Джоанна Борн - Тайна куртизанки
— Скажите мне, почему эта чертова потаскушка, французская шпионка сидит за обеденным столом?
Гальба позволил себе выразительное молчание, подчеркивая грубость полковника, потом тихо сказал:
— Мы не будем сейчас обсуждать это, полковник. И в таких выражениях. Меня, Эйдриан, настораживает вмешательство в хозяйство Лазаруса. Это провокация с нашей стороны.
— Не с нашей. С моей. Я действую самостоятельно. Анник, ты не вырастешь большой и сильной, если не съешь эти овощи.
Она действительно не ела, слушая, как он защищает свой план, наверняка опасный и сложный. Она в любом случае не могла есть, пока рядом с ней кипел от злобы полковник Римз. Но вино пахло как превосходное бордо.
— Твое решение? — Гальба посмотрел на Грея.
— Нужно попытаться. А потом будем иметь дело с Лазарусом. Груз заберет Уилл.
— Окно второго этажа. Знаешь… — Эйдриан метнул взгляд на Римза. — Багаж, который я получаю, весит пятьдесят шесть фунтов. Я могу принести его одной рукой.
— И это все, что у тебя есть, — сказал Грей. — Твое плечо еще не зажило. Делай сам, если должен. Но Уилл пойдет с тобой.
Вот так Грей принимал решения по важным делам, посылая опасных людей на кражу и заботясь об их безопасности. В такого человека легко влюбиться. Увидев, что Анник смотрит на него, он улыбнулся мельком, как мужчина своей возлюбленной и словно кот, очень довольный полосатой кошкой. Это был комплимент, но смущающий, хотя никто за столом не знал, на что он ей намекает. Потом он уже разговаривал с Дойлом:
— …Поставь еще двух сторожей. Гальба будет в гостевой комнате, но Пакс уйдет перед рассветом.
Молчаливый Пакстон потянулся через стол за бутылкой вина.
— Я пойду обычным путем. Если у тебя есть сообщения, дай мне их вечером.
— Я тебе уже дал. — Гальба поднял бокал. — Легкого путешествия.
Грей, Дойл и Эйдриан тоже выпили.
Анник вспомнила, как ребенком она носила в Лионе хлеб и вино к столам вроде этого и сидела тихо, как мышь, пока мужчины и женщины занимались приготовлениями и уходили один за другим на опасные задания. Молчаливый тост… Позже друзья тоже пили за нее когда она вошла в ближайший круг людей Вобана. Грустно было смотреть на это как посторонней.
— Насчет записки. — Стул Гальба скрипнул. — Мадемуазель Вильерс, мы должны прояснить ситуацию для всех заинтересованных лиц. Я сожалею, что дал вам так мало времени, чтобы успокоиться.
Анник отложила вилку, перестав мучить овощи.
— Я вся внимание.
— Вы хотите сопровождать полковника Римза и отдать себя под защиту военной разведки? Я так не думаю. Нет, полковник, вы сможете высказаться позже. Выбирайте, мадемуазель. — Она покачала головой. — Значит, нет. Вы остаетесь с нами. Тем не менее, я бы предпочел, чтобы вас не отвлекали призрачные надежды. Я полагаю, вы собираетесь бежать.
— Не исключены различные возможности.
Анник не пыталась выглядеть молодой и наивной, здесь такое не пройдет. Вместо этого она придала лицу выражение, с каким сидят в опере, — внимательное и непонимающее.
Грей это оценил. В глазах у него мелькнуло удивление.
Реакция Гальба осталась неизвестной.
— Давайте рассмотрим эти возможности. Конечно, вы не без умственных способностей, но вы недооцениваете свою важность на игровом поле. Это вполне обычно для человека вашего возраста. Роберт, можешь проводить мадемуазель Анник к входной двери и открыть ее.
Полковник Римз подскочил, как задиристый петух:
— Она француженка! Вы не имеете права! Девушка моя, черт побери!
Он мог бы показаться нелепым со своим дрожавшим брюшком и зажатой в руке салфеткой. Но для того, кто вскоре мог попасть в его камеры для допроса, он смешным не казался.
Выводя Анник из комнаты, Грей своим телом защищал ее от брызжущего слюной полковника, стоявшего на их пути. Римз вынужден был отступить. Он развернулся, чтобы прорычать свои возражения в лицо вежливому Гальба, который представлял для него опасность иного рода, чего полковник не сознавал.
Его шумные протесты были слышны даже у входной двери. Когда Грей открыл ее, на них пахнуло холодным ветром. Пока они стояли на пороге, он внимательно оглядел дома напротив. Видимо, ищет меткого стрелка, подумала Анник.
— Полковник боится, что вы меня отпустите. Глупец, верно? — спросила она.
— Он корыстный сукин сын.
— И это тоже. — Она взглянула на спокойную улицу. — Вы открыли для меня дверь, как велел Гальба. Вы хотите мне что-то показать, и я догадываюсь, что это может быть.
— Конечно. — Грей махнул в сторону большой черной кареты, ожидавшей перед домом. — Карета Римза. Внутри здоровые молодые люди, которые проявляют к вам огромный интерес. Все из его личного отряда морской пехоты. Он взял троих.
— Даже троих? Полагаю, это своего рода почет.
— Вы имеете репутацию среди шпионов. Можно их вообще игнорировать, потому что Римз не посмеет вас тронуть. Помните это. А теперь посмотрите направо, дальше по улице. Номер шестнадцать, с окном на фасаде, где фонарь. Это агент Сулье держит нас в поле своего дружелюбного внимания. В садике за домом он выращивает разные травы и каждый год на Рождество презентует нам мешочки с лавандой. Сегодня у него гости. Французы. Они сейчас у окна, смотрят на нас. — Грей позволил ей уяснить информацию и затем продолжил: — Когда Сулье получит от Фуше приказ, у него не будет выбора.
Оба знали, что смертный приговор Фуше мог уже дойти до Лондона.
— Трудные времена для Сулье.
— Да. Мы пока не имеем никаких сведений о Леблане. Возможно, он уже в Лондоне. Теперь смотрим налево. — Там стояла телега с лошадью. Киркомотыги, лопаты и горы кирпича загромождали тротуар. Два человека, совершенно в неурочный час, ремонтировали кирпичную стену одного из домов. — Наши местные царские агенты.
— Я учу русский. Хотя они еще не вторглись во Францию, но я хочу быть готова.
— Думаю, твоя память очень способствует изучению языков. Итак, кто у нас еще? Французские роялисты на Брэдли-стрит, две или три группы, в основном следят друг за другом. Роялистов трудно различить. Порой они даже сами не уверены, что они роялисты.
— Больше никого? — Анник чувствовала усталость. Просто невероятно, что ею интересуется столько людей. Извращение какое-то. Они не могли знать, что она носила в голове.
— Еще один. На углу. Видишь мусорщика? Это человек Лазаруса.
— А-а, Лазарус… У которого Эйдриан собирается ночью что-то украсть. Я не знаю это имя.
— Лазарус не политик. Он управляет преступниками этого города, занимается драгоценными предметами. Он продаст твои знания вместе с тобой, за самую высокую цену. — Рука Грея сжала ей плечо. — Ты быстро ему все расскажешь. Он… профессионал.
