Лесли Лафой - Невеста маркиза
– Симона?
– Да, прости, я что-то задумалась.
– Я вижу, – мягко констатировала Эмми. – И мысли у тебя грустные. Пожалуйста, не надо из-за всего этого волноваться. Матушка может твердить что угодно, но Тристан будет делать то, что сам пожелает. Если он не захочет жениться на этой женщине, Саре, то и не женится, а возможный скандал не имеет для него значения.
Симона кивнула. Она отлично помнила о том выходе, который придумали Тристан с Ноуландом. Следует ли ей рассказать об этом Эмми, или же Тристан предпочел бы, чтобы его сестра была ограждена от всей этой ситуации?
Она медленно пила кофе, пытаясь принять правильное решение.
– Может, перейдешь на кушетку, Симона? Боюсь, что скоро небо затянется облаками, и освещение ухудшается.
Ну что ж: раз Эмми не ожидает от нее каких-либо комментариев по поводу Сары и Тристана…
Захватив с собой чашку и тартинку с клубникой, Симона устроилась на кушетке, пытаясь понять причину, по которой не испытывает глубокого облегчения, какого можно было бы ожидать. Из-за Сары никакого скандала не будет; при этом благодаря Ноуланду Саре больше не угрожает опасность со стороны Люсинды.
Если верить Эммалине, Люсинда до сего дня продолжает винить Тристана за все то, что с ней произошло. Боже, из какой же странной семьи происходит ее любовник! Нет ничего удивительного в том, что он считает корабль своим домом. Бегство в Америку было, наверное, лучшим из того, что он смог для себя сделать.
А вот почему он все-таки решил вернуться – это оставалось для Симоны загадкой. На его месте она предоставила бы Люсинде потратить неправедно добытое богатство на мебель и драгоценности, а потом снова пасть в нищету и уж точно не побежала бы домой, чтобы этой мачехе стало легче убить ее ради новой порции денег.
Конечно, если включить в эту ситуацию Эмми, положение изменится. И заметно изменится. Эмми не совершала никаких проступков и в отсутствие Тристана вынесла годы трудной жизни. И в более широких планах ее матери Эмми вполне могло отводиться место очередной жертвы. Если возвращение Тристана и имеет какую-то логическую причину, то это может быть только его сестра.
Тристан, безусловно, очень хороший человек, и даже если их любовная связь в конце концов оборвется, решила Симона, у нее останется чудесный эталон, по которому она станет мерить всех мужчин, попавших в зону ее внимания. И все равно все они будут очень-очень сильно не дотягивать до этого эталона!
Симона вздохнула. Если бы они жили в идеальном мире, тогда их связь никогда не оборвалась бы. Тристан понял бы, что любит ее, опустился бы на одно колено, с обожанием заглянул в лицо и поклялся в вечной преданности, а потом умолил ее выйти за него замуж. После свадьбы они народили бы полный дом детишек и были бы вечно и неизменно счастливы.
Симона тихо рассмеялась и тряхнула головой, прогоняя нелепую картину. Идеала не существует, как и вечного и неизменного счастья, разве не ясно?
«Боже! – подумала она, отставляя чашку. – Похоже, я устала сильнее, чем думала, если все вокруг кажется мне приятным! Интересно, заметит ли Эмми, если я немного подремлю и соберусь с мыслями?»
Тристан пожал руку торговцу, еще раз поблагодарил его за крупную покупку, а потом проводил до двери. Когда дверь за покупателем закрылась, он повернулся к своему помощнику:
– Не забудь выписать себе немного денег, чтобы починить очки.
Уэйд спрятал чек в переносную конторку:
– Хорошо, сэр.
– Как это они могли настолько сильно погнуться? Ты что, ввязался в драку?
Уэйд отодвинул конторку и снял очки с носа. Пытаясь выпрямить дужки, он смущенно ответил:
– Вчера я забыл, что очки лежат у меня в кармане сюртука и…
– Ты не обязан мне отчитываться. Вот только почему ты краснеешь?
– Я не краснею, сэр.
– Поверь, Грегори, ты красный как свекла. Так что на самом деле случилось, отчего твои очки согнулись пополам и к тому же перекосились?
Уэйд оттянул воротничок рубашки и смущенно закашлялся, затем устремил взгляд в окно.
– Очки лежали у меня в кармане, когда меня застигла врасплох некая юная леди.
– А я, случайно, не знаком с этой леди?
– О Боже, сэр!
– Неужели на тебя набросилась моя сестра?
– Это не ее вина, – проговорил Грегори дрожащим голосом. – Наверное, я сделал что-то такое, что заставило ее…
– Стоп, – негромко сказал Тристан. – Я знаком с тобой дольше, чем с моей сестрой. Ты не смог бы инициировать бурное проявление страсти, даже если бы следовал письменной инструкции.
– При иных обстоятельствах я оскорбился бы!
– Да полно! Друг мой, ты благообразен, воспитан, респектабелен, и в тебе нет ни капли от хищника.
– Я не согласен, сэр. Будучи вдохновлен должным образом…
Тристану понадобилось все его самообладание, чтобы не расхохотаться.
– Ну и что дальше?
– Дальше я женюсь на ней, сэр! – выпалил Грегори. – Это единственное, что может сделать в данных обстоятельствах порядочный человек.
Когда Тристану удалось справиться со смехом, он, откашлявшись, спросил:
– Ты, наверное, в детстве был алтарником?
– Я методист. У нас мальчики у алтаря не прислуживают, а только зажигают свечи.
– И ты тоже зажигал свечи, так?
Грегори выпрямил спину и расправил плечи.
– Сэр, вы очень затрудняете ситуацию. Я изо всех сил стараюсь поступать благородно…
– И я очень ценю твои старания. Но если ты не влюбился в Эммалину без памяти, то я не думаю, что женитьба на ней принесет счастье вам обоим.
– Но почему же? Вашу сестру целовали!
– Целовали? И это все?
– Целовали довольно крепко!
Если бы Тристану пришлось жениться из-за поцелуя, то он оказался бы у алтаря уже в двенадцать лет.
– Бога ради, Грегори, успокойся и забудь все, что было. Я поговорю с Эм и внушу ей, чтобы в будущем она вела себя как подобает.
– Я чувствую себя просто ужасно, сэр!
– Это заметно.
Колокольчик над дверью звякнул, и Тристан, повернувшись, заметил на пороге Ноуланда. Все мысли о сестре тут же испарились у него из головы при виде друга с повязкой на голове, подбитым глазом и расквашенным носом.
– Ну и ну! – Тристан покачал головой. – С тобой явно случилось что-то из ряда вон выходящее.
– Нам устроили засаду на почтовой дороге к югу от Лондона.
– Сядь, ты едва на ногах держишься! – приказал Тристан, ставя перед Ноуландом стул. – Когда? И что с Сарой?
– Сегодня рано утром. – Ноуланд осторожно опустился на стул. – Мы остановились на ночь в одной из придорожных гостиниц, а утром успели проехать всего пять миль, когда на карету напали. Мой кучер пустил лошадей вскачь, но избежать катастрофы не удалось. Карета перевернулась и…
