Мэри Блейни - Нежданный поцелуй
Елена поморщилась. Ей не хотелось, чтобы герцог совершал ради нее героические поступки. Ей хотелось видеть в нем только эгоиста и грубияна, но она очень беспокоилась за Тину.
Со вздохом кивнув, Елена пробурчала:
— Да, я буду вас ждать. — Она внимательно наблюдала за своей горничной, и было очевидно, что Тина очень напугана.
— Нет, Елена, посмотрите мне в глаза и пообещайте. Не имеет значения, что вы думаете обо мне. Сейчас ваша безопасность для меня так же важна, как для вас — ваша честь.
Когда Елена повернулась к нему и их взгляды встретились, Мерион пожалел, что настаивал на этом.
— Я буду ждать, ваша светлость. — Она снова отвернулась.
— Уилсон! — крикнул герцог, доставая из-под сиденья свою трость.
Мальчик тотчас же подбежал к нему.
— Слушаю, ваша светлость.
— Уилсон, ты должен оставаться здесь и охранять леди и лошадь. Но помни, малый, безопасность леди — на первом месте. Понятно?
Мальчик утвердительно кивнул, и герцог уже приготовился спрыгнуть на землю с той стороны экипажа, где толпа была не такой плотной. Но тут Елена вдруг проговорила:
— Вам бы лучше оставить свою трость здесь. Людям в толпе может не понравиться, что среди них оказался джентльмен.
— Леди права, ваша светлость, — сказал Уилсон. Мерион ненадолго задумался, затем молча кивнул.
После чего сунул трость обратно под сиденье, снял перчатки, вынул булавку из галстука и заменил свою шляпу головным убором Уилсона. Взглянув на него, мальчик ухмыльнулся, но тут же прикрыл рот ладонью.
Снова повернувшись к Елене, Мерион проговорил:
— Но я должен что-то сказать вашей служанке, чтобы заставить ее следовать за мной.
— Скажите ей, что это я послала вас за ней. И еще скажите, что я махну ей рукой.
— Ладно, хорошо.
Молча кивнув, герцог спрыгнул на землю и направился к толпе. Он прекрасно знал, что ни для кого из собственных слуг не стал бы этого делать. Но ведь для Елены супруги Тинотти были не просто слуги — они являлись той ниточкой, что связывала ее с прошлой жизнью, с той жизнью, которую она оставила в надежде найти здесь нечто новое.
Мерион сознавал, что уже слишком поздно, что он не сумеет загладить свою вину и восстановить прежние отношения, — он даже не был уверен, что хочет этого. И все же он чувствовал, что готов сделать все возможное, только бы изгнать печаль из глаз Елены Верано.
Итак, Линфорд Пеннистен, герцог Мерион, граф Данфорд Суинтон, виконт Ладслоу, нырнул в людское море и впервые в жизни слился с толпой простолюдинов.
Глава 27
Энергично работая локтями, Мерион расчищал себе путь и медленно продвигался сквозь толпу, в которой, как ни странно, было довольно много женщин с детьми. Некоторых из них сопровождали мужчины, но в большинстве своем они были без сопровождения. И ни на одной из женщин не было одежды, сшитой на заказ, да чистые платья были лишь на очень немногих.
Мерион заговаривал с людьми только по необходимости и при этом старался, чтобы выговор не выдал его. «Но почему же они все здесь собрались?» — думал он, поглядывая по сторонам. Первые три человека, к которым он обратился с этим вопросом, лишь молча пожимали плечами. Наконец один соизволил ответить:
— Эта толпа собралась здесь, чтобы повеселиться. Но те, кто впереди, произносят речи. Если вы попросите их потесниться и пропустить вас, они вам не позволят пройти, сделают вид, что не слышат. Когда покончат с речами, станут распродавать листовки и газеты.
— А кто ораторы?
— Там только один настоящий говорун, человек по имени Карлайл. Он владеет типографией и произносит речи, чтобы люди раскупали его листовки и газету, которую он выпускает.
Собеседник окинул Мериона взглядом и с усмешкой добавил:
— Думаю, сэр, вам не понравятся его речи. Он хочет, чтобы всем предоставили право голосовать. — Собеседник кивнул Мериону на прощание и двинулся дальше.
Оказавшись уже недалеко от синьоры Тинотти, Мерион попытался привлечь ее внимание жестами, но кто-то заслонил его от нее. Еще немного приблизившись, герцог заметил, что синьора Тинотти была ужасно напугана, но старалась держаться достойно и не показывать своего страха. Люди же, оказавшиеся поблизости, поглядывали на нее с подозрением. И действительно, какая здравомыслящая женщина станет взбираться на пьедестал памятника? Кое-кто пытался с ней заговорить, но она только качала головой и не отвечала, хотя Мерион не сомневался, что она умела изъясняться по-английски.
«Ну зачем, зачем она туда влезла?» — думал герцог, стараясь подобраться к памятнику как можно ближе. Наконец, оказавшись у самого его подножия, он крикнул:
— Синьора Тинотти!
Тина, казалось, не замечала его, и он снова закричал, на сей раз — по-итальянски:
— Per favore, la vostra attenzione,signora![10]
Тут Тина наконец-то посмотрела на него, и Мерион указал в сторону своего экипажа. Тина проследила за его взглядом, и он понял, что она заметила Елену.
И тут вдруг синьора Тинотти, энергично жестикулируя, разразилась длинной итальянской тирадой, однако герцог ни слова не понял — уж очень быстро она говорила. Но одна из женщин, покосившись на нее, спросила:
— Француженка?
Мерион не ответил, но тут синьора Тинотти начала плакать и затараторила еще быстрее. И какой-то мужчина поинтересовался:
— Она одержимая? Или слабоумная?
Герцог смерил его ледяным взглядом и проворчал:
— Ни то ни другое. Просто она испугана, и, следовательно, в этой толпе она единственный здравомыслящий человек.
Снова повернувшись к синьоре Тинотти, Мерион понял, что уговаривать ее бесполезно. Шагнув к служанке, он подхватил ее на руки. Она взвизгнула и уткнулась лицом ему в грудь, будто пыталась таким образом укрыться от толпы.
Обратно Мерион пробирался гораздо быстрее — судя по всему, толпа поредела. Елена дожидалась его, стоя у экипажа.
— Тина, что с тобой?! — воскликнула она.
— Мы пройдем здесь пешком, синьора Верано, — вмешался герцог. — Через минуту вы сможете поухаживать за синьорой Тинотти. Так будет быстрее, чем если мы начнем пробиваться сквозь толпу в экипаже. Кабриолет может вызвать их раздражение.
Уилсон настоял на том, чтобы остаться при кабриолете. В этом был смысл, и Мериону оставалось лишь надеяться, что и мальчик, и экипаж будут целы, когда он вернется.
С Тиной на руках герцог быстро зашагал к самому краю площади, и Елена старалась не отставать от него.
— Тина ранена? — спросила она.
— Нет-нет, с ней все в порядке. Но она вся дрожит. — Остановившись, Мерион сказал итальянке: — Синьора, позвольте синьоре Верано убедиться, что вы не пострадали.
