Сюзанна Симмонс - Ложе из роз
Майлс набросил халат, затянув пояс вокруг талии, закрыл блюда крышками, подхватил бутылку искрящегося шампанского и подошел к двери гостиной Элиссы в тот момент, когда она показалась из спальни.
Элисса была по-прежнему одета в свадебное платье. В сущности, в ее виде ничего не изменилось — точно такой же она покинула гостиную пятнадцать — двадцать минут назад.
Нет, кое-что в ее внешности изменилось — ее волосы были распущены и спускались по плечам, как золотистый шелк, а щеки порозовели.
Майлс застыл на месте.
— В чем дело?
— Я никогда не понимала причуд моды, сэр.
«Сейчас не время говорить об этом», — подумал Майлс.
— Почему бы вам не переодеться?
— Я не могу.
— Не можете? — в изумлении повторил Майлс.
— Я запуталась.
— Запутались?
— Вам обязательно повторять все мои слова, сэр? Да, я запуталась. Горничная давно уже спит. Я не решусь побеспокоить Эмму посреди ночи, но сама не могу разобраться со всеми этими завязками.
— Понятно.
Майлс внезапно понял, что его молодая жена готова расплакаться. Он никогда еще не видел Элиссу в подобном состоянии. Разумеется, это была ее брачная ночь, она выпила два бокала шампанского — и почти совсем не ела — к тому же в такой поздний час ее клонило в сон.
Однако она еще не договорила.
— Какая бессмыслица! Глупость! Просто кошмар, Майлс!
— В чем дело, дорогая?
Первые слезы, похожие на крупные капли росы, повисли на кончиках ее ресниц.
— В том, что взрослая женщина не может самостоятельно раздеться! Какой позор!
— Совершенно согласен с вами, — сочувственно отозвался Майлс. — Следовало бы призвать за это к ответу мистера Шарля Уорса. Но поскольку он в Париже, а я — здесь, вы позволите мне предложить свою помощь?
Казалось, она понемногу успокаивается.
— Если вы мне не поможете, я буду вынуждена спать в свадебном платье, — беспомощно проговорила Элисса.
— А вам бы этого не хотелось, верно? Не волнуйтесь, Элисса. Мне точно известно, что надо делать.
Майлс поставил бокалы и бутылку на стол, взял жену за локоть и повел ее в сторону спальни.
Впервые он видел это недоступное святилище. Спальня оказалась уютной и женственной, но без лишней мишуры, наполненной любопытными безделушками: морскими раковинами, детскими игрушками, семейными фотографиями, стопками книг, целой коллекцией кошечек китайского фарфора и множеством замысловатых вещиц.
— Во-первых, мы избавимся от этой пышной юбки, — предложил он. — Я расстегну сзади крючки, а вы спустите ее.
— Но тогда вы увидите меня в нижних юбках, — заметила Элисса.
— Мадам, прежде, чем завершится эта ночь, я увижу вас в гораздо менее скромном одеянии, — напомнил Майлс.
Затем наступила очередь атласного лифа.
— Поднимите волосы, чтобы я смог добраться до застежки на спине, — приказал Майлс.
Элисса молча повиновалась, приподняв волосы. Ее затылок был безупречным.
— Не волнуйтесь, миледи, — заметил Майлс. — Возня с этими до смешного крохотными пуговицами займет у меня целую вечность.
Несомненно, за это также следовало призвать к ответу мистера Шарля Уорса.
— А теперь приподнимите ноги по очереди, — распорядился Майлс, спуская вниз бесконечные ярды тонкой ткани.
Он не спешил, вешая свадебное платье на стул и расправляя юбку и шлейф. Он намеренно повернулся к Элиссе спиной, зная, что таким образом предоставит ей необходимую пару минут, чтобы покончить с нижними юбками и кофточкой. Оставалось только одно — распустить сзади шнуровку ее корсета.
— Можете повернуться, — разрешила она. Элисса стояла посредине спальни, закутанная в белую простыню, повернувшись к мужу спиной, и напоминала греческую богиню.
Ее спина была великолепной, кожа казалась нежной, податливой и безупречной, как шелк цвета слоновой кости.
Майлс приступил к сложной задаче распускания тугой шнуровки корсета. Когда он справился с этим, наградой ему стало произнесенное шепотом: «Благодарю вас, сэр».
— Я был рад помочь вам, мадам. — Он повернулся и вышел.
Майлс Сент-Олдфорд подошел к окну, глядя на освещенный луной розарий, вдыхая долетающие оттуда ароматы.
— «О роза, расскажи ей, что своей красой она напоминает мне тебя»… — пробормотал он.
Элисса поняла, что совершенно не представляет, как вести себя в подобных случаях, когда набросила рубашку и пеньюар, причесала волосы на ночь и потушила лампу в спальне. Ее сомнения разрешились самым неожиданным образом.
— Элисса, сюда кое-кто явился, чтобы повидаться с вами, — позвал ее Майлс из своей гостиной.
— Кто?
— Давний друг.
— Где?
— Здесь, — отозвался Майлс, указывая на дверь своей спальни.
Элисса прошла в спальню Рыцарских покоев. Посреди постели, свернувшись клубком, подобрав лапы и следя за каждым ее движением, лежал Том.
— Где же ты был? — спросила Элисса, присаживаясь на край кровати и лаская кота. — Я не видела тебя с тех пор, как была в церкви. Опять ловил мышей в саду?
Майлс заглянул в дверь.
— Значит, Том — первоклассный мышелов?
— Разумеется. И нам пришлось немало потрудиться, прежде чем удалось научить его оставлять добычу вне дома. Он приносил полузадушенных мышей на кухню и складывал их у ног кухарки, — она взглянула на мужа. — Вы понравились Тому.
— Откуда вы знаете?
— Он пришел к вам в комнату.
— Только потому, что вы здесь, — заметил Майлс.
— Может быть.
Последовало несколько минут молчания.
Элисса поняла, что ее муж пристально наблюдает, как она почесывает Тома за ухом и проводит ладонью по спине мурлыкающего кота — от головы до хвоста.
— В чем дело?
— Вы похожи на ангела.
— Но я не ангел. Я женщина.
— И моя жена.
— Да, ваша жена.
Майлс прошел к ней через всю комнату, потянулся и легко провел рукой по ее волосам.
— Серебро. Золото.
— Которое из них?
— И то, и другое.
Было уже совсем поздно. Положение становилось все более интимным: Элисса была облачена только в ночную рубашку и пеньюар, а Майлс — в один халат.
Элисса потянулась и прикоснулась рукой к его темным волосам.
— А ваши волосы похожи на соболий мех. Он провел по ее щеке.
— Ваша кожа — настоящий шелк.
Элисса прикоснулась кончиками пальцев к его подбородку.
— У вас решительный подбородок, но не слишком выпирающий, густые брови и умные глаза. Ваши уши малы и плотно прижаты к голове, а нос у вас совсем как у патриция, — она улыбнулась. — Вы красивый мужчина, муж. Смотреть на вас доставляет мне больше удовольствия, чем на статуи в саду.
— Даже больше, чем на щедро одаренного Аполлона?
— Ну, это мне еще предстоит узнать, не правда ли?
