Пенелопа Томас - Отчаянная
— Могу заверить вас, что вы ошибаетесь, — с улыбкой успокоила я ее. — Я еще не встречала мужчину, которого в такой же степени, как мистера Ллевелина, совершенно не интересовали бы женщины. Нашего хозяина женское общество совершенно не волнует.
— Но он взял тебя с собой покататься верхом, не так ли? — озабоченно произнесла она.
— Только потому, что ему не хотелось отпускать Фанни кататься одну, — уточнила я.
Внутреннее напряжение миссис Мэдкрофт заметно уменьшилось, морщина на ее переносице разгладилась, и наш медиум снова откинулась на спинку дивана.
— Это Фанни подала идею покататься верхом? — спросила она уже совсем спокойным тоном. — Вы катались все время втроем?
Она положила руку на лоб и стала растирать виски. Кожа на ее висках сначала порозовела, потом стала пунцовой. Под ней обозначились голубоватые бугорки кровеносных сосудов. У меня создавалось впечатление, что миссис Мэдкрофт намеренно приводила себя в состояние повышенной бодрости, чтобы учинить мне основательный допрос. В связи с предстоящими более детальными вопросами я думала о мере моей откровенности с благотворительницей. Конечно, я не держала от нее секретов, тем более, что у меня их вообще не было. Так что речь шла лишь о границе моей личной жизни, которую никто не вправе пересекать. Внутри этой границы я и сама во многом не могла разобраться. Излишняя откровенность могла меня только сбить с толку, придать моим мыслям и действиям такой настрой, который позже мог бы мне навредить.
Но сейчас я так ничего и не решила. Подумала, что когда-нибудь этот вопрос встанет острее и конкретнее, тогда решение может придти само.
Да, миссис Мэдкрофт ждала моего ответа насчет идеи кататься верхом. На ее вопрос я утвердительно кивнула головой.
— Сначала мы катались втроем, — сказала я. — Потом мы встретили доктора Родеса, и Фанни решила остаться с ним.
— Без тебя? — настороженно спросила миссис Мэдкрофт, пытаясь подняться с дивана. — Дорогая моя, что я наделала, привезя тебя сюда. Скажи мне, он не делал тебе непристойных предложений?
Последние слова миссис Мэдкрофт произнесла с изрядной долей театральности, что, видимо, должно было означать в ее представлении высшую степень ее заботы о моей нравственности.
В ответ я разразилась смехом.
— Знаете, я ждала от него чего угодно, только не этого, — успокоила я миссис Мэдкрофт.
— В самом деле? — внимательно посмотрела она в мои глаза. — Ты не обманываешь меня?
— Я надеялась, что вы обо мне лучшего мнения, — сказала я, изобразив в голосе обиду.
Миссис Мэдкрофт немедленно извинилась и достала свой носовой платок, которым не спеша промокнула глаза.
— Пожалуйста, не сердись на меня, — сказала она извиняющимся тоном. — Это все из-за того, что ты такая невинная, и меня пугает, что такой ужасный человек обращает на тебя внимание.
— Это совсем не то внимание, которого должна опасаться леди, — сказала я, стараясь не смотреть ей в лицо.
Я чувствовала, что она внимательно изучала выражение моих глаз, стараясь найти в них следы того, что могло бы ее разуверить в искренности моих слов. Кажется, не нашла. Да и не могла найти. Легкие морщинки обозначились у нее вокруг бровей, и она провела языком по сухим губам.
— Я полагаю, что мне следовало кое-что тебе сказать, — проговорила она медленно. — Но это малоприятная тема.
Ее слова насторожили меня.
— О чем вы говорите? — спросила я, стараясь придать своему голосу равнодушный тон.
Прежде чем она ответила, появилась Чайтра с горячей водой для умывальника. Она сразу же посмотрела на миссис Мэдкрофт, ее покрасневшие глаза и перевела взгляд на меня.
— Неужели ты не видишь, что у нас частный разговор? — недовольно произнесла миссис Мэдкрофт. — Займись своими делами и оставь нас.
Чайтра нахмурилась и молча исчезла в другой комнате. Миссис Мэдкрофт сделала попытку встать с дивана, но передумала.
— Я удивляюсь тому, что долго терплю эту женщину, — произнесла она любимую фразу пожилых господ.
— Вы хотели мне что-то сказать? — напомнила я. Чувствовалось, что миссис Мэдкрофт колебалась начинать разговор, на который намекнула. Мое напоминание заставило ее заерзать на диване.
— Это касается мистера Ллевелина, — наконец выдавила она из себя. — Лучше, чтобы ты знала об этом. У него репутация распутника.
Я снова чуть было не рассмеялась.
— Это мистер Ллевелин распутник? — переспросила я. — На него не похоже. Совершенно не похоже. Он не любит общества женщин. А те требования, которые он предъявляет к себе как джентльмен, делают распутство просто невозможным. Под крышей Эбби Хаус, я думаю, есть распутники, но только не мистер Ллевелин. Если это все, что вас волнует, тогда…
— Я говорю это совершенно серьезно, моя дорогая, — настаивала миссис Мэдкрофт. — У него есть загородный дом в Лондоне, куда он возит женщин. Всяких. Но, кажется, ему доставляет особое удовольствие портить репутации молоденьким женщинам из хороших семей.
Сначала у меня перехватило дыхание, но постепенно я успокоилась и стала размышлять.
— Но молоденькая женщина из хорошей семьи такое поведение по отношению к себе не потерпит, — сказала я, не сумев все же полностью скрыть чувство растерянности.
— О, мое бедное дитя, — заметно приободрилась миссис Мэдкрофт. — Он очень богатый человек и осторожно выбирает жертву. Его интересуют, в основном, молодые леди без отца или брата. Такие, за которых некому заступиться. Она многозначительно посмотрела на меня. Я поняла ее намек, но она ошиблась. Даже, если мистер Ллевелин был таким великим распутником, каким описала его миссис Мэдкрофт, он пока не делал попыток соблазнить меня. А ее обвинения основывались, кажется, только на сплетнях.
— Возможно, вы расскажете, как вам удалось это узнать? — мягко попросила я.
Ее рука стала комкать носовой платок.
— Занимаясь деятельностью медиума, я довольно часто встречала различных людей, — неохотно начала миссис Мэдкрофт. — Включая несчастных леди, которые были брошены своими любовниками. Леди хотели знать, вернутся ли к ним их любовники.
Я пристально посмотрела на нее. Неужели она говорит правду? Или кто-то сбил ее с толку душещипательными россказнями? Но, кажется, в любом случае опасность не угрожала мне, поскольку я не отношусь к молоденьким женщинам из хороших семей. Мистер Ллевелин сам не раз прямо говорил мне об этом, хотя и в оскорбительно грубой форме.
Но сейчас меня больше всего беспокоила Фанни. Как ужасно иметь такого жесткого брата! Мне даже захотелось пожалеть ее. Но, может быть, все не более, чем клевета на джентльмена из престижных женихов? Не исключено, что кто-то специально затеял игру с целью отпугнуть от мистера Ллевелина впечатлительных невест и таким образом уменьшить конкуренцию. Жизнь того круга светского общества, в котором вращается мистер Ллевелин, для меня полна тайн и загадок. Оно закрыто для меня навсегда ввиду моей бедности и не должно интересовать меня. Поэтому мне должна быть совершенно безразлична репутация хозяина Эбби Хаус.
