Линда Мэдл - Шепот фиалок
– То есть?
– Ей не хватило бы силы духа быть женой человека, которого обвиняют в предательстве.
Искренность его тона удивила и обрадовала Дориан, мгновенно избавив ее от ревности. Если Николас так хорошо знает и понимает Элеонор, значит, он не может ее любить. А если он за нее не боролся, значит, наверное, и не любил по-настоящему.
– Но вы ведь остались друзьями?
– Конечно, – не отрывая взгляда от апельсина, кивнул Николас. – Друзьями. И только.
Дориан облегченно вздохнула и притихла. Она прислушивалась к доносившимся в окно звукам ночи, вдыхала аромат цветов и цитрусовый запах апельсина.
Николас отрезал несколько ломтиков, поднял глаза на Дориан. Она улыбнулась и нетерпеливо облизнула губы. Кончик языка мелькнул между губами и исчез. Соблазнительное движение отозвалось сладкой болью у него в паху.
Поначалу Николас не рассчитывал воспользоваться апельсином для совращения. Но любопытство взяло верх. Неискушенность Дориан так и подталкивала его к этой игре.
Он взял один истекающий соком ломтик и поднес ко рту Дориан.
Она уставилась на прозрачный сочный ломтик, снова облизнулась. Потом перевела нерешительный взгляд на Николаса. И одним неуловимым движением выхватила лакомство из его пальцев.
Николас успел подавить разочарованный вздох.
– Благодарю вас, милорд, – отрывисто, холодно произнесла она. И отодвинулась от него подальше.
Николас улыбнулся. Он был бы рад, если бы она послушно открыла рот и позволила ему себя угостить. Но то, что произошло, было вполне в духе Дориан, и ему это даже понравилось.
Сладкая капелька блеснула в уголке ее рта. Николас готов был слизнуть сок и завладеть губами Дориан, но она поспешно схватила салфетку и промокнула рот. С каждым мгновением подозрение все сильнее светилось во взгляде Дориан. Николас сообразил, что слишком долго и слишком пристально следит за ее губами.
Опустив голову, Николас вновь сосредоточенно занялся апельсином, время от времени поглядывая на Дориан. Она проглотила свой ломтик и облизала длинные тонкие пальцы, все в липком соке. Николас поспешно отложил нож, чтобы не отхватить кусок собственного пальца.
– А вы что же, милорд?
– Что – я? – Николас неловко заерзал на подушке. От витавших перед глазами заманчивых образов его плоть просто взбунтовалась.
– Вы же говорили – поделимся? – Она взяла еще один ломтик и сунула ему в рот. Николас откусил, не забыв при этом прижать зубами кончик ее пальца.
Она насторожилась; пухлые вишневые губки озадаченно сжались. И вдруг глаза ее распахнулись, в их глубине сверкнул шаловливый огонек. Дориан оказалась способной ученицей. Миг спустя она уже снова дразнила его ароматным ломтиком:
– Вот, милорд. Угощайтесь.
Николас шумно выдохнул.
– Искусительница.
Он с такой силой стиснул ее запястье, что долька апельсина выпала из пальцев Дориан. А Николас поднес ее руку к губам, медленно, с наслаждением обвел языком каждый пальчик, облизал ладонь, задержался на пульсирующей под тонкой кожей жилке.
Ресницы Дориан затрепетали и пушистой тенью легли на нежно-розовые щеки. Николас притянул ее за плечи к себе, чтобы она уже не могла вырваться, медленно склонил голову. Наконец он дождался этого мгновения. Как он мечтал ощутить вкус ее губ. Вкус апельсина и Дориан.
Боже милостивый… Ее язык заскользил по его губам. Николас, забыв обо всем, припал к ее рту неистовым, страстным поцелуем. Дориан откинулась на покрывало и потянула за собой Николаса. Корзина перевернулась, по полу раскатились сыр, лепешки, бутылка вина. Непреодолимое желание Николаса приводило Дориан в восторг, она наслаждалась новыми ощущениями, она гладила его волосы, плечи, спину, льнула к нему с лихорадочным нетерпением такой же едва сдерживаемой страсти.
Дориан казалось, что она сейчас растворится в нем, станет частичкой не только тела, но и сердца Николаса – и вдруг он разжал объятия и приподнялся. Она задрожала от холода и разочарования. Он не посмеет бросить ее так же, как тогда в экипаже!
– Подожди секунду, радость моя.
Николас выскользнул из кольца ее рук, встал и прошел к двери. Дориан услышала, как щелкнул дверной замок – и вот уже Николас вытянулся рядом с ней на покрывале, крепко прижав к себе.
– Никого вокруг. И никаких булыжников под колесами, – шепнул он.
Лишь теперь она поняла его намерения. Время пришло. Время исполнения желаний. Ее. Его. Неожиданно в душу Дориан закрался страх. Она отстранилась. Что, если он будет разочарован?
– Значит, оранжерея – подходящее место для того, чтобы лишить девушку невинности? – неожиданно резко спросила она.
Николас снова притянул ее к себе.
– Радость моя, любовь требует уединения и удобства, – шевельнулись его губы у самого уха Дориан. – Ничто не должно отвлекать нас. Пусть будем только ты и я.
Он прикоснулся легким поцелуем к ее губам. Страх Дориан исчез так же неожиданно, как и появился. Она была совершенно беззащитна перед Николасом. И полностью доверилась ему.
Николас прочитал это доверие в ее громадных чистых глазах, и его затопила такая нежность, какой он не испытывал ни к одному человеку на свете. Он благодарно поцеловал ее в губы, и они тут же приоткрылись ему навстречу.
Через несколько минут, заполненных поцелуями и нежными ласками, одежда Дориан исчезла словно сама собой. Ничто не закрывало ее нагого тела от взгляда Николаса, но природный стыд растаял в восхищенном свете его глаз.
Она протянула руку к воротнику его рубашки. Николас сел на покрывале; повернувшись к Дориан спиной, быстро расстегнул и сбросил рубашку. Стукнули об пол каблуки его ботинок. Он поднялся, чтобы снять брюки. Дориан смотрела, как перекатываются на спине мышцы, как поблескивает в серебристом лунном свете его гладкая кожа.
Николас отшвырнул брюки в сторону, повернулся лицом к Дориан, и она ахнула, широко распахнув глаза. Его фигура могла соперничать с любой статуей обнаженных греческих богов из Флоратон-Корт. Но ни одна скульптура не могла подготовить Дориан к виду мужчины, охваченного страстью.
– Боже, – выдохнула Дориан. – Я не представляла… Что, если?..
Николас дотронулся пальцем до ее подбородка.
– Все будет хорошо, если мы не будем спешить.
Он поцеловал ее в губы, а потом опустился на колени и легонько сжал зубами сосок. Дориан прерывисто вздохнула, откинув голову назад. Когда его зубы сомкнулись на втором изнывающем соске, Дориан не сдержала стона. Она выгнулась, подставляя всю себя его жарким ласкам, подняла колено в инстинктивном желании большего.
Рука Николаса обласкала ее живот, прошлась по внутренней поверхности бедер и скользнула между ними. Дориан вскрикнула – от удивления. И восторга.
