Креолка. На острове любви - Сойер Шерил

Ги ничего не добавил, и Айша поняла, что сейчас, когда они приближаются к ее дому, он скажет о гнетущих его сомнениях. Айша знала, в чем дело, она сама это чувствовала. Просто никто не мог предвидеть, что произойдет, когда Айша вернется на земли хозяина как дочь Поля-Армана. Горожане и плантаторы острова подчинились пришедшим издалека эдиктам герцога де Ришелье и не оспаривали ее прав на владение «Каскадами». Однако, случись после возвращения Айши какие-либо потрясения, ее могут отвергнуть, подняв бунт. Вмешательство властей острова также не сулило ничего доброго. Айша не представляла себе, что произойдет, когда она въедет через ворота «Каскадов». Это выяснится, когда она явится на плантацию. Вспомнив Лори, из-за которой проплакала всю прошлую ночь, Айша вскочила с постели и разбудила Ги.

— Пойдем со мной скорее.

Он улыбнулся:

— Надень на себя что-нибудь.

Она вместе с Ги поехала на плантацию по дороге, где никогда еще не ступала ее нога. Эта дорога предназначалась для гостей, торговцев, плантаторов и их жен. Иногда ею пользовались темнокожие связные, которых посылали в город, или извозчики и поставщики. Айша, с детства не выходившая за ворота, не знала, как выглядят «Каскады» с этой стороны. В пути она молчала, а Ги, сдерживая эмоции, восторгался зелеными окрестностями, густым лесом, незнакомыми запахами и звуками.

Только однажды он указал куда-то и спросил:

— Повтори, как это называется?

— Пеле, — ответила Айша, затем заставила лошадь перейти на галоп и оставила всех позади — Ги, вереницу телег, в первой из которых расположились Флорус и Ясмин, и понеслась вперед. Ги настиг ее у ворот, недалеко от дома мадемуазель Антуанетты. Айша взглянула на дом и натянула поводья. Сад немного зарос.

— Никого нет, — сказала она.

— Разумеется. Мы ведь вчера читали ее письмо. Она пишет, что больше никогда не станет здесь жить.

— Нет, когда-нибудь Антуанетта приедет сюда. Я это чувствую. Когда я сказала, что никого нет, я не имела в виду этот дом. Просто нас никто не ждет.

— Не важно. Твое место здесь. Мы войдем. Давай подождем остальных.

— Нет. — Айша поехала дальше. Она знала, чего хочет Ги — чтобы она вошла не одна, а в сопровождении мужа и домочадцев. Однако обитатели «Каскадов» не представляли ее такой: для них она была Айшой, бунтарем, неповторимой. Вот почему никто не вышел их встречать. Как и раньше, ей придется утверждать себя, прежде чем кто-либо станет ее слушать. Но Айша ожидала увидеть у ворот Лори. Ее, однако, не было, и Айша похолодела.

Дорога огибала дом мадемуазель Антуанетты, а дальше пересекала два поля с сахарным тростником. За ними были река и брод, садовые участки. Кругом было пусто и тихо. Ги не понимал, как это неестественно.

Когда Айша завернула за угол и вошла на территорию деревни, все оказались там — ее ждали более сотни мужчин, женщин и детей. Она поехала вперед, они сначала расступились, потом окружили ее и Ги. Все молчали. Потрясенная происходящим, Айша не видела их лиц. Пелена слез застилала ей глаза, но затем она узнала всех и начала искать Лори.

Ее не было и здесь. Не было и ни одного из управляющих. Подруги Айши — Ниа и Мерле, скорее всего, прятались за чью-то широкую спину. Вскоре представится случай увидеться и с ними. Домочадцы спустились с холма. Они все собрались вместе: только Айша была одна. Правда, ее сопровождал светлокожий муж. Флорус и Ясмин медленно приближались на повозке.

Айша не готовила заранее слов приветствия, зная, что они окажутся бесполезными. Оглядев всех, она громко сказала:

— Я вернулась домой. Мое место здесь, и здесь я останусь. Ваш дом тоже здесь и останется здесь навсегда, если вы захотите. Все, кто живет здесь, свободны — с этого мгновения каждый из вас — мой брат, сестра, мать и отец. Мы будем обрабатывать эти земли за справедливое вознаграждение, строить новые дома, хорошо кормить цыплят. Теперь в «Каскадах» больше нет рабов. Хозяин умер, а я его дочь. Завтра мы привезем его тело из Сен-Пьера, и Поль-Арман найдет успокоение у церкви. С того момента я начну вести все дела плантации. Где управляющие?

— Ушли, — раздался голос Принса. В это мгновение толпа расступилась, пропустив Флоруса и Ясмин. Телегу Флорус оставил на дороге недалеко отсюда. По толпе пробежал ропот, взгляды Флоруса и Принса встретились: они оценивали друг друга.

— Значит, нам понадобятся новые управляющие. Флорус займется домочадцами и бухгалтерскими книгами. Кто займется землей и урожаем?

Равнодушно посмотрев на Айшу, Принс направился к хижине надсмотрщика.

Ги тихо обратился к ней:

— Видно, они не поняли. Ты объяснила, что отныне все свободны?

Айша догадалась, что он не разобрал ни слова, произнесенного на креольском языке.

— Нет, они поняли, — возразила она, — но либо не верят мне, либо ненавидят меня. Возможно, и то и другое.

Она снова внимательно оглядела людей, ища глазами Мишеля и тех, кто работал в саду и в поле, но не заметила ни Мели, ни ее отца, ни других знакомых. Догадавшись, что они умерли, Айша выкрикнула:

— Где Лори?

Никто не ответил, но лица людей впервые изменились, и толпа с одного края начала расходиться. Спрыгнув с лошади, Айша выбежала на узкую дорожку между хижинами и помчалась к дому. Если бы Ги и другие быстро не отреагировали, толпа, ринувшаяся за ними, отрезала бы их от Айши.

Айша задыхалась от паники, добежав до хижины. Она испугалась жуткого молчания людей, последовавших за ней, и нутром чуяла, что Лори не пришла бы встретить ее только в том случае, если бы не могла двигаться. Она пришла бы, даже если бы хотела показать Айше, что та здесь нежеланный гость.

В дверях показалась Романа, но Айша лишь произнесла: «Мама» — и прошла мимо нее.

В хижине было темно, и Айша едва разглядела Лори, лежащую у стены. Она бросилась на колени перед парусиновой кроватью и взглянула на Лори. В ее открытых карих глазах не было прежнего жесткого выражения. Узнав Айшу, Лори протянула к ней исхудавшую руку.

— Ты вернулась, чтобы мучить меня.

Айша встала.

— Флорус отнесет тебя. — Сообразительный Флорус тут же подошел к кровати, и не успела Лори слова сказать, как он поднял ее на руки. — Неси ее в дом, — распорядилась Айша.

Все шли по грязным дорожкам в сопровождении молчаливой и возмущенной толпы. Романа пыталась схватить Айшу за руку. Но Айша высвободилась, и Романа, стоя рядом с ней, говорила:

— Это ей уже не поможет. Я долго ухаживала за Лори, но она только слабеет. Ты такая же очаровательная, но лучше бы тебе не приезжать сюда. Здесь тебе делать нечего. Вчера я смотрела на отражение в броде и увидела…

— Меня не интересует, что ты увидела! — Айша задрожала. Чувствуя открытую враждебность людей и опасаясь за Лори, Айша не отдавала себе отчета в том, что делает. Ей очень хотелось дойти до дома, покинуть эту деревню, бывшую ей тюрьмой и жилищем на протяжении почти всей жизни, иначе она снова окажется в ее удушающем плену. Все придется изменить, но Айша уже не знала, как это сделать. Она испытала невыразимое облегчение, когда Ги взял Роману за локоть и сказал:

— Извините, мадам, но моя жена сегодня не расположена беседовать с вами.

Романа отошла и вскоре исчезла. Когда они добрались до особняка хозяина, ее сменила Ниа с маленьким ребенком на руках.

— Не обращай внимания на мать. Раньше ты так и поступала. Зачем думать о ней сейчас?

Айша обняла подругу, которая вместе с ними вошла в дом. Остальные, подождав у ворот, стали расходиться.

На веранде Ги нежно взял жену под руку:

— Разве ты ничего не хочешь сказать им?

Айша покачала головой:

— Они и так достаточно услышали.

Она вошла в дом, чтобы позаботиться о Лори.

В конце дня, когда стемнело и дом начали приводить в порядок, Айша и Ги сидели на веранде, глядя на сад, склон холма, на тростниковые поля, тянувшиеся до молодого лесочка, и церковь. Теплый воздух благоухал, в зарослях запущенного сада выводили рулады лягушки. Между низким кустарником белели посыпанные песком дорожки.