В постели с принцем - Джеффрис Сабрина

— Я посадила ее в передней гостиной, пока готовила чай. — Экономка поставила поднос возле кровати. — Но когда вернулась, застала бедняжку спящей. Миссис Меривейл заснула прямо в кресле.

— Это с дороги. — Кэтрин налила чаю и подала чашку Алеку. — И мы встали очень рано.

Экономка вытерла руки о фартук.

— Я накинула на мадам шаль, чтобы она не замерзла. — Миссис Браун взглянула на Алека: — Вижу, вы чувствуете себя лучше, милорд. Но я могу сделать припарку вам на голову.

— Нет необходимости. Мисс Меривейл хорошо ухаживает за мной.

— Вам надо что-нибудь поесть.

Но не в том случае, если он хотел чувствовать себя лучше.

— Мне больше ничего не надо, миссис Браун. Поджав губы, экономка обиженно произнесла:

— Очень хорошо. В таком случае я пойду и займусь ужином.

После ее ухода Кэтрин посмотрела на Алека осуждающим взглядом:

— Я понимаю, что ты чувствуешь себя не слишком хорошо, но все же нельзя быть настолько невежливым.

— У меня был выбор — либо быть невежливым, либо есть это. — Он указал пальцем на неаппетитного вида ломтики. — Я скорее умру.

Кэтрин недоверчиво посмотрела на Алека:

— Не говори глупости. Неужели они настолько плохи?

— Миссис Браун была у нас экономкой много лет, но не занималась приготовлением пищи вплоть до того момента, пока мы не потеряли повара незадолго до моего возвращения домой. Она не слишком искусна в этом.

— Но не до такой же степени это невкусно, — сказала Кэтрин, взяла ломтик и откусила от него. Точнее, попыталась откусить. Ей пришлось вгрызаться в него, подобно тому как собака пытается отодрать от кости мясо. Немного пожевав, Кэтрин положила ломтик на тарелку. — Я… гм… понимаю, что ты имел в виду. Что это должно было по идее быть?

— Разве это не напоминает по вкусу сдобренную специями глину, а по консистенции — кожу?

Кэтрин, округлив глаза, кивнула.

— Это имбирное пирожное. Его можно сравнить по вкусу разве что с яблочным пирогом, который готовит миссис Браун.

— О Господи, мы должны немедленно нанять повара.

— Если хочешь, чтобы мы остались живы, то придется. Кэтрин засмеялась.

— Миссис Браун и мистер Эмсон — все твои слуги?

— Почти. Еще есть Джон — кучер, которого ты уже знаешь, — и две дочери миссис Браун, горничные. Ее муж — егерь. Мне нужны дополнительные слуги.

— Это определенно. У нас почти столько же слуг в Меривейл-Мэнор, а это имение в четыре раза больше. — Кэтрин огляделась вокруг. — А не будет ли большой проблемой остаться здесь на ночь?

— Проклятие! — поднявшись, произнес Алек и поморщился от усилившегося шума в голове. — Я забыл сказать миссис Браун, чтобы она приготовила пару комнат для вас…

— Не надо! — Кэтрин снова уложила Алека на кровать. — Я сама скажу ей об этом.

— Я не хочу отдыхать. — Алек потянулся за туфлями, которые Кэтрин убрала подальше.

— Нет-нет, только не это! Ложись, а я вернусь через минуту.

Кэтрин ушла, унеся с собой одежду Алека, а он не мог решить, то ли ему рассердиться, то ли растрогаться из-за того, что она проявляет о нем такую заботу.

К нему снова вернулось чувство своей вины. Но сказать Кэтрин правду означало шокировать ее. Сейчас она выглядела совершенно счастливой от сознания того, что будет полезна ему, от перспективы возродить Эденмор. Как может Алек лишить ее этой радости?

Ну да, он ищет отговорки. Правда заключалась в том, что он не хотел потерять Кэтрин. Если бы он мог поддержать в ней это ощущение счастья до того момента, когда они наконец поженятся…

Проклятие, привез ли он сюда разрешение на венчание без церковного обряда? Если не привез, это отдалит венчание.

Алек встал с кровати, покачнулся, но сумел устоять на ногах. Куда Эмсон засунул бумаги? Ну да, они внизу, в кабинете. Алек поискал глазами туфли, затем вспомнил, что Кэтрин забрала их, и направился к стенному шкафу, чтобы достать другие.

— Что ты делаешь, упрямец! Ложись немедленно! — раздался вдруг голос Кэтрин.

— Я хорошо себя чувствую, я уже сказал тебе.

— Ты нездоров. — Кэтрин взяла Алека за руку. — Возвращайся в постель.

— Нет. — Он отвел ее руку и надел туфли. — Я должен кое-что проверить в своем кабинете. Это быстро. — Он должен найти разрешение, должен удостовериться, что сможет жениться на Кэтрин до того, как она выяснит всю правду о нем.

Алек решительно направился к двери. Услышав за спиной шаги Кэтрин, он заторопился.

— Погоди! — крикнула она.

Алек остановился, взявшись за перила лестницы.

— В чем дело, Кэтрин?

Она понизила голос до интимного шепота:

— Я знаю, как удержать тебя в постели.

Кровь застучала у Алека в висках. Повернувшись, он увидел, что Кэтрин стоит в дверях, на ее лице играет обольстительная улыбка. Не может быть, чтобы она имела в виду то, о чем он думал. Или все-таки может?

Кэтрин вынула шпильки из прически и тряхнула головой.

— Вернись на ложе, Алек. Обещаю, что ты не пожалеешь, — проговорила она тоном опытной обольстительницы.

У Алека от волнения пересохло во рту. Проклятие! Уже два долгих дня он не прикасался к ней, две долгие ночи не ощущал ее нежную кожу.

— Нет, лучше ты иди сюда, — предложил он. Кэтрин отрицательно покачала головой и нырнула в комнату.

Проклятие! Алек не мог сделать то, чего она хотела, — и вовсе не из-за того, что у него раскалывалась от боли голова. Заниматься любовью сейчас, когда между ними стоит ложь… Это может все отравить. Когда они поженятся и он сможет рассказать Кэтрин правду, тогда все будет совершенно иначе.

Вероятно, он должен спуститься вниз и оставаться там до ужина. Но дверь оставалась открытой, и мысль о том, что Эмсон или одна из горничных увидит Кэтрин раздетой, заставила Алека задуматься.

Он представил себе Кэтрин без одежды, и его плоть моментально среагировала на волнующее видение. Алек направился к спальне. Умом он понимал, что делать этого не надо, но противиться вспыхнувшему желанию было выше его сил.

Алек приблизился к раскрытой двери.

Прислонясь к столбику кровати, Кэтрин в одной сорочке уже снимала туфли.

— Входи и закрой дверь, Алек, — проговорила она чуть хрипловатым голосом.

Алек не мог оторвать глаз от представшего перед его взором видения. Коричневые соски Кэтрин вызывающе топорщились под тончайшим муслином; он мог даже различить огненно-рыжий кудрявый треугольник между белоснежными бедрами.

Должно быть, на ней была самая прозрачная рубашка из всех возможных. Ему вспомнилось, какие ощущения он испытал, когда вошел в лоно Кэтрин…

— Нет, — пробормотал он, пытаясь изо всех сил противиться своему желанию.

— Тебе нужно лечь в кровать и отдохнуть.

— Если я лягу в кровать с тобой, когда ты одета таким образом, то никакого отдыха не будет.

Кэтрин выгнула дугой бровь:

— А если ты будешь бродить по дому, спускаться и подниматься по лестницам, то можешь упасть в обморок. Ты же сам жаловался на головокружение.

Одарив Алека обольстительной улыбкой, Кэтрин стянула рубашку с плеч, обнажив идеальной формы груди.

О Господи, да Алек готов был зубами сорвать с нее рубашку! К черту все эти угрызения совести и благие намерения! Это была его Кэтрин, она находилась в его спальне и соблазняла его. Шагнув с порога, Алек запер за собой дверь, сбросил туфли и устремился к Кэтрин.

Когда он оказался 'рядом, она быстро снова натянула на плечи рубашку и, прежде чем Алек успел среагировать, подбежала к двери и повернула ключ в замке.

— Вот так! — торжествующе сказала она, встав на колени и засунув ключ далеко под дверь. — Теперь тебе придется остаться в постели.

Так это была всего лишь игра? Коварная!

— Я могу позвать миссис Браун.

— Она скажет тебе то же самое, что и я: ложись в постель.

— Только с тобой. — Алек снова устремился к Кэтрин, на ходу снимая с себя рубаху и расстегивая брюки. — Теперь, когда ты начала "это, тебе придется довести все до конца.

— Не подходи ближе, Алек, — предупредила Кэтрин. — У тебя серьезный ушиб головы. Тебе в самом деле нужно отдохнуть.