А. Айнгорн - Огненная лилия
Онор решила, что будет ниже ее достоинства вступать с ним в дискуссию, и она замкнулась в молчании, но ее безразличие лишь разъярило Монта.
— Отвечай, когда я говорю с тобой!
— Отстань, Максим, — прошипела она, по-змеиному выгибаясь и глядя на него с ледяной ненавистью. — Лучше держи свой рот закрытым, не то ктонибудь поможет тебе его заткнуть.
— И кто? Твои драгоценные дикари заняты и тебе не помогут. Кто помешает мне говорить то, что мне нравится? Не ты ли?
— Заткнись, ради всего святого. Твой голос царапает мне слух.
— Да что ты говоришь! А еще недавно ты слушала меня, восторженно раскрыв рот.
— Чего не сделаешь, чтобы избавиться от такого типа, как ты, Максимилиан. Я так ненавижу тебя, если бы ты знал как!
— Да и ты никогда не была моей большой любовью, Онор-Мари. А теперь ты узнаешь, что бывает с теми, кто становится мне поперек дороги. Теперь ты пожалеешь! Но поздно! Ты получила врага, с которым тебе не справиться.
— Увидим, — она упрямо качнула головой. Он резко толкнул ее вперед.
— Шевелись давай, Онор. И можешь не оглядываться назад. Никто за нами не идет.
И правда, никого сзади не было. Онор осталась одна против Монта. Но настоящего страха перед ним в ней не было, только ненависть и отвращение.
Комендант Ле Шарбон был удивлен и шокирован, когда милая новобрачная, которую он знал, появилась в вверенной ему крепости, красная от гнева и серая от дорожной пыли. Ее молодой муж подгонял ее пинками и руганью, а она зло огрызалась в ответ. Монт не преминул сообщить ему все подробности бегства Онор. Комендант и сам стал пунцовым.
— Как?! — твердил он. — Сама?! Бежала к индейцам? Стала женой одного из них? Не понимаю. Должно быть, она безумна.
— Безумна! — охотно подтвердил Монт. — Именно так и есть. Она безумна!
Я запру ее в комнате. Не возражаете?
— Возьмите у Брюнеля ключи, — распорядился Шарбон. — И я думаю, вам стоит уехать, месье де ла Монт. Возможно, мадам место в специальном учреждении для таких, как она.
— Для помешанных, да, — обрадовался Монт. — Там ей и место. Она может быть опасна.
Запертая в своей комнате, Онор-Мари не позволила себе поддаться панике, хотя была к этому очень близка. «Сбежала я раз, сбегу и второй»,
— думала она. Она умела принимать вызов.
Она убежала нынче же ночью, убежала достаточно легко, потому что никто не принимал всерьез ни ее саму, ни ее планы на будущее. Монт еще не осознал, на что она способна, защищая то, что ей было дорого. Остальные поверили в ее безумие, хотя она была, наверное, более нормальна, чем коекто, считавший себя таковым. Она убежала через окно, расположенное невысоко над мягкой травой. Как заправская узница, она связала две простыни и спустилась не хуже, чем по ступенькам. Оттуда она ушла в лес, продефилировав едва ли не под носом у дремлющего на посту часового.
Теперь, когда она знала дорогу, ее путешествие заняло намного меньше времени, чем в прошлый раз. Неприятность с ней случилась лишь под конец, совсем близко от индейского поселка. Кобыла, которую она присвоила во время побега, наведавшись рано утром на пастбище, напоролась на острую ветку, повредившую ей сухожилие, и ее пришлось бросить. К счастью для Онор, идти осталось недалеко, и сама она благополучно добралась до деревни. Там ее ждало невеселое зрелище, следы недавнего сражения были налицо: разрушенные постройки, заплаканные женщины, перепуганные, забившиеся в уголок, позабывшие об играх дети. Но, кажется, жизнь продолжалась. В воздухе витал запах жарящейся оленины и горького смолистого дыма. Онор огляделась. Часовой, стоявший на страже, вскользь глянул на нее и отвернулся — итак, ее признали своей. Мудрый Лось курил трубку, сидя у огня. Рядом Омими шила одежду, около нее были сложены горкой иглы дикобраза, которыми она украшала швы. Онор невольно восхитилась ловкостью ее быстрых рук. Они поприветствовали друг друга, и Онор присела рядом.
— Я ищу Волка, — честно призналась Онор-Мари. — Где он? Он в порядке?
— ей ответила Омими.
— Свирепый Волк ушел искать тебя, Тигровая Лилия. С тех пор солнце село и встало вновь у нас над головой. Я жалею, что ты с ним не встретилась.
— Досадно, — пробормотала Онор. — Что-то мне не везет… Что здесь было, Омими? Бледнолицые ушли?
— Нет, не ушли. Никто не ушел. Наши воины сражались, пока не пал последний из них, — гордо сказала молодая индианка. — Муж мой ранен, — добавила она со вздохом, — но шаман обещал, он выздоровеет.
Мудрый Лось, молчавший до сих пор, вдруг жестом велел Омими уйти. Та тут же подчинилась, кротко и беззвучно.
— Сядь здесь, Тигровая Лилия, — он так сурово смотрел на нее, что у Онор заныло под ложечкой.
«Сейчас он прикажет мне убираться вон из его племени, — подумалось ей.
— Убираться и никогда не возвращаться сюда, никогда.» Она терпеливо ждала, пока он соизволит сказать ей, что собирался.
— Гуроны потеряли многих, — вдруг заметил старейшина, — но победили.
Гуроны великий народ.
— Я рада, Мудрый Лось, хотя я, как и ты, скорблю о погибших, — осторожно отозвалась Онор.
— Не сомневайся, Тигровая Лилия, — он коснулся морщинистой ладонью ее руки. — Ты правильно сделала, что пришла к нам. Будет много тех, кто станет винить тебя во всяких бедах, кто станет гнать тебя прочь. Ты не должна слушать. Я помню Свирепого Волка маленьким мальчиком, — он показал жестом его рост в то время, — я помню его юношей, и у него всегда был ясный холодный ум. Ты пришла и вдохнула в него жизнь. Я старый человек, Тигровая Лилия. Я знаю, что говорю. Слушай свое сердце, и делай, как оно велит.
— Мое сердце не на месте, — проговорила Онор. — Мне не нравится, что Волк ушел один. Я беспокоюсь за него. Знаю, ты скажешь, что я должна кротко ждать, пока он вернется, Мудрый Лось. Но это как-то не правильно. Я пойду следом, может быть, я смогу догнать его, может быть, случится что-нибудь, что поможет мне его догнать. Может, я остановлю его и удержу от необдуманного поступка. Не хватало только, чтобы он попал из-за меня в беду.
— Иди, Тигровая Лилия, или оставайся, если передумаешь.
— Я пойду за ним. Можно, я возьму какое-нибудь оружие?
— Бери, — он согласно кивнул, — но не бери того, с чем не умеешь обращаться.
Несмотря на его предупреждение, Онор выбрала крепкий, но легкий лук со стрелами, раз уж ничего огнестрельного у гуронов не было. Она передохнула, Омими накормила ее, и снова впереди ее ждал нелегкий одинокий путь.
— Говори, где она! Говори, краснокожая собака!
Онор все видела и слышала, но ее пока никто не заметил. Она стояла, полускрытая толстым стволом и свисающими густыми ветвями старой ели, и оттуда ей прекрасно была видна разворачивающаяся сцена. Она опоздала, Волк попал в лапы своего врага. Монт, и с ним солдаты из форта, окружили его, и она явственно слышала выкрики «повесить!». Она прикинула в уме, стоит ли ей вмешиваться. Черт, ведь это же из-за нее! Волк наверняка не попался бы у них на пути, если бы не думал, что она в форте. Ей теперь и распутывать этот клубок. Она поборола страх, подзуживавший ее тихонько скрыться в лесу, и шагнула вперед. Она отчаянным усилием натянула тугую тетиву лука.
