Саманта Саксон - Ключ к сердцу
– Иди ко мне, Джульет, – в надежде, что они займутся любовью теперь уже в утреннем свете.
Прошлой ночью они занимались этим в его кабинете, в его кресле, затем в его постели, оставалось еще заняться любовью в утреннем свете.
Тихие шаги приблизились к кровати, и в предвкушении удовольствия Шеймус улыбнулся.
– Ты бы лучше прикрылся.
Голос старшего брата был настолько неожиданным, что Шеймус мгновенно перевернулся, натягивая простыни и чувствуя себя несколько неудобно.
– Дэниел! – сказал он, прикрывая простыней голые бедра. – Что ты тут…
У него упало сердце, и он застыл при виде еще трех разгневанных джентльменов, находившихся в его спальне.
Шеймус посмотрел направо и увидел графа Уэссекса, в зловещем молчании сидевшего в углу с таким холодным выражением лица, как будто оно было сделано изо льда.
Что-то яркое мелькнуло перед глазами – это был Кристиан, нервно расхаживавший взад и вперед, напоминая ветер, мечущийся между стенами горного каньона. Он, глядя в пол, что-то бормотал, и Шеймус, напрягая слух, расслышал проклятия, раздававшиеся в его адрес.
– Я так и знал, – говорил Кристиан. Он остановился и посмотрел на Дэниела, все еще стоявшего над братом. – Я так и знал.
– О чем, черт тебя подери, ты говоришь, Кристиан? – взорвался Дэниел, вонзаясь бирюзовыми глазами в Шеймуса. – Никто из нас до сегодняшнего утра не подозревал, какой идиот мой брат. Дай мне что-нибудь выпить, Гилберт, пока я не поколотил этого дурака. – Дэниел схватился за голову и только тут вспомнил, что надо закрыть дверь.
Герцог Гленбрук поднялся и, возвышаясь надо всеми как древний дуб, попытался успокоить присутствующих.
– Может быть, – начал герцог, он подошел к Дэниелу и передал ему бокал, – нам следует выслушать, что скажет Шеймус в свое оправдание.
– Да, мне очень хочется услышать объяснения мистера Маккаррена по поводу того, что он переспал с леди Джульет, – сказал граф Уэссекс, его ледяной тон пронзил всю комнату и вонзился в сердце Шеймуса.
Кристиан перестал расхаживать из угла в угол и присоединился к остальным джентльменам, смотревшим на мистера Маккаррена, требуя от него ответа.
– Мне нечего сказать, – заявил тот.
– Тебе нечего сказать, – возмутился Дэниел. – Тебе, черт побери, нечего сказать! – Он подошел к кровати с другой стороны, и они оказались лицом к лицу, глаза в глаза. – Ты только что погубил девицу, которую мы, – он рукой обвел комнату, – так старались спасти, а тебе, оказывается, нечего сказать!
Шеймус открыл рот, покачал головой, но так ничего и не проговорил.
– Я знал, – снова сказал Кристиан, привлекая к себе внимание Дэниела.
– Что ты знал, Кристиан? – с раздражением спросил тот.
– Я знал, что он влюблен в Джульет Первилл.
Шеймус напрягся, внутренне протестуя против заявления Кристиана.
– Я не влюблен в леди Джульет.
– Нет, ты влюблен, – предал его Дэниел. – Ты говорил мне, что тебе захотелось поцеловать эту леди, как только ты впервые увидел ее.
Шеймус чуть не застонал, услышав обвинение в том, что он заранее решил соблазнить Джульет, и подождал, пока гнев джентльменов несколько поутихнет.
– Да, мне действительно хотелось поцелован, ее, но это был…
– Так. – Герцог выступил вперед, пытаясь ею понять. – Вы не влюблены в леди Первилл?
– Нет, – ответил Шеймус, отводя взгляд.
– Значит, вы просто развратник? – справа раздался голос графа.
– Нет! – возмутился Шеймус.
– Ну, а если ты не развратник… – Кристиан обошел высокое кресло и посмотрел на него ясными синими глазами скандинава, – то остается единственное решение этой небольшой проблемы.
Большая крепкая рука сжала плечо Шеймуса с такой силой, что чуть не сломала ему ключицу.
– Ты попросишь леди Джульет Первилл выйти за тебя замуж, – приказал Сент-Джон.
Мистер Маккаррен задыхался, его голова откинулась назад.
– Сегодня же, – добавил герцог, и остальные, глядя на Шеймуса закивали в знак солидарности.
– Ладно, – согласился тот, понимая, что, делая предложение Джульет, он поступает благородно и что он сам сделал бы это.
Но не так скоро.
– Как ты себя чувствуешь?
Джульет вздохнула, жалея, что рассказала Фелисити о том, что произошло в эту ночь. Ей следовало бы знать, что добродетельная кузина ее не поймет. Но она должна была как-то объяснить, почему вернулась домой только в четыре часа утра. Надо было сказать правду, потому что Джульет умирала от желания поделиться переживаниями этого важнейшего события со своей самой близкой подругой.
Она стала женщиной, настоящей, истинной женщиной, и Джулъет была совершенно счастлива.
Кузина, конечно, считала это страшной трагедией, но леди Первилл прощала Фелисити ее невежество.
– Я прекрасно себя чувствую. Хотя немного больно.
– У тебя может быть от него ребенок. – Кузина смотрела на нее добрыми глазами, в которых не было и намека на осуждение. – Тебе следует что-нибудь поесть.
– О да. Я просто умираю от голода. – Джульет села на постели.
– Я рада, что ты так долго спала, думаю, теперь мы с ясной головой сможем поговорить о том, что случилось.
– Вчера у меня была совершенно ясная голова, – недовольно возразила леди Первилл.
Фелисити встала и, наливая им обеим кофе, сказала:
– Позволю себе не согласиться.
– Ты просто не понимаешь, – вздохнула Джульет, отмахиваясь от кузины.
– Не будь такой самоуверенной. Может быть, ты вчера зачала ребенка, а у тебя нет мужа. Что еще тут понимать?
– Страсть.
Взгляд Фелисити стал холодным, и Джульет замерла.
– Ты думаешь, я ничего не знаю о страсти?
– Я этого не говорила.
– Если я не выдаю свои чувства, это не означает, что я никогда не испытывала желания быть с мужчиной.
– Это правда?
– Да, это правда.
– Прости, я… мне и в голову не приходило.
– И ему тоже, в этом-то все и дело. Леди не ложится в постель с любым джентльменом, который ей нравится.
– Респектабельная леди нет, я согласна. Но если ты помнишь, я уже давно не респектабельная леди.
– Это не так. Свет меняет свое мнение.
– Разве? – Джульет с сомнением подняла бровь.
– Да, о скандале почти совсем забыли, но сейчас… – Фелисити разволновалась. – Благодаря лорду никто не узнает об этом проступке.
– Что ты имеешь в виду?
– Сегодня утром заехал Кристиан, – сказала кузина, и леди Первилл насторожилась. – Он знал, как я волновалась, когда потеряла тебя на балу.
– Но мне сказали, что ты уехала раньше, потому что твой отец… заболел. – Конечно, лорд Апплтон был здоров.
– Да кто это тебе сказал? Этот лживый шотландец!
