Патриция Хэган - Любовь и грезы
Мариетта повернулась, и на ее нахмуренном лице отразились разочарование и досада.
– Да? Но ведь приглашение было для вас обоих. Я приготовила для него место.
Джейд не стала извиняться.
– Ну, я приняла приглашение только от своего имени. Мне очень жаль, если мы не поняли друг друга.
Мариетте Уинслоу до смерти хотелось узнать, почему Джейд не пригласила Брайана, но правила приличия не допускали расспросов. Невольно вздохнув, она прошла по холлу через двойные двери из красного дерева и ввела гостью в длинную и аляповатую столовую. Джейд похвалила красивые хрустальные с позолотой люстры, и Мариетта поблагодарила ее, добавив:
– Я знаю, что электричество – это новейшее изобретение и его следует иметь в доме, но мне все равно больше нравятся свечи: они намного романтичнее!
Джейд охотно согласилась: ей было приятно увидеть стоявшие на столе серебряные канделябры с чудесными розовыми свечами.
Пройдя к противоположной стороне стола из грушевого дерева, Мариетта убрала белую карточку, на которой изящным почерком было написано: «Мистер Брайан Стивенс, эсквайр».
Джейд не испытывала сожаления. В конце концов она ответила так, как полагалось, и не ее вина, если Мариетта не обратила внимания на то, как написан ее ответ. И вдруг ее взгляд упал на еще одну карточку, которая гласила: «Миссис Триеста Вордейн». Заставив себя говорить негромко и непринужденно, Джейд осведомилась:
– Вы давно знаете миссис Вордейн?
– Боже, да! Слишком давно! – Мариетта схватила карточку со стола. – И я забыла, что она не придет… Прислала извинения в последний момент. Ну, по крайней мере у нас за столом будет четное количество гостей – двадцать два человека. Она такая странная, – прибавила она со смешком.
Джейд трудно было по-прежнему изображать только слабый интерес:
– Правда? А что в ней странного?
Мариетта ненавидела сплетни, но когда кто-то спрашивал о человеке, который ей не нравился, она не уходила от ответа. Вот и сейчас она откровенно призналась:
– Во-первых, никому и никогда миссис Вордейн не нравилась. Она – злобная сплетница, полная снобизма. Хотя сама родом из очень бедной семьи, насколько я слышала. Ну, как бы то ни было, ее муж, мир его праху, был просто чудо. Все обожали Франклина Вордейна. Так что, естественно, ее всюду принимали – благодаря его положению в обществе.
«И очень жаль, – сардонически подумала Джейд, – что этого нельзя было сказать про Брайана и Марни».
– Мы время от времени посылаем ей приглашение, – продолжала объяснять Мариетта, приказав прислуге убрать приборы Брайана и Триесты. – Из уважения к памяти мистера Вордейна, конечно. Но, думаю, что это – мое последнее приглашение. Было ужасно невежливо с ее стороны отказаться в самый последний момент. Она имела нахальство прислать свою камеристку за списком приглашенных – можете представить себе подобное? А потом горничная вернула список с ее извинениями. Даже не объяснила, почему отказывается! Никаких оправданий. Ну и хамка! Наверное, увидела в списке кого-то, кто ей не понравился, и решила не приходить. Вот это-то меня и разозлило. Не могу понять, против кого она могла бы возразить.
«А я могу», – с горечью подумала Джейд, но ничего не стала говорить. Теперь она была почти уверена в том, что Триеста узнала ее на «вечеринке с вафлями», а потом, увидев ее имя в списке гостей Мариетты, решила избегать встречи с ней. Но почему? Джейд ничего не могла понять. Может быть, ей пора заняться собственным расследованием.
– Мариетта Уинслоу!
Они обернулись на оклик и увидели в дверях женщину в строгом платье из серой шерсти и маленькой изящной шляпке всего с одним небольшим черным пером, прекрасно сочетавшимся с ее черными волосами. У нее были тяжеловатые челюсти, решительно сжатый рот со складками в уголках, а в глазах горели озорные искры, словно ей нравилось казаться такой суровой и неприступной.
– Неужели я вижу рюмки для вина?
Она осуждающе указала в сторону стола.
Джейд было забавно слушать, как Мариетта пытается улестить мисс Франсез Уиллард, пятидесятичетырехлетнюю основательницу Христианского женского союза трезвенности.
– Ну, Франсез, милочка, – жалобно проговорила она, – ты же помнишь, что наш возлюбленный Христос превратил воду в вино. И в обществе принято и допустимо пить вино за торжественным обедом.
Мисс Уиллард мгновенно парировала:
– Нашему Господу не приходилось иметь дело с язычниками, которые рады любому предлогу, чтобы остаться язычниками.
И несколько глотков спиртного незаменимы в этом случае!
Джейд и Мариетта обменялись улыбками.
– Среди моих гостей язычников нет, Франсез, – возразила Мариетта, сумев придать своему голосу как можно больше серьезности.
– А, чушь! – пренебрежительно сказала мисс Уиллард. – Это мы еще посмотрим. Но я хочу, чтобы от моего прибора рюмку убрали, и не стану терпеть гадкого поведения от окружающих.
– Ну, я уверена, что ничего подобного и не будет. Так… – Мариетта попыталась переменить тему разговора. – А вы нашли место, чтобы поставить «Глэдис»? – Подмигнув Джейд, она с ухмылкой объяснила:
– «Глэдис» – это велосипед мисс Уиллард.
– Велосипед? – переспросила Джейд, загораясь любопытством.
Франсез Уиллард посмотрела на нее, на Мариетту, а потом рявкнула:
– Вы совсем забыли приличия! Вы даже не познакомили меня с этой молодой леди.
Мариетта поспешила это сделать, и, похоже, на мисс Уиллард новое знакомство произвело впечатление: она заметила, что уже слышала о Джейд самые прекрасные отзывы.
– Может, вы захотите вступить в Союз трезвенности?
– Для начала мне бы хотелось посмотреть на ваш велосипед, – уклончиво отозвалась Джейд. – Я подумываю, не купить ли такой себе. Было бы приятнее, если бы я могла ездить на нем из гостиницы в студию, а не искать каждый раз кучера.
Мисс Уиллард заметно удивилась:
– О, правда? Но, говорят, что вы и этот симпатичный вдовец, Брайан Стивенс, вскоре объявите о помолвке. Тогда к чему все эти разговоры о велосипедах и студиях? И что это за студия?
Джейд обреченно вздохнула, решив, что пришло время положить конец слухам.
– Не знаю, откуда у вас эти сведения, мисс Уиллард. Мы с мистером Стивенсом просто друзья.
Худощавая пожилая леди глубокомысленно поджала губы.
Глаза ее весело заискрились, словно она могла заглянуть в самое сердце Джейд.
– Ну, это было бы очень обидно, милочка, потому что вы с ним прекрасная пара, – сказала она наконец.
Джейд услышала пронзительный, дребезжащий звук, раздавшийся в дальней части дома. Мариетта вздрогнула и воскликнула:
– Ох, я никогда не привыкну к этой штуке! Стоит мне только отвернуться, как мистер Уинслоу устанавливает в доме очередное новое изобретение! Я все время со страхом жду, что случится.
