Биверли Бирн - Неугасимый огонь
– Это был изумительный маневр. Настоящая полная «вероника», тонкая, грациозная, проделанная почти вплотную к груди тореро.
Она ближе придвинулась к англичанину и говорила ему все, что ей в голову приходило. Это помогало ей хоть немного справиться с ужасающим вихрем мыслей и чувств, от которых ее голова готова была разлететься на части. Начинался первый акт боя: сначала тореро с плащом, затем вышли пикадоры. Толпа взревела опять, слова Софьи потонули в общем гуле.
– Смотрите, – кричала она ему на ухо. – Смотрите, как он приманивает плащом быка, а затем, тоже при помощи плаща, заставляет его пронестись мимо себя.
Карлос стоял как вкопанный, в классически безукоризненной позе. Его светлые волосы были как у всех тореро собраны сзади в хвост, напоминавший бычий. Он свисал на спине до поясницы, в точном соответствии с традицией. Юноша являл собою само совершенство. Можно было даже услышать, как он кричал, обращаясь к быку, издавал разные звуки, размахивая перед ним своим розовым плащом. Животное атаковало его, но нападение было мастерски отражено, хладнокровно и решительно – тореро демонстрировал завидное самообладание. Сейчас он провел быка позади себя, затем вывел снова вперед, последовала еще серия маневров, столь же блестящих, как и предыдущие. С каждой атакой рога быка угрожающе приближались к тореро.
– Оле! Оле! Оле! – раздавалось отовсюду. Казалось, что ладони болельщиков начинали дымиться от аплодисментов…
– Смотрите! – Софья, сама того не замечая, вцепилась в руку Роберта. – Смотрите!
Карлос завлек быка на себя, но в последний момент поднял над головой плащ, якобы собираясь его надеть. Розовый и желтый цвета плаща переливались на солнце. Казалось, что распустился огромный яркий цветок. Атаковавший его бык пронесся мимо по инерции.
– Это был «фарель», мне уже приходилось его видеть, но такой – никогда. – Софья не выпускала руки Роберта из своей.
Он почувствовал, как ее ногти впились в мышцу с неожиданной силой.
– Mi madre, – она не говорила, а выдыхала. – Он встал на колени!
Действительно, тореро опустился перед быком на колени. Это не было несчастным случаем, как показалось Роберту. Плащ Эль Севильяно взвился в виртуозном танце, возможности уйти от быка, у него не оставалось, если он допустит ошибку. Тореро не утратил контроль за своим грозным противником и, исполнив немыслимый пируэт, поднялся с колен и помахал зрителям рукой. Плаза Майор ответила ему громом оваций.
Тореро ушел за барьер.
– А что будет сейчас? – Роберту не терпелось узнать. – Уже все?
– Нет, теперь настало время пикадоров.
На арене показались два скачущих верхом всадника. У них в руках были длинные копья. У лошадей шорой был закрыт один глаз.
– Они могут скакать по арене только против часовой стрелки вокруг ограды, – объясняла Софья. – По правую сторону быка не должно ничего находиться. Это естественная линия выхода для него.
Когда Эль Севильяно ненадолго исчез с арены, напряжение, в котором пребывал Пабло, слегка спало.
– Эта часть корриды, в которой понимают толк немногие, – рассказывал он своему кузену. – Но пики вонзают в шею быку не для того, чтобы поиздеваться над ним, а чтобы он держал голову ниже для завершающей атаки.
Роберт на это не сказал ничего. Все равно все увиденное было и оставалось жестокостью и неважно, что думал об этом Пабло. Через несколько минут все закончилось и лошади покинули арену через те же ворота, через которые их выпускали.
– Ну, а сейчас пойдут бандерильеры, – едва слышно произнесла Софья. – Во втором акте тореро сам будет выполнять роль бандерильеро, – ведь это его первая коррида.
На арену вернулся Эль Севильяно. У него в руках были какие-то острые палочки. Как прикинул Роберт – длиной около полуметра. Палочки украшались длинными развевающимися ленточками и прежде, чем Роберт успел что-то сообразить, обе стрелы уже сидели там, где им полагалось. Толпа вновь приветствовала тореро, очевидно исполнение публике понравилось. Роберт постепенно начинал терять интерес к происходящему на арене зрелищу.
– Шесть бандерилий. Три пары и все для того, чтобы бык опустил голову для финальной атаки, – объясняла Софья. – И еще, чтобы его раздразнить. Говорят, что свирепый бык становится сильнее и смелее, когда в шее у него торчат бандерильи.
По толпе пронесся ропот – атмосфера изменилась. Еще секунду назад зрители оглушительно кричали «оле!». Сейчас стало тихо. Раздались несколько аккордов пасадобля. На ринге появился еще один человек.
– Это Пепе Талоза, – шептала Софья. – Это знаменитый матадор. Сейчас он засчитает первую корриду Карлоса.
– Какого Карлоса? – недоуменно спросил Роберт.
– Эль Севильяно. Карлос – его настоящее имя.
Похоже она спохватилась, прикусив губу. Почему, продолжал недоумевать Роберт. И он опять стал смотреть на арену. Знаменитый матадор отдал шпагу и плащ Эль Севильяно. Толпа по-прежнему ждала и безмолвствовала, но когда тореро отсалютовал алькальду, вновь раздался одобрительный гул.
– Он посвящает своего быка мэру, – объяснила Софья. Человек, которого звали Пепе Талоза, покинул арену. Теперь на ней царил лишь Карлос. Роберту уже не надо было объяснять, что наступил решающий момент корриды. Он это сам понял по лицам его спутников, как Пабло Луис подался вперед и как он был напряжен, словно его связывали невидимые нити с молодым человеком на арене, в руках которого застыла шпага.
– Buena fortuna, – прошептала Софья.
Роберт услышал этот шепот. Он не понимал, что происходит с Софьей, но чувствовал в ней какое-то личное участие в разыгрывавшейся перед его глазами драме. Он не думал, что девушка могла так реагировать на этот спорт или там искусство… тут было что-то другое. Еще одна загадка для него, но подумать над этим сейчас не было времени.
Тореро обернул шпагу плащом и, манипулируя им, приманивал быка к себе серией маневров. Опасность, которой он себя подвергал, была очевидной даже для тех, кто не считался тонким ценителем или просто знатоком корриды. Но возбуждал он толпу, балансируя на грани жизни и смерти виртуозно. То и дело раздавались громкие «оле!» и опять разноцветная мешанина на арене вертелась, как детский волчок. Ужасающая жара полуденного солнца, виртуозные маневры тореро, восторженные крики зрителей – все это захватило и Роберта, и он не стал противиться этому стадному чувству. Теперь кричал и он.
Софья затаила дыхание. Представить себе, что Карлос сможет продемонстрировать на арене нечто такое, чего еще не видели зрители, было невозможно. Это был Мадрид, в котором проводили свои бои лучшие матадоры Испании… Но Эль Севильяно смог… Еще минут пять он завораживал зрителей своей элегантностью, грациозностью, бесстрашием и дерзостью. Но вот раздался звук трубы. Толпа замерла.
