Джорджетт Хейер - Цена счастья
— Мне так жаль, — сказала Фанни. — Значит, леди Лейлхэм привезет ее к вам, мадам?
— Нет! — Широкое лицо миссис Флур просияло довольной улыбкой. — Поверьте мне, Сьюки скорее увезла бы ее в Иерихон, чем сюда. Но она сама свалилась с гриппом и просто вынуждена отослать Эмму с ее горничной ко мне. Они приедут с почтовым дилижансом, и малышка у меня тут же расцветет, вот увидите!
Глава 15
Когда через несколько дней они увидели Эмили, она действительно выглядела так, будто только что поднялась с постели. Нежный румянец исчез с ее щек, девочка похудела и вздрагивала от любого громкого звука. Миссис Флур объясняла ее состояние насыщенным лондонским сезоном и сказала Серене, что надерет дочери уши за то, что та позволила бедной крошке довести себя до такого изнеможения. Серена сочла ее объяснение разумным, хотя Фанни возразила, что затравленный взгляд Эмили вызван вовсе не ночными балами, а чем-то другим.
— И причина лежит на поверхности, — многозначительно произнесла она. — Эта мерзкая женщина заставила Эмили принять предложение Ротерхэма, а девочка до смерти его боится!
— Что за глупости, Фанни! — раздраженно бросила Серена. — Ротерхэм же не чудовище!
Но кроткая Фанни на сей раз отказалась уступить Серене:
— Нет, он именно чудовище. Не побоюсь сказать тебе, дорогая, что он пугает даже меня, хотя мне не семнадцать лет.
— Я знаю, что ты чувствуешь себя с ним неловко. И это ужасно глупо, Фанни. Ну скажи мне, какой повод дал тебе маркиз, чтобы бояться его?
— Никакого. Просто… Ты не поймешь этого, Серена, потому что ты совсем не стеснительна и никогда ничего не боялась!
— Ну уж Ротерхэма-то точно! Ты нервничаешь просто оттого, что маркиз не влюблен в тебя.
Фанни вздрогнула:
— Это было бы еще ужаснее!
— Твоя глупость переходит все мыслимые границы! Да, я предполагаю, что этот брак устроила леди Лейлхэм, и сильно сомневаюсь, что сама Эмили любит Айво. Но, в конце концов, подобные браки — обычное дело, и они нередко бывают счастливыми. Если он любит ее, то скоро приучит девочку отвечать ему взаимностью.
— Серена, я не могу поверить, что маркиз любит Эмили! Трудно найти двух других людей, настолько несовместимых друг с другом, как они.
Серена пожала плечами.
— Боже мой, Фанни, — проговорила она сухо, — сколько раз мы видели, как неглупый мужчина женился на хорошенькой простушке, и удивлялись — что заставило его выбрать именно ее. Эмили никогда не станет спорить с Ротерхэмом, она будет послушной, станет считать его совершенством. А Ротерхэма все это устраивает.
— Его — да! А ее? Если маркиз пугает девочку уже сейчас, то что же будет, когда они поженятся?
— Я бы посоветовала тебе, Фанни, не поднимать такой шум из-за каких-то домыслов. Тебе ведь неизвестно, напугал ли Айво Эмили на самом деле. Если она немножко нервничает, уверяю тебя, это из-за того, что он добивается ее близости. У него необыкновенно страстная натура, а она — совсем невинный ребенок. Так что неудивительно, что девочка напугана. Но уверяю тебя — скоро она преодолеет свою стыдливость. — Заметив, как Фанни поджала губы и отрицательно покачала головой, Серена резко сказала: — Нет, так дело не пойдет! Если в твоих странных идеях есть хоть доля правды, ей не стоило принимать предложение маркиза.
Фанни мгновенно подняла голову:
— Ах, ты не можешь знать… ты не понимаешь, Серена…
— Хочешь сказать, что девочка не осмеливается ослушаться своей мамочки? Дорогая моя, как бы сурово ни обращалась леди Лейлхэм с Эмили, не в ее власти заставить дочь выйти замуж против ее воли. А если малышка так боится ее, она должна ухватиться за любую возможность вырваться из-под деспотичной материнской опеки.
Фанни удивленно на нее взглянула и снова склонилась над своим рукоделием.
— Думаю, что ты никогда не сможешь понять… — грустно вымолвила она. — Видишь ли, дорогая, ты выросла в совершенно иной обстановке. Ты никогда не боялась своего отца. Я всегда думала, что ты была скорее его товарищем, чем дочерью. Я убеждена, что никто из вас никогда даже не задумывался над тем, что такое дочернее послушание. Меня всегда поражало, как он советовался с тобой и как храбро ты защищала собственное мнение и настаивала на своем. Я бы никогда не осмелилась так разговаривать со своими родителями. Привычку к беспрекословному повиновению, полагаю, нелегко преодолеть. Тебе кажется невозможным, чтобы леди Лейлхэм могла принудить Эмили к этому ужасному браку. Но это вполне вероятно! Некоторым девушкам — в сущности, большинству из них — даже не приходит в голову идти против воли своих родителей.
— Ты утверждаешь меня в мысли, что Эмили будет очень хорошей женой Ротерхэму, — ответила Серена. — И если тебе кажется, что маркиз дает ей основания бояться себя, ты к нему несправедлива. Да, его манеры неприятны, но позволю напомнить, что Ротерхэм — джентльмен.
Больше они не говорили на эту тему, да и Эмили, прогуливаясь с Сереной в Сидней-Гарденс, казалось, не сожалела о своей помолвке. Она восторгалась всевозможными чудесами в этом миниатюрном подобии парка Воксхолл-Гарденс, болтала о званых вечерах, на которых была в Лондоне, ей не терпелось сообщить, что королева улыбнулась ей на церемонии представления и что одна из принцесс даже немного поговорила с ней.
— Ты хорошо провела там время? — поинтересовалась Серена.
— О да, конечно! Мы еще несколько раз были в Воксхолл-Гарденс и ходили в театр и на ревю в Гайд-парке и в Альмаксе. Ой, я уверена — мы видели все-все!
— Теперь понятно, почему ты так устала.
— Да, я не совсем привыкла к такому обилию вечеров. Когда устаешь, то уже ни о чем не думаешь и… и начинаешь вести себя глупо. Так мама говорит. А потом у меня был грипп. А вы когда-нибудь болели гриппом, леди Серена? Это страшная вещь, потому что чувствуешь себя очень несчастной и плачешь из-за малейшего пустяка. Но мама была очень добра ко мне и разрешила погостить у бабушки, а здесь так хорошо!..
— Надеюсь, ты побудешь у нее подольше?
В глазах Эмили снова промелькнул испуг.
— Я хотела бы… Я не знаю… Мама думает… — неуверенно забормотала она.
— Скоро твоя мама будет думать о твоем свадебном платье, — шутливо бросила Серена.
— Да. То есть… Не так уж и скоро.
— Когда должна быть свадьба?
— Я… Мы… Это еще не решено. Лорд Ротерхэм говорил: в сентябре. Но… я не хочу выходить замуж, пока мне не исполнится восемнадцать лет. Знаете, в ноябре мне как раз будет восемнадцать и к тому времени я буду лучше знать, как мне себя вести, правда ведь?
— Почему? Потому что тебе исполнится восемнадцать? — рассмеялась Серена. — Для тебя это имеет такое уж большое значение?
