Кэндис Кэмп - Свет и тень
— Мистер Симмонс, что бы ни связывало нас раньше, мы должны покончить с этим, давайте сделаем это прямо здесь и сейчас.
— Что? Дорогая, но как ты можешь? Почему ты так поступаешь со мной?
— Потому что я и так поставила себя в глупое положение, убежав от своего мужа.
— Люди шептались, но я отказывался в это поверить. Я думал, что ты любишь меня.
— Я не люблю тебя, — бесстрастно сказала Каролин и, чтобы остановить его протесты, подняла руку. — Нет. Что бы я ни говорила в прошлом, теперь все кончено. Все, что было раньше, не важно и не имеет значения. Пока я отсутствовала, я кое-чему научилась. Теперь для меня нет ничего более важного, чем мой муж и мой ребенок. Поверь мне. Мне жаль, что приходится быть такой жестокой. В конце концов ты и сам поймешь, что так лучше для нас обоих.
На взгляд Каролин это все прозвучало слишком благочестиво.
Ярость исказила черты Марка.
— Ты тщеславная, лживая сука! — выпалил он.
Ей был так противен этот мелодраматический резонер, она просто не могла понять, что привлекательного нашла в нем Синтия, Каролин вздохнула. Вкус сестры был весьма сомнительным.
— Пожалуйста, не устраивай мне сцен!
— Не устраивать сцен! Это все, что тебя волнует, не так ли? Сэм Фенниг предупреждал меня. Он говорил, что за этой ангельской внешностью скрывается сама бессердечность и беспринципность, — прорычал он, и в его глазах вспыхнул дикий огонь. — Ну погоди, моя прекрасная леди, погоди. Клянусь, ты об этом еще пожалеешь!
Горделивой походкой он покинул зал.
Внезапно кто-то взял ее за руку. Даже не глядя, она поняла, что это был Джейсон.
— Полагаю, дорогая, что следующий танец мой.
Его насмешливые зеленые глаза почти тепло смотрели на нее.
— О да, конечно, — ответила она.
Джейсон вывел ее на середину зала и заключил в объятия. Хотя его нельзя было назвать отличным танцором, он хорошо вел ее, твердо удерживая в своих руках. Каролин было легко танцевать с ним.
— Я не ослышался, что этот картонный Байрон угрожал тебе?
Приглушенным голосом прямо ему в ухо она прошептала:
— Я не знала, что ты был поблизости. Да, он действительно пригрозил мне. Но я не думаю, что это серьезно. Скорее, как ребенок, который говорит: «Ты еще пожалеешь». Ты же знаешь, как это бывает.
— Да, я знаю. Но на этот раз я сомневаюсь, что это прозвучало столь безобидно. Похоже, что мне придется с ним поговорить.
Каролин с беспокойством вскинула на него глаза. Он сумрачно улыбнулся:
— Не беспокойся. Я сомневаюсь в том, что он откроет мне нечто такое, о чем я не подозреваю. Насколько я понимаю, ты дала ему отставку.
— Да, что-то вроде этого.
— Он тебе больше не симпатичен? Только не говори мне, что устала от мальчишек и слабаков.
— Я не могла себе представить, что… — Каролин едва не произнесла имя своей сестры и прикусила губу. Она чувствовала, что может заплакать. Как ненавидела она эту насмешку в голосе Джейсона, как ей хотелось крикнуть, что она не Синтия, что она всегда была верна своему мужу, даже после его смерти, что до вчерашнего дня Марк Симмонс был ей вовсе не знаком и никогда ничего для нее не значил. В се глазах заблестели слезы. Только этот мужчина, чьи руки сейчас обнимали ее и который был мужем Синтии, одно прикосновение которого приводило ее в трепет, существовал для нее сейчас. Она подняла на него взгляд, и что-то в ее лице заставило его сердце учащенно биться.
Джейсон увлек ее в одну из затемненных ниш.
— Помнишь, как ты посмотрела на меня тогда, — пробормотал он. — Ночами я лежал без сна и молил Бога, чтобы ты снова подарила мне этот взгляд.
— Я? Какой взгляд?
— Полуприкрытые веками, твои глаза были темно-синего цвета, губы слегка приоткрыты, — сказал Джейсон и провел пальцем по ее нижней губе. — У тебя был такой вид, словно больше всего на свете тебе хотелось, чтобы я тебя поцеловал.
Он привлек ее к себе и поцеловал долгим и жадным поцелуем. Каролин охватил трепет и неясное желание, подобного которому она раньше не испытывала. Губы его были ненасытными, как у голодного человека, пришедшего на пир и боящегося, что в самый последний момент пищу вырвут у него прямо из рук. Даже сквозь одежду чувствовала она силу его желания. Руки его продолжали обнимать ее все крепче и крепче. В ответ внутри ее распустился цветок горько-сладкой муки. Каролин впилась пальцами в его плечо и, изогнувшись, поддалась его воле.
Этот жест заставил Джейсона слабо застонать, и она почувствовала его жаркие поцелуи на своей открытой шее.
— Ты хочешь меня? Скажи, что хочешь, — бормотал он.
— Да, хочу! — прошептала она, губы его, торжествующие и необузданные, снова встретились с ее губами.
— О, простите меня, — раздался за его спиной удивленный мужской голос, потом послышался смешок. Джейсон отпустил Каролин и обернулся. У входа в нишу стоял, улыбаясь, лорд Честер. Лицо его от возбуждения и выпитого спиртного было розовым.
— Послушай, Браутон, после стольких лет вы все еще ведете себя как новобрачные, — весело сказал он и удалился.
Глаза Джейсона были дикими и безумными, лицо искажено страстью. Он облизнул губы и медленно разжал стиснутые ладони.
— Боже, Синтия, как ты еще можешь властвовать надо мной. Должно быть, я безумец! — прошептал он и вышел из ниши в зал.
Каролин смотрела ему вслед. От охватившего ее порыва чувств она вся дрожала. Она была вынуждена признаться себе в том, что хотела его, жаждала почувствовать прикосновение его обнаженного тела. Она желала его с такой страстью, которой не испытывала никогда ни к одному мужчине. Но она уже решила, что не может обладать им, даже несмотря на то что Синтия не ценила его… Она обратила свой опустошенный взгляд в ночную тьму.
Глава 11
Кое-как провела она остаток вечера, через силу танцуя, улыбаясь гостям и болтая. Когда наконец все разошлись, Каролин смогла найти покой и уединение в своей комнате. Присцилла, крайне утомленная от дополнительной работы, доставшейся ей в последние дни, не особенно была расположена к разговору о бале. Она молча помогла хозяйке раздеться. После того как девушка оставила ее одну, Каролин легла в постель с единственным желанием побыстрее уснуть.
Но это никак не удавалось. Сцена с Джейсоном снова и снова проходила перед ее мысленным взором. Каролин тряхнула головой. Не имело значения, что Синтия отвергла его. Все равно это было скверно, ужасно скверно с ее стороны желать этого человека. «Все дело в том, — говорила она себе, — что любви к Джейсону Сомервиллу она не испытывала». Она не могла, но не потому, что он был так плох, как ей описывали. Каролин Джейсон казался жестким, но она могла понять это. И еще он был страстным и, безусловно, желанным…
