Моника Маккарти - Созданы для любви
Ох, сейчас она едва ли сможет уснуть. И вообще, какой прок лежать в темноте и смотреть в потолок, когда можно заняться чем-то полезным? Кроме того, она почти закончила льняную шапочку для ребенка. В этот маленький чепчик Мария вложила столько труда… И она не без оснований считала его одной из самых прекрасных своих работ.
Надев очки, Мария придвинула их к переносице и приступила к работе. Должно быть, она уже потеряла счет времени, когда дверь комнаты внезапно распахнулась. Мария от неожиданности подскочила в кресле, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Это был муж. Видимо, он все-таки решил приехать.
Кеннет молча шагнул в комнату и осмотрелся. Сейчас, в этой маленькой комнатке, он казался настоящим великаном – подавлял все вокруг одним лишь своим присутствием. И при этом он был прекрасен! Его темные влажные волосы свободными волнами ниспадали на плечи. Мария знала, что Кеннет, где бы ни бывал, всегда находил возможность принимать ванну. Правда, в последнее время он не брился, и темная масса бороды облегала его подбородок, придавая лицу неистовство и мужественность. Сейчас он уже был без кольчуги, а под пледом виднелись простая льняная рубашка и бриджи.
Кеннет смотрел на жену, очевидно, не догадываясь, какую бурю переживаний он вызывал у нее. Порой Мария очень сожалела, что столь уязвима перед такой невероятной мужской красотой.
– Ты еще не спишь? Странно, в столь поздний час…
– Я как раз собиралась, – соврала Мария. – Ты где был?
Граф Атолл всегда злился, когда Мария задавала ему этот вопрос, однако Кеннет спокойно ответил:
– Мы с Перси выезжали в аббатство Келсо. Там видели мятежников, но к тому времени, как мы приехали, они скрылись.
– Странно, что ты так рано вернулся. Это аббатство довольно далеко отсюда.
– Там остались практически все, а я поспешил домой, – ответил Кеннет с улыбкой, от которой Марии сделалось не по себе. Ах, она ведь совсем забыла, что они с Кеннетом поженились!
Тут он медленно подошел к столу, налил себе из кувшина немного вина и опустился на стул напротив нее. Мария старалась не обращать внимания на мускулистые ноги, которые он вытянул перед собой.
Казалось, Кеннет очень устал. И он выглядел… каким-то опустошенным. Мария заметила темные круги у него под глазами, а морщинки в уголках его губ казались сейчас еще более глубокими.
Удивленная необычным жаром, Мария заглянула в небольшой камин слева от нее, но тот едва теплился. Значит, жар исходил от него, Кеннета. Или от них обоих?
Мария чувствовала, как трепещет ее сердце, а жар все усиливался. Молчание затягивалось, и она, не выдержав, проговорила:
– Странно, что ни один из псов не залаял при твоем появлении.
Кеннет криво усмехнулся:
– Ты тоже заметила, что сторожевые псы не очень-то и стараются? Да, они расслабились немного. Кстати, теперь, после нашего венчания, Перси почти убедился в моей лояльности.
Мария невольно улыбнулась:
– Сэр Адам сказал мне, какую сказку рассказали о тебе королю. Должно быть, они тебя совершенно не знают, если думают, что ты переменил подданство из-за любви к женщине.
– А ты тоже считаешь это сказкой? – спросил Кеннет, приподнимая бровь.
Их взгляды встретились, и Мария почувствовала, как запылали ее щеки. Что ж, и она тоже совершенно не знала Кеннета. Но тем проще будет держаться от него подальше.
– Мне кажется, что я должен позаботиться об опеке Дэвида, – продолжил Кеннет. – Так что выходит, мои интересы связаны с Англией.
– А какое отношение Дэвид имеет к тебе? – спросила Мария, насторожившись.
Кеннет пожал плечами:
– Мы делаем то, что должны, Мария. Разве не это держит и тебя в Англии? Здесь твои интересы и интересы Дэвида. Или ты – за Брюса?
– Конечно, нет, – заявила Мария. И поспешно добавила: – Роберт – мой шурин, причем дважды. Он был женат на моей сестре, а мой брат взял в жены его сестру. Я очень привязана к Брюсу.
Немного помолчав, Кеннет решил сменить тему.
– Это для ребенка, не так ли? – спросил он, указывая на чепчик, лежавший у нее на коленях.
Мария вдруг вспомнила, что очки все еще у нее на носу, и, поспешно сняв их, кивнула:
– Да, для ребенка.
– Я могу посмотреть?
Она протянула мужу крохотную шапочку, с замиранием сердца наблюдая, как внимательно он осматривает ее. Так же внимательно разглядывал ее шитье разве что владелец лавки Джон Бэрфорд.
– Просто бесподобно, – объявил наконец Кеннет.
Мария попыталась напомнить себе, что не стоит так радоваться, однако не смогла сдержать улыбки. Ей даже показалось, что она раздулась от гордости.
– Спасибо, – сказала она, смущенная собственной реакцией.
– Ты действительно продавала это? – спросил Кеннет.
Мария насторожилась, ожидая его неодобрения.
– Да, – кивнула она, подумав, что и продолжала бы продавать, если бы была необходимость. Но она не представляла реакцию мужа, потому решила об этом не говорить.
– Я впечатлен. Должно быть, это очень трудно для тебя…
Неужели сочувствие? Вот его-то она никак не ожидала от мужа – и вообще от кого бы то ни было.
– Совсем не трудно, – ответила она. – К тому же это было так давно, что и вспоминать не хочется.
Марии не хотелось, чтобы муж подумал, будто она возводит вокруг своего прошлого стену молчания, но по его лицу ей ничего понять не удалось. Он просто возвратил ей чепчик, вот и все.
– Может быть, ты сделаешь что-нибудь и для меня?
Мария вздрогнула – словно от удара. Пожалуй, удивить ее сильнее Кеннет бы уже не смог. И тотчас же нахлынули печальные воспоминания. Она сделала праздничный сюрко для Атолла, а он отказался от него, едва взглянув. В тот сюрко Мария вложила всю свою любовь, а муж отказался от него, словно ее любовь ничего не стоила.
А теперь вот просьба Кеннета… Впрочем, Мария уже давно заметила, что между ним и графом Атоллом больше различий, чем сходства. Но что это означало? И означало ли что-нибудь?
Немного помолчав, Мария уклончиво ответила:
– Да, возможно.
Кеннет пристально рассматривал ее, словно пытался прочесть ее мысли. А Мария, чтобы не встречаться с ним взглядом, вернулась к вышивке. Но взгляд Кеннета обжигал, и она несколько раз уколола палец.
В комнате воцарилась тишина, в которой биение сердца молотом ухало у Марии в ушах. Руки же тряслись, а во рту стало сухо. И казалось, что ей все труднее становилось дышать.
Кеннет же вновь наполнил свою кружку вином и пробормотал что-то неразборчивое себе под нос. Краем глаза Мария заметила, как он сделал большой глоток. После чего со стуком поставил кружку на стол.
