Лайни Тейтум - Трудная роль
Эванджелина ахнула.
– Возможно, – сказала она, когда наконец пришла в себя, – леди Джейн удастся с помощью дрессировки сделать его человеком. Что вы об этом думаете?
– Ну что ж, – ответил Ричард, глаза которого опасно вспыхнули, – она всем нам уши прожужжала о своей девственности. Надо как-нибудь проверить.
Разозлившаяся Эванджелина тут же заглотала наживку.
– Вы напыщенный английский ублюдок! Вы… – Она вскочила, сжала кулаки, прижала их к бокам и увидела, что герцог смеется.
– Я тоже поднимусь к Эдмунду. Мы вместе поучим его играть в шахматы.
– Идите к дьяволу! – сказала она, резко повернулась и вылетела из комнаты, чуть не сбив с ног лакея. Вслед Эванджелине несся зычный хохот герцога.
Глава 27
Эванджелина прижимала к груди сумочку. Внутри лежал конверт, который сегодня утром посыльный принес от Эджертона. Она не хотела знать, что находится внутри. Там было что-то страшное. По-настоящему страшное.
День был таким холодным, что даже в карете изо рта шел пар.
Герцог наклонился и поплотнее закутал пледом ее ноги.
– Разве можно поверить, что какие-нибудь три недели назад мы нежились под летним небом?
Карета резко остановилась. В окошко заглянул улыбающийся Джанипер. Ему очень нравится находиться в гуще событий, подумал герцог. Но старик наверняка ломает себе голову, пытаясь понять, какого черта хозяин привез в военное министерство молодую леди. И в самом деле, какого черта?
– Нет, – сказала Эванджелина. – Этого не может быть.
Она стояла перед закопченным зданием из серого камня, мрачным, неприветливым и явно нуждавшимся в окраске. Здание окружал высокий чугунный забор. На улице было неестественно тихо, потому что здесь отсутствовали уличные торговцы, которые могли отвлечь важных людей от государственных дел. Вход в здание охраняли два молчаливых стража, облаченных в мундиры гвардейцев его величества.
– Вон там находится Вестминстер, – сказал герцог, показывая пальцем, обтянутым перчаткой.
– Просто восхитительно, – бодро сказала Эванджелина, не обращая внимания на недоверчивый взгляд герцога, и решительной походкой направилась к высоким черным воротам перед входом в министерство.
Герцогу не понадобилось называть стражам свое имя. Огромные железные ворота тут же распахнулись.
– Добро пожаловать, ваша светлость, – сказал один из гвардейцев.
– Ты останешься с лошадьми, Джанипер, – велел герцог. – Как обычно.
Они поднялись по дюжине выбитых ступенек к огромным двойным дверям. Гвардеец потянул тяжелое железное кольцо и низко поклонился герцогу.
– Ваша светлость, – сказал он, – секретарь лорда Петтигрю сейчас спустится.
– Похоже, вы имеете полное право считать себя самым тщеславным человеком во всей Англии.
– Вот уж нет. Принц-регент может дать мне большую фору. Но я на это не реагирую. – Герцог бросил на нее удивленный взгляд. – А вы что, предпочли бы, чтобы нас никто не замечал?
– Да нет. Просто все обращаются с вами так, словно вы принц-регент.
– Ни в коем случае. Они относятся ко мне намного лучше, чем к нему.
Испуганная Эванджелина застыла на месте. Негромко сказанные слова герцога отразились от стен могучим эхом. Она оглянулась по сторонам. Главный зал вздымался ввысь по крайней мере на четыре этажа; каждый этаж был огражден решеткой из кованого чугуна. На площадках неподвижно стояли гвардейцы в мундирах. По вестибюлю деловито сновали джентльмены всех возрастов в нарядах неизменно темного цвета, лишь на мгновение останавливавшиеся при виде Эванджелины. Все здоровались с герцогом и низко кланялись ему. Это было унизительно. На нее никто не обращал внимания.
– Теперь вам должно быть ясно, почему женщины не слишком любят это место, – невозмутимо сказал герцог, когда какой-то молодой человек, менее самоуверенный, чем прочие, при виде Эванджелины споткнулся и чуть не упал.
– Ричард, Эванджелина! Вы как раз вовремя. Добро пожаловать в мой второй дом. – В дальнем конце вестибюля появился лорд Петтигрю.
В отличие от своих секретарей и клерков он был одет в камзол с пышными рукавами и темно-коричневые бриджи. Несмотря на теплый прием, Эванджелина чувствовала, что он смертельно устал. Несомненно, Дрю считал ее желание посетить министерство капризом и отнюдь не радовался, что ему придется потратить на Эванджелину драгоценное время. Она не осуждала его. При мысли о том, что ей предстоит, она испытывала желание умереть. Однако она очаровательно улыбнулась.
– Спасибо за то, что позволили мне прийти. Он кивнул и обратился к герцогу:
– Поступила новая информация из Парижа. Если сегодня вечером ты свободен, есть люди, которые хотели бы встретиться.
– Конечно, – ответил Ричард. – А теперь покажи этой любопытной мадам свою контору. Ты сам будешь нашим гидом или приставишь кого-нибудь из своих клевретов?
– Великий герцог Портсмутский в сопровождении какого-то клерка? Это невозможно.
Лорд Петтигрю вел их по мрачным и неуютным залам для заседаний, насквозь провонявшим табаком.
– Я давно мечтала увидеть зал, в котором когда-то заседала Палата лордов, – сказала Эванджелина, когда Дрю провел их в старинную комнату с дубовыми панелями, стены которой были свидетелями множества споров о будущем Англии.
Она внутренне ахнула, когда лорд Петтигрю сказал:
– Старая рухлядь. Здесь нет ничего интересного.
Эванджелина подарила ему самую чарующую из своих улыбок.
– Ах, Дрю, как бы я хотела увидеть место, где вы работаете!
Тут он заколебался. Впервые за время ее странного визита.
– Я обещаю, что после этого удовлетворюсь и оставлю вас в покое. – Видя, что Дрю все еще колеблется, она добавила: – Думаю, едва ли можно осуждать леди за то, что она хочет увидеть место, где такие джентльмены, как вы, проводят львиную долю своего времени.
– Будь по-вашему, Эванджелина, – наконец сказал лорд Петтигрю, добродушно махнув рукой. – Одному Богу известно, сколько времени мы с герцогом провели здесь. Насколько я знаю, моей Фелисии никогда не приходило в голову посетить этот мавзолей.
По дороге на второй этаж лорд Петтигрю и герцог обсуждали подробности триумфального возвращения Наполеона.
– Из достоверных источников мне известно, что он будет в Париже завтра. Трудно смириться с тем, что французы встречают его с распростертыми объятиями. Но Англия вскоре поднимется. Англичанам пора понять опасность, которую этот человек представляет для Европы.
Эванджелина споткнулась на ровном месте.
Наполеон скоро будет в Тюильри. Случилось именно то, что предсказывали Ушар и Эджертон. Она почему-то питала надежду, что французы не захотят иметь с Наполеоном ничего общего, а французская армия быстро спровадит его обратно на Эльбу. И тогда Ушар отпустит ее, а потом и отца.
