я, пусть случится прямо сейчас. И провела руками по его прикрытым килтом бедрам, крепким и сухощавым.
И хотя к этому времени я точно знала, что именно носит под килтом большинство шотландцев — ничего — все равно в какой-то степени это оказалось для меня потрясением.
Он поднял меня на ноги и склонил голову, чтобы поцеловать меня. Поцелуй продлился долго, а его руки в это время искали завязки моих нижних юбок.
Они упали на пол накрахмаленной волной, и я осталась в одной сорочке.
— Где ты научился так целоваться? — спросила я, задыхаясь. Он ухмыльнулся и снова привлек меня к себе.
— Я сказал, что я девственник, а не монах. — И снова поцеловал меня. — А если мне потребуется руководство, я спрошу тебя.
Джейми крепко прижал меня к себе, и я почувствовала, что он более чем готов заняться делом. И с некоторым изумлением поняла, что и я тоже готова. Сказать по правде, не знаю уж, почему: из-за ночного часа, из-за вина, из-за его привлекательности или из-за всех пережитых лишений, но я его ужасно хотела.
Я вытянула его рубашку из-под килта и провела руками по груди, обводя большими пальцами соски. Они тут же напряглись, и Джейми резко прижал меня к груди.
— У-уф, — сказала я, пытаясь вдохнуть. Он тут же отпустил меня, извиняясь.
— Да нет, не волнуйся. Поцелуй меня еще раз.
Он повиновался, на этот раз спустив с моих плеч бретельки сорочки.
Потом он отступил назад, обхватил ладонями мои груди и потер мне соски так же, как я терла его. Я сражалась с пряжкой, на которую застегивался килт.
Пальцы Джейми помогли мне, и пряжка, щелкнув, расстегнулась.
Внезапно он подхватил меня на руки и сел на кровать, усадив меня на колени.
— Скажи, если я буду чересчур груб, или вели остановиться, если хочешь. В любой момент, пока мы не соединились. Не думаю, что смогу остановиться после этого, — хрипловато попросил Джейми.
Вместо ответа я обняла его за шею и потянула на себя, направляя его к влажной щели между моими ногами.
— Святый Боже, — выдохнул Джеймс Фрэзер, никогда не поминавший всуе своего Господа.
— Только не останавливайся, — выдохнула я…
* * *
Потом мы лежали рядом, и казалось совершенно естественным, что моя голова покоилась у него на груди. Мы хорошо подходили друг другу, и прежняя скованность почти исчезла, растворившись в нашем общем возбуждении и в новизне изучения друг друга.
— Это походило на то, как ты себе это представлял? — с любопытством спросила я. Он засмеялся, и в ухе у меня зарокотало.
— Почти. Только я думал… а, неважно.
— Нет, скажи. Что ты думал?
— Ни за что не скажу. Ты будешь смеяться.
— Обещаю, что не буду. Скажи.
Он пригладил мне волосы, откинув кудряшки с уха.
— Ну ладно. Я не знал, что это можно делать лицом к лицу. Думал, нужно заходить сзади; ну, знаешь, как лошади.
Сдержать обещание оказалось очень трудно, но я не засмеялась.
— Я понимаю, что это звучит глупо, — защищаясь, сказал Джейми. — Просто… ну, знаешь, как в голову приходят всякие мысли, пока ты еще ребенок, и как-то там остаются?
— Ты никогда не видел, как люди занимаются любовью?
Я по-настоящему удивилась, уже навидавшись хижин, где в одной комнате живут целые семьи. Конечно, родители Джейми — не крестьяне, но все-таки трудно представить себе шотландского ребенка, который ни разу не видел, как совокупляются взрослые.
— Видел, конечно, но это обычно происходило под одеялом. Я только видел, что мужчина бывает наверху. Это-то уж я знаю!
— М-м. Да, я заметила.
— Я тебя придавил? — заволновался он.
— Не особенно. И что, ты в самом деле так думал?
Я не смеялась, но не ухмыляться не могла. Он слегка порозовел.
— Ага. Я один раз видел, как мужчина взял женщину, прямо под открытым небом. Но это… в общем, он ее изнасиловал, вот что, и взял ее сзади. На меня это произвело сильное впечатление, и, как я уже говорил, так и отложилось в голове.
Джейми продолжал обнимать меня, оглаживая, как, успокаивая, оглаживал лошадей. Но постепенно его движения менялись, делаясь более уверенными и изучающими.
— Я хочу тебя о чем-то спросить, — сказал он, проводя рукой по моей спине.
— Что?
— Тебе понравилось? — довольно застенчиво поинтересовался он.
— Да, — честно ответила я.
— О, я так и подумал, а Муртаг говорил, что женщинам обычно все равно, поэтому я должен кончить как можно скорее.
— Да что твой Муртаг в этом понимает? — негодующе воскликнула я. — Чем медленнее, тем лучше, для большинства женщин.
Джейми снова клокочуще засмеялся.
— Ну, тебе лучше знать, чем Муртагу. Вообще мне вчера много чего по этому поводу насоветовали, и Муртаг, и Руперт, и Нед. Но мне почти все показалось неправдоподобным, так что я решил судить самостоятельно.
— Пока это тебя ни к чему плохому не привело, — сказала я, накручивая на палец волосок у него на груди. — Какие еще мудрых советов тебе надавали?
Его кожа казалась в пламени свечи червоным золотом. К моему изумлению, от смущения она еще сильнее покраснела.
— Я не могу этого повторить. И все равно, как я уже сказал, почти все оказалось неправильным. И потом, я видел самых разных животных, которые спаривались, и все они справляются вообще без чужих советов. Поэтому я и решил, что люди тоже могут.
Я искренне забавлялась мыслью о том, что кто-то ищет приемы сексуальной техники на скотном дворе и в лесу, а не в грязных журнальчиках и в раздевалках.
— И каких спаривающихся животных ты видел?
— О, самых разных. Понимаешь, наша ферма находится рядом с лесом, и я проводил там много времени — охотился или отыскивал заблудившихся коров. Конечно, я видел лошадей и коров, кур, голубей, собак и кошек, оленей, белок, кроликов, вепря… О! А однажды — даже змей!
— Змей?!
— Ага. Ты знала, что у змей два члена? В смысле, у змей-самцов?
— Нет. Ты уверен?
— Ага, и оба раздвоены, вот так. — Он растопырил средний и указательный пальцы.
— Здорово неудобно для самок, — захихикала я.
— Ну, ей понравилось, — заверил меня Джейми. — Конечно, насколько я могу судить — у змей не особенно выразительные лица.
