Прекрасная колдунья - Гарнетт Джулиана

— В таком случае тебе придется сначала убить меня.

— Ты не представляешь, насколько это совпадает с моим желанием! — почти прорычал Рональд, и Брайен поспешил вмешаться.

— Милорд, — встревоженно сказал он, — леди слишком возбуждена. Позволь увести ее пока что обратно в ее комнату.

Рон встал.

— Хорошо, сэр Брайен, но только будь начеку. Она не из тех, кого можно оставлять без присмотра.

Когда Брайен увел упирающуюся Кейлин, Рональд устало повернулся к Оуэну.

— Сделай так, чтобы ее брак был расторгнут как можно скорее. Мне нужно найти ей мужа, чтобы сбыть с рук. Кто бы мог подумать, что у меня обнаружится сестра, да еще такая строптивая!

— Хорошо, — Оуэн с готовностью сделал запись на пергаменте и поднял на него взгляд. — Все будет сделано, милорд.

Рон вздохнул с облегчением, заметив явную симпатию в глазах управляющего, и, словно оправдываясь, произнес:

— Я вынес самые мягкие приговоры, которые только мог при данных обстоятельствах, Оуэн.

— Да, милорд, — согласился он. — Все приговоры справедливы. Абсолютно все!

Это было как раз то, что Рональд хотел услышать. Все еще улыбаясь, он спустился с возвышения и пошел к винтовой лестнице, ведущей в его комнату. В таком настроении он, пожалуй, мог иметь дело с еще одной строптивой девицей — той, которую утром оставил в своей постели.

Глава ШЕСТНАДЦАТАЯ

Платье все-таки не успело высохнуть, но Джина тем не менее решила надеть его. Ей хотелось на этот раз предстать перед Рональдом в строгом обличье. Джина вспомнила, как он уставился на нее с бешенством в глазах, точно потеряв дар речи, и улыбнулась. Ну и вид же был у него! Пожалуй, стоило разыграть всю эту сцену, хотя неизвестно, что за возмездие ее ожидает…

А Брайен! Тихо засмеявшись, Джина натянула через голову платье, слегка поежившись от прикосновения влажной материи. Брайен был просто великолепен, с этим своим хриплым пыхтением и вытаращенными от изумления глазами. А уж мысли его… По сути дела, именно его мрачный взгляд и толкнул ее на эту озорную выходку. Будь что будет, она все равно ни о чем не сожалеет!

Откинув с глаз прядь волос, Джина подошла к столу, так как почувствовала, что проголодалась. Хлеб успел зачерстветь, да и холодное мясо покрылось застывшим жиром, но больше поесть было нечего. Поговорить тоже было не с кем, кроме часового у двери, но тот был немногословен и сказал только, что не дозволено никого впускать к ней в комнату. Он упорно отказывался прислать ей служанку, и переубедить его было невозможно.

С досады Джина заперла дверь на засов и оглядела комнату, размышляя, чем бы заняться. Она уже постирала свою одежду в холодной мыльной воде, а больше делать было как будто нечего. На глаза ей попался оставленный Роном сундук, и она решила порыться в нем. Сундук был заперт, но для Джины это не составляло проблемы. Большинство запоров очень просты, и открыть их достаточно легко. В свое время один человек в Севилье научил ее, как это делается. Правда, самого его в конце концов повесили за такое умение, поэтому Джина старалась не пользоваться этим искусством попусту. Впрочем, в сундуке ничего интересного не оказалось — в основном одежда Рона и все.

Заскучав, Джина уселась за стол и, подперев подбородок рукой, задумалась о своем положении. Интересно, Элспет уже приехала в Гленлайон? И если да, то как дать о себе знать? Как устроить встречу с ней и с Бьяджо? Джина уже соскучилась по своей старой служанке. Несмотря на вечные ее упреки и нотации, Элспет была здравомыслящей женщиной и много помогала ей в жизни…

Джина вздохнула. Разумеется, как только Элспет увидит ее, то сразу же поймет, что произошло между ней и Роном. Скрыть это будет абсолютно невозможно, поскольку Элспет, как в открытой книге, читала в ее душе. Просто она не говорила об этом так прямо, как Бьяджо, но понимала Джину гораздо лучше.

Впрочем, Бьяджо тоже достаточно проницателен. Интересно, как он догадался, что Рон завладел ее душой, когда она еще и сама об этом не знала? Джина тогда больше думала о предсказании цыганки, чем о самом Роне. А теперь? Теперь все так смешалось: и пророчество, и ее наследство, и Рональд… Может быть, напрасно она отдала ему свою душу? Но впрочем — что ей было терять? Ведь она уже и так все потеряла: и счастливое детство, и дом, и семью… Этого ей никто никогда вернуть не сможет!

Полуденное солнце уже заливало комнату, когда Рон наконец вернулся. Услышав его шаги в коридоре, Джина слегка улыбнулась и спокойно ждала, пока он не начал дергать дверь — сначала слегка, а потом так сильно, что дверь задрожала. Улыбка Джины стала еще шире.

Неторопливо поднявшись, она подошла к двери и отодвинула засов, который тут же с грохотом свалился на пол. Дверь распахнулась с шумом, и Рон появился на пороге. Глаза его были темны, как грозовые тучи.

— Какого дьявола ты запираешься от меня?! — загремел он прямо с порога.

— Если бы я запиралась от вас, милорд, вы бы здесь не стояли.

Джине хотелось, чтобы эти слова прозвучали многозначительно, но ее намек, похоже, не дошел до него. Рон захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, а Джина закусила губу. Этот прямолинейный уэльсец ничего не понял! Запертая дверь должна была означать, что Джина вполне способна оградить от него и свою личную жизнь, но Рон, вероятно, заподозрил здесь что-то другое и лишь сильнее насторожился.

Его взгляд скользнул по комнате, и в этот самый момент Джина вспомнила, что не успела запереть его резной деревянный сундук. Невольно она сделала шаг назад, но было уже поздно. Рон посмотрел на нее холодно и испытующе.

— И что же ты там искала, цветочек?

— Я… — Она судорожно вздохнула, чтобы придать себе храбрости. — Ничего особенного. Просто… Ты же знаешь, как женщины любопытны!

— Ага. Но мне казалось, что сундук был заперт.

— Ну да… — Джина решила, что лучше сразу признаться. Достаточно взглянуть на запор, чтобы узнать правду… — Я… Я отперла его.

— С помощью магии? Или ты стащила ключ?

Она слегка пожала плечами.

— Ни то ни другое. Открыть любой замок нетрудно, если знаешь, как.

— Ну так покажи мне!

Голос его был совершенно спокоен, и Джина подумала, что предпочла бы яростное рычание. Она неловко поежилась.

— Лучше не надо…

Рон двинулся к ней, и как бы ей ни хотелось убежать, она сознавала, что это бесполезно. Бежать было некуда. Поэтому она осталась стоять, как стояла, подняв подбородок и сцепив руки за спиной, чтобы скрыть их дрожь.

Рон бесцеремонно толкнул ее на стул и наклонился, буквально нависая над ее головой. В глазах его горело бешенство, а в голосе, хоть он и был очень вкрадчив, отчетливо слышалась угроза.

— Скажи мне, цветочек, что ты искала. Возможно, я помогу тебе найти его.

— Я же сказала тебе… ничего. Мне было просто… любопытно. У меня действительно есть такая дурная привычка, от которой давно пора избавиться… — Она опять судорожно вздохнула. — Это правда!

— Ты всерьез думаешь, что я могу поверить тебе? Если бы каждое твое лживое слово было камнем, из них можно было бы построить уже огромную крепость! — Он выпрямился. — Или могильный склеп…

Джина вздрогнула: намек был слишком очевиден. Она прямо взглянула ему в глаза.

— Хорошо, я скажу тебе, что искала… Я искала правду!

— Интересно, как ты надеялась ее найти? Ведь тебе известно, что такое правда? — Рон покачал головой. Его взгляд был холоден и безжалостен. — Нет уж, лучше попытайся придумать что-нибудь еще.

Ну как она могла объяснить ему, что там искала? Ей хотелось найти какую-то частицу его самого. Что-то такое, что можно было бы хранить и лелеять; какой-то кусочек его прошлого или настоящего, который помог бы ей понять Рона… Ведь, в сущности, она знала о нем так мало, только какие-то отрывочные факты, а ей очень хотелось постичь, почему она полюбила именно этого человека. Но разве такое объяснишь?

Рассердившись скорее на себя, чем на него, Джина пожала плечами.