Дебора Симмонз - В водоворотах жизни
Если уж ей суждено пребывать в заточении, она предпочтет остаться в этом доме: охраны здесь нет, и бежать отсюда несложно. Хироу так и хотелось подойти к окну и посмотреть, удобно ли из него спрыгнуть на улицу, но ей лень было вставать. И потом, очень любопытно, что же задумал хозяин.
Ей не пришлось долго ждать. Дверь неслышно отворилась, и вошел худощавый пожилой джентльмен. Он был одет во все черное, и костюм его был безупречен, но покрой одежды не соответствовал ожиданиям Хироу. Она поняла, что это не хозяин дома.
— Мисс Ингрэм, — сказал он, вежливо поклонившись. — Прошу извинить за столь срочную необходимость привезти вас в этот дом. Уверяю вас, на то есть причины. — Он повернулся и прошел в середину зала, где стояло массивное бюро с украшениями из золоченой бронзы.
Он картинным жестом выдвинул стул, сел за бюро и скрестил перед собой руки. Свет лампы падал на его бледное лицо и оттенял отвисшие веки и темные круги под глазами — видно, сказалось некое напряжение последних дней. Он заговорил, но голос его то и дело садился, и тогда он откашливался.
— Видите ли, мы, конечно, надеялись, но… — Он помолчал, словно собираясь с мыслями. — Еще раз прошу прощения за свою рассеянность. Мое имя Фискертон, я доверенный секретарь… покойного герцога Монтфорда.
— Покойного? — переспросила Хироу.
Фискертон кивнул:
— Его светлость скончался сегодня до вашего приезда.
Хироу склонила голову:
— Соболезную. — Она никогда не виделась с герцогом, но он был замечательный коллекционер, и общество книголюбов не может не сожалеть о такой утрате. И, несмотря на тех ливрейных лакеев, что две недели гонялись за ней и силой усадили ее в карету, она все простила герцогу. Как сказал Пойнтер, герцог до последнего мига своей жизни не устанет гнаться за тем, что влекло его больше всего. Ей ли завидовать ему?
Фискертон снова откашлялся.
— К сожалению, мы не успели — он непременно желал поговорить с вами, таково было его последнее желание. — Он глубоко вздохнул. — Но вас, молодая леди, трудно разыскать.
Хироу удивилась, расширив глаза.
— Когда его светлость ясно выразил свое намерение, мы немедленно отписали вам домой, если не ошибаюсь, поместье Рэйвен-Хилл?
У Хироу холодок пробежал по спине. Она кивнула, затем отрицательно качнула головой.
— Но я никогда не получала такого письма.
— Да, — сказал Фискертон, нахмурившись. — Я подозревал нечто подобное. Я даже послал туда одного из доверенных лиц, надеясь, что он сумеет поговорить с вами лично, но его даже не приняли. — Он вздохнул. — Его светлости становилось все хуже, и я не раз настоятельно обращался к мистеру Рэйвену, но он заявил, что вы у него больше не живете.
Хироу шумно вздохнула.
— К сожалению, мы слишком поздно поняли, что мистера Рэйвена с места не сдвинешь. — Фискертон нахмурился. — Тогда мы вынуждены были предпринять альтернативные меры к вашему розыску, и узнали, что вы путешествуете, но трудно было определить, где именно. И все это время мы также держали… э… наблюдателей неподалеку от Рэйвен-Хилл, на случай вашего появления там.
Хироу оставалось только слушать его, открыв рот от изумления. Она поняла, почему та карета так быстро подкатила к сторожке.
— К несчастью, время работало против нас, так что им следовало действовать решительнее. Полагаю, они были готовы даже вторгнуться в дом, если потребуется, — добавил Фискертон с явным неодобрением. — Но до этого, к счастью, дело не дошло, хотя там, как мне докладывали, случился пожар?
Хироу молча кивнула.
— В таком случае их решительные действия могут быть оправданны, поскольку они всего лишь намеревались увезти вас оттуда, не причинив вреда, и доставить сюда, разумеется.
Это «разумеется» развязало Хироу язык.
— Но зачем? — спросила она, смутившись.
Лицо Фискертона приняло более официальное выражение.
— Только его светлость мог бы вам точно ответить, но, когда стало ясно, что нам, возможно, не удастся определить ваше местонахождение, меня уполномочили уведомить вас об этих… э… обстоятельствах.
Взглянув на стопку бумаг на столе, Фискертон начал перекладывать их, словно не желая продолжать объяснения.
— Судя по тому, что вы любопытствуете об этом, мистер Тавелл… э… Рэйвен давал подписку, что вы не поставлены в известность о вашем родстве с его светлостью.
Хироу непонимающе взглянула на него.
Фискертон откашлялся.
— Вы… э… родная дочь герцога. Разумеется, со всеми вытекающими отсюда законными правами на наследование имущества и титулы, поэтому его светлость не намеревался… э… в прежнем завещании признавать вас. Кузен унаследует титул и поместья, но его светлость желал, чтобы вы тоже получили некую долю.
Хироу сидела словно оглушенная и хватала ртом воздух.
— Мисс Ингрэм? С вами все в порядке?
Фискертон встал из-за стола и подошел к ней.
— Дышите спокойней и глубже, — посоветовал он, встревожившись. — Наверное, надо послать за служанкой или миссис Фергюсон. Она знает… Может, принести нюхательной соли?
Хироу покачала головой и подавила истерический смешок. В варварском замке она уже достаточно насмотрелась и наслушалась всего такого, что сведет с ума любую здоровую женщину, но теперь она едва не упала в обморок от самого обычного известия, не несущего в себе никакой угрозы.
— Вы уверены? — спросил мистер Фискертон. Она кивнула, и он неловко потрепал ее по плечу. — Жаль, что вам не удалось самой поговорить с его светлостью, поскольку… Мне известно, что незадолго до смерти он пожалел о своем прежнем решении.
Хироу так резко вздернула голову, что едва не боднула пожилого джентльмена.
— Он отдал меня Рэйвену, — сказала она, внезапно догадавшись об истине.
Фискертон нахмурился.
— Он тогда был Августом Тавеллом, к тому же неплохо служил при библиотеке герцога. Только… э… впоследствии он взял на себя… э… новую роль.
— Почему? — спросила Хироу, похолодев. У общества веские законы — но многие отцы, даже наследные принцы, не признавали официально своих внебрачных детей и пристраивали их в семьи.
Фискертон покачал головой:
— Только его светлость знал это. Меня не посвятили в это дело.
Хироу долго молча смотрела на поверенного, пока он не отвел взгляд.
— Полагаю, посодействовала вдовствующая герцогиня.
Видимо, его мать, досадливо подумала Хироу и шумно вздохнула.
— Кто моя мать?
Фискертон покачал головой:
— Его светлость никогда не упоминал ее имя.
Хироу снова пришлось посмотреть на него долгим взглядом: слуги не могли не знать всего, что творилось в доме хозяина, и были посвящены во все слухи и сплетни. И она, и Фискертон прекрасно понимали это.
