Джоанна Линдсей - Мой злодей
Он не спросил, хочет ли она танцевать. С ним. Последние слова он договаривал, уже кружа ее в вальсе. Невероятным усилием воли Ребекка старалась держаться прямо, как палка. Зачем он все это затеял? Господи, как легко расслабиться, потерять над собой контроль… нет!
— Как ты мог спать с Элизабет?
— С кем?
Услышав собственный голос, Ребекка ужаснулась. Как у нее хватило храбрости бросить ему в лицо обвинение в неверности? И как она жалеет, что не смогла держать рот на замке! Но это «с кем» взбесило ее до крайности.
— То есть как это «с кем»? Ты только сейчас видел, как я с ней разговаривала!
— Боюсь, что не успел заметить. Потому что видел только тебя.
Ребекка покраснела. Подумать только, она не верила ни единому слову и все же краснела.
— Элизабет Марли, — напомнила она.
— Господи Боже, да, как я мог ее забыть! Несносная маленькая лгунья. Но ты пришла к весьма поспешным заключениям, дорогая.
— Вовсе нет. Она сама сказала мне это.
Руперт усмехнулся:
— Что ж, такое случается не впервые. Поразительно, как некоторые женщины готовы погубить собственную репутацию, утверждая, что были со мной в интимных отношениях. Не пойму, то ли это ревность, то ли стремление похвастаться. — Он пожал плечами. — Никогда не понимал подобных мотивов. Впрочем, обещать еще не значит исполнить, и я усвоил это много лет назад.
— И что это должно означать?
— Что между мной и Бет не было ничего, кроме легкого флирта и намеков на то, что я бы не прочь затащить ее в постель. На самом же деле я всячески ее избегал.
— Так она вовсе не была мишенью в списке твоих будущих побед? Ты просто позволял ей так думать? И это тебя забавляет?
— Теперь ты оскорблена за Бет, хотя любишь ее не больше, чем я, — хмыкнул Руперт. — Тогда на это были причины. Больше они не имеют значения. Но знаешь ли ты, что ведешь себя как ревнивая жена? Действительно ревнуешь, любовь моя? Вот это я и нахожу забавным, учитывая все обстоятельства.
— Рано смеешься! Я ничуть не ревную.
— Неужели?
Он все еще улыбался. Как он смеет?!
— Твое неожиданное появление тоже попахивает ревностью. Похоже, ты решил проверить, чем занимается твоя жена. Но заметь, ты не слышал от меня ни слова упрека по этому поводу, — отрезала она.
— По-моему, ты только сейчас это сделала.
Его неуместная веселость раздражала Ребекку, тем более что забавлялся он на ее счет. И все же ее гнев окончательно рассеялся. И не потому, что она так уж хотела ему верить. Просто знала, что Элизабет — прожженная лгунья. Не пребывай Ребекка в таком расстройстве, с самого начала не поверила бы этой негодяйке.
Он снова закружил ее в танце, прежде чем сухо процедить:
— Ты еще не устала от постоянных ссор? Я начинаю находить их весьма утомительными. И даже принял на веру кое-что из твоих рассказов…
— О, я не нуждаюсь в твоих одолжениях.
Он склонил голову набок, потому что последнюю фразу она бормотала полуотвернувшись.
— Бросаешь мне вызов? Хочешь, чтобы я превратил тебя в прежнюю Ребекку? Милую и сладкую? Думаю, хочешь, и очень.
На этот раз она посмотрела ему в глаза, но при этом смогла лишь возмущенно фыркнуть. Что за чушь он несет?
Но его глаза весело искрились: очевидно, он едва сдерживал смех. Какого дьявола он вытворяет? Неужели все это всерьез? И все же он потерся о ее щеку своей Прямо здесь, на глазах у танцующих!
— Что…
Ребекке не стоило поворачивать голову. Или ей суждено сталкиваться с ним губами? Ребекка немедленно отстранилась, пока еще сохранила остатки присутствия духа. Но он не пожелал с этим смириться и придвинулся ближе, явно ловя губами ее губы. Ребекка споткнулась, потому что голова шла кругом. Но это лишь побудило его прижать ее к себе и поцеловать еще крепче. И ей, кажется, было безразлично мнение окружающих!
Ребекка в отчаянии вырвалась и, задыхаясь, прошептала:
— Собираешься устроить скандал?
— Полагаю, оно того стоит, — прошептал он. — Но на такие пустяки никто не обратит внимания, тем более что все знают о нашей свадьбе.
— Никто не знает. Я ничего не сказала.
Он остановился так внезапно, что другие пары стали на них натыкаться.
— Но почему?
Она отвела глаза от его хмурого лица. Ей отчего-то стало не по себе. Надо ему все объяснить, но так, чтобы он не понял, в какой панике она была, когда приехала на бал.
Руперт не стал ждать ответа и повел Ребекку прочь от танцующих. Он стал обходить комнату, не пропуская ни одного знакомого. И всем представлял Ребекку как свою жену, маркизу Рочвуд. Правда, говорил сухо и коротко, словно по обязанности, отчего у Ребекки возникло странное чувство, что муж ее наказывает. Она сгорала от унижения. Большинство собравшихся были уверены, что он шутит! Они знали Руперта. Знали его репутацию. А его поведение никак нельзя было назвать нормальным.
Он даже придумал, что сказать по поводу таинственности, которой была окутана их свадьба.
— Мы поженились на корабле. И пытались скрыть это от матушки маркизы, которая хотела для нее лучшего жениха. Но теперь нет смысла держать это в секрете, поскольку она все узнала.
Ребекка могла бы поддержать его, с юмором рассказать о тревогах Лилли, чтобы его история выглядела правдоподобной, но она была потрясена. И просто не могла выдавить ни единого слова. Когда же она в кольце рук мужа вновь оказалась в кругу танцующих, ей ничего не оставалось, как смерить его недоуменным взглядом:
— Как ты мог это сделать?!
— Бекка, я таков, каков есть. И готов на все, чтобы защитить моего ребенка, которого ты, возможно носишь. Пока что мы женаты, и я буду благодарен, если ты станешь вести себя, как подобает моей жене, маркизе Рочвуд.
Его поведение все больше сбивало ее с толку.
— Ради приличий?
Руперт так пристально посмотрел ей в глаза, что она затаила дыхание. Но потом отвернулся и сказал именно то, что она желала услышать:
— Да. Ради приличий.
По крайней мере она думала, что желает это услышать. Однако ее реакция, как назло, оказалась полной противоположностью той, которую она от себя ожидала.
— Но твои привычки ничуть не изменились, несмотря на стремление изобразить счастливый брак. Или ты воображаешь, что одурачил кого-то своими так называемыми делами? Кажется, именно это ты сказал своей матери? Что у тебя дела?
— Как? Опять приступ ревности?
— Я задаю вполне уместный вопрос, — сухо обронила она. — Если считаешь, что притворяться должна я одна, значит, весь спектакль закончится прямо сейчас.
Как ни странно, он развеселился еще больше. Улыбка стала еще шире.
