Жюльетта Бенцони - Время любить
Катрин даже не заметила, пока отбивалась от евнухов, что они отняли у нее кинжал. Принцесса наклонилась, чтобы лучше рассмотреть оружие пленницы. Арно оказался более быстрым, чем она. Он схватил кинжал и с внезапно изменившимся лицом стал его рассматривать. Его взгляд упал на стоявшую на коленях Катрин.
– Где ты взяла этот кинжал? – спросил он глухим голосом.
Она не была способна говорить. Она забыла про Зобейду, глаза которой, однако, метали молнии и не предвещали ничего хорошего. Мавританка строго обратилась к своему пленнику.
– Ты знаешь это оружие? – спросила она. – Откуда оно?
Арно не ответил. Он продолжал смотреть на коленопреклоненную темную фигуру на песке. Вдруг Катрин увидела, как он побледнел. Он резко рванулся вперед и, схватив синее покрывало, стащил его. И так и остался стоять, пораженный, перед открывшимся ему лицом.
– Катрин! – прошептал он. – Ты!.. Ты, здесь!..
– Да, Арно… Это именно я…
И наступил короткий, чудесный миг, когда и он и она забыли все, что не было их радостью, огромной радостью обретения друг друга после стольких слез, стольких мук. Они были одни среди замершего мира, в котором ничего более не жило, кроме их слившихся взглядов и их сердец, которые опять бились в такт друг другу. Заткнув машинально кинжал себе за пояс, Арно протянул руку, чтобы помочь жене встать.
– Катрин! – прошептал он с невыразимой нежностью.
Но миг их уже прошел. Прыжком пантеры Зобейда встала между ними.
– Что такое? – спросила она по-французски, что поразило Катрин. – Ее зовут Свет Зари, это купленная у пиратов рабыня. Она новая фаворитка моего брата!
Нежность, которая на какое-то мгновение смягчила черты Арно, моментально исчезла. Гнев блеснул в его взгляде, и он рявкнул:
– Ее зовут Катрин де Монсальви! И она… моя сестра!
Заминка получилась совсем незаметной, едва уловимой: всего на один удар сердца, но этого было достаточно, чтобы напомнить рыцарю о грозившей опасности. Признать Катрин своей женой значило бы немедленно обречь ее на самую худшую смерть. Он слишком хорошо знал дикую ревность Зобейды! Трудно было понять, поверила ли Зобейда его словам? Ее сузившиеся зрачки бегали от одной к другому, даже не пытаясь скрыть удивление и недоверие:
– Твоя сестра! Она на тебя не похожа!
Арно пожал плечами:
– Калиф Мухаммад блондин со светлыми глазами! Он разве не твой брат?
– У нас были разные матери…
– И у нас тоже! Наш отец два раза женился. Хочешь еще что-нибудь узнать?
Голос был высокомерным, повелительным. Казалось, Арно решил вернуть себе преимущество, которое ему давала чувственная и почти рабская любовь его опасной любовницы. Но присутствие другой женщины, которую она инстинктивно ненавидела, рядом с мужчиной, которого она защищала ценой такого количества крови, приводило Зобейду в отчаяние. Холодно она ответила:
– Да, да, именно. Я хотела бы узнать еще некоторые вещи. Например, разве женщины из знатных и благородных семей в стране франков имеют привычку носиться по морям и увеличивать собою рынки рабов? Как это получилось, что твоя сестра попала сюда?
На сей раз очередь была за Катрин рассказывать сказки, и она понадеялась, что Арно не сделал Зобейде неосторожных признаний.
– Мой… брат уехал молить о выздоровлении от мучившей его болезни к могиле одного великого святого, почитаемого с давних пор. Но, может быть, ты не знаешь, что такое святой?
– Следи за своим языком, если хочешь, чтобы я дослушала тебя, – дала ей отпор Зобейда. – Все мавры знают Боанерга, Сына Грома, молния которого на миг привела их в оцепенение.[6]
– Так вот, – продолжила Катрин уверенно, – мой брат уехал, и долгие месяцы у нас от него не было никаких известий. Мы в Монсальви все время надеялись, что Арно вернется, но его все не было. Тогда я решилась, в свою очередь, пойти к могиле святого, которого ты называешь Сыном Грома. Я надеялась по дороге услышать о брате. Я и услышала о нем: его слуга, который сбежал в тот момент, когда ты взяла в плен Арно, рассказал мне о его судьбе. Я добралась до Гранады, чтобы найти того, кого мы уже оплакивали…
– Я думала, что тебя схватили корсары и продали в Альмерии!
– Я и правда была продана, – солгала Катрин не моргнув глазом, потому что не хотела, чтобы Абу-аль-Хайр пострадал, – но только меня захватили не пираты, а люди на границе этого королевства. Я так рассказывала, чтобы не вдаваться в долгие объяснения перед человеком, который меня купил.
– Какая трогательная история! – заметила Зобейда с сарказмом. – Нежная сестра бросается в путь по большим дорогам вслед за любимым братцем. И она до того самоотверженна, что попадает в кровать к калифу Гранады! И добавлю: она там так преуспела, что стала официальной фавориткой, любимицей всемогущего султана, драгоценной жемчужиной гарема и…
– Замолчи! – грубо прервал ее Арно, который бледнел все больше, по мере того как говорила Зобейда.
Поначалу Арно не обратил особого внимания на смысл произнесенных ею слов. Но на этот раз он полностью осознал, что они значили, и Катрин с тревогой увидела, как гнев пришел на смену радости.
– Это правда? – спросил он, поворачиваясь к ней.
Она слишком хорошо знала неукротимую ревность Арно, чтобы не задрожать при виде того, как он сжал челюсти и как глаза его запылали темным огнем. Но насмешливая улыбка Зобейды вернула ей самообладание. Это было уже слишком! Катрин вскинула голову и, бросая вызов своему супругу, сказала спокойно:
– Совершенная правда! Нужно же было добраться до тебя. Все способы были хороши в подобном случае…
– Ты думаешь? Кажется, ты забываешь…
– Это ты забываешь, вот что мне кажется! Могу ли я спросить тебя, что ты здесь делаешь?
– Меня взяли в плен. Ты должна была это знать, если ты встретилась с Фортюна…
– Пленник всегда старается освободиться… Что ты сделал, чтобы вернуть себе свободу?
– Молчите! – прервала Зобейда в нетерпении. – По правде говоря, ваши семейные дела меня не интересуют! Вы где находитесь, как вы думаете?
Вмешательство оказалось некстати. Арно уже был в руках у демонов гнева:
– А ты-то сама, кто ты, чтобы ввязываться в наши споры? В ваших обычаях, как и в наших, мужчина имеет полную власть над женщиной, которая принадлежит его родне. Эта женщина – из моей семьи, потому что она одной со мной крови, и я имею право спрашивать с нее, как она себя ведет. Ее честь – моя честь, и если она ее запятнала…
Жест, которым он сопроводил свои слова, был таким угрожающим, что Катрин инстинктивно отпрянула. Искаженное лицо Арно пугало ее. И Катрин охватила безмерная усталость при виде гневного эгоизма обманутого самца. Как же он не понимал всех ее мучений, тревог, слез и горестей, всего того, что ей пришлось вынести, пока она сюда добралась? Куда там… Нет! Это для него было пустым делом: он увидел во всем этом только единственный факт, только то, что она пожертвовала своим телом и отдалась другому мужчине…
