Кэт Мартин - Остров любви
– Прошу тебя, Николас, – взмолилась девушка, – не делай этого.
– Сейчас единственное, чего я по-настоящему хочу, это обвенчаться с тобой. – Взяв холодную руку Глори, капитан подвел ее к алтарю. Она была напугана и с трудом заставляла себя оставаться на месте.
– Ну что, начнем? – спросил Николас священника, прежде чем Глори успела открыть рот. В глазах мужчины светилась нежность, которую девушка видела лишь несколько раз. Этот взгляд и крепкая рука капитана помогли ей справиться со страхом.
– Верь мне, любимая. Все будет хорошо.
– Когда-то я поверила тебе, – сказала Глори, заставив Николаса вздрогнуть, как от удара.
Церемония прошла гладко. Блэкуэлл сжимал ледяные пальцы Глори своей теплой рукой, и она чувствовала, как ей передается его сила и энергия. Тетушка Флоу сидела на скамье, то и дело поднося к глазам платок.
Когда священник спросил о кольце, Николас, к удивлению Глори, достал из кармана обтянутую бархатом коробочку.
– Я собирался сделать предложение еще вчера, но… надеюсь, оно тебе понравится.
Он надел кольцо, украшенное изумрудами и бриллиантами, на палец девушки, и камни заиграли радугой красок.
Глори удержалась от того, чтобы сказать, как ей нравится кольцо, такое простое и в то же время изысканное.
Церемония окончилась, и новобрачные вместе с тетушкой Флоу вернулись в особняк, где их ожидал роскошный рождественский обед, состоящий из жареного гуся, устриц, домашнего клюквенного соуса и сладкого пирога с начинкой из миндаля и изюма. Никто, казалось, не замечал, что рядом с Глори другой мужчина.
С Николасом Глори не разговаривала. Она кипела от злости.
В ее жизнь, как и раньше, вмешалась чужая сила, и все, к чему она так стремилась: независимость, спокойная жизнь в Бостоне – казалось, снова подвергается угрозе из-за этого человека.
Глори больше не любила его, в этом она была уверена. Давным-давно угасли все чувства к нему, но все равно при виде капитана словно что-то оборвалось в груди. Но это всего лишь призрак былой любви. Глори успела свыкнуться с мыслью, что обладает страстной натурой, унаследовав эту особенность от отца. Но в одном девушка не хотела себе признаться: Джордж Макмиллан не пробудил в ней желания.
Куда бы ни направлялась Глори, Николас провожал ее теплым и нежным взглядом. Снова и снова он спорил с тетушкой Флоу, и, хотя не удалось отговорить его от поединка, Глори боялась, как бы и она не стала жертвой удивительного обаяния этого мужчины.
После обеда Николас разыскал дворецкого.
– Джереми, можно тебя на минуточку?
Слуга сдержанно кивнул. Весь вечер он пребывал в мрачном настроении, явно казня себя за то, что раскрыл свадебные планы Глори.
– Я знаю, ты думаешь, что оказал своей хозяйке плохую услугу, – сказал Николас.– Считаешь, что замужем за Макмилланом она была бы более счастлива?
Дворецкий стоял, не двигаясь и глядя куда-то поверх плеча Блэкуэлла.
– Могу сказать одно: я люблю Глори, хочу сделать ее счастливой, и если бы не был уверен в том, что это в моих силах, не стал бы настаивать. Когда-нибудь ты поверишь мне. Твоя совесть чиста. Обещаю, тебе не придется жалеть о том, что сделал.
Джереми Уиггинс был ошеломлен. Ни разу за долгие годы службы джентльмен не говорил с ним, как с равным. Никогда представитель высшего класса не снисходил до объяснения своих действий ему, простому слуге. Такого не сделал бы даже Джордж Макмиллан. И, глядя на высокого морского капитана, вновь нашедшего свою женщину, Джереми почувствовал восхищение.
День неумолимо катился к вечеру, и на душе у Глори становилось все тревожнее. Николас же, напротив, чувствовал себя совершенно спокойным, сидя на диване в гостиной. Так и не сделав попытки вовлечь в разговор молодую жену, капитан беседовал с Флоренс. Со стороны могло показаться, что именно они счастливые молодожены. Глори с трудом удерживала себя от того, чтобы не уйти наверх. Да как он может быть таким самодовольным! Господи, этот человек лишил ее девственности, испортил ей репутацию и заставил выйти за себя замуж! Кто знает, что еще на уме у этого злодея.
Каждые несколько минут взгляд девушки с беспокойством устремлялся на лестницу. Конечно, даже такой, как он, не посмеет требовать выполнения супружеских обязанностей, ведь ей совсем скоро рожать. Если ребенок, действительно, так слаб, как говорит доктор, об этом не может быть и речи. Может быть, Николас поймет, если сказать ему? Ведь это и его ребенок.
Но, взглянув в серые глаза Николаса, она увидела там прежнее ненасытное желание. Сможет ли остановить этого человека тетушка Флоу и горстка слуг? Или он увезет ее из этого дома, потребовав спать с ним в каюте на корабле? Глори уже приходилось испытывать на себе жестокость капитана.
Сидя, как на иголках, новобрачная нервно теребила подол платья, пока не ощутила на своей щеке тепло руки Николаса. Мужчина повернул лицо Глори к себе, заставив посмотреть ему в глаза.
– Скажи, чего ты так боишься? – спросил он мягко.
– Чего мне бояться? – девушка вздернула подбородок, но ее взгляд неизменно продолжал возвращаться к лестнице, и серые глаза Николаса потеплели.
– Тебе нравилось быть со мной в постели, – напомнил капитан.
– Я… боюсь за малыша.
– За малыша? – Блэкуэлл недоверчиво посмотрел на Глори.
Она напряглась, внезапно осознав, какой смешной должна сейчас казаться.
– Прости. Должно быть, ты считаешь меня идиоткой. Кого может заинтересовать женщина с талией наподобие пивной бочки?
Николас тихо засмеялся.
–Тебе, конечно, может показаться что угодно, но уверяю, дело вовсе не в этом. Ты женственна и привлекательна, и я хочу тебя так же сильно, как раньше, но принуждать не собираюсь.
– Это случилось бы не в первый раз, – саркастически заметила Глори.
– Я был неправ. – Николас положил руку на живот Глори, и от его прикосновения по всему ее телу разлилось приятное тепло.
– Не бойся, я не стану неволить тебя, пока сама не захочешь. Не сомневайся, мне хочется ребенка так же, как и тебе. Я не сделаю ничего, что может причинить ему вред. К вечеру меня ждут на судне. В конце недели мы отправимся в Тэрритаун и через несколько дней будем там. Я хочу, чтобы ты уютно устроилась в новом доме.
– Но я…
– Ты… что?
– Это не так уж важно.
– Скажи мне.
– Нет.
– Прошу тебя.
Было так непривычно слышать просьбу из уст Николаса, что Глори сдалась.
– Ты сочтешь меня трусливой.
– Никогда.
– Я просто подумала о том… о том времени, когда родится ребенок. Сможет ли тетя Флоу навещать меня?
– Конечно. И твоя мать тоже, если ты этого захочешь.
Ее мать. Смешно, но она почти не вспоминала о матери с того дня, как бежала из поместья Саммерфилд. Значит, на самом деле, они были друг другу чужими. Глори написала ей несколько писем, но ни разу не упомянула ни о ребенке, ни об обстоятельствах, занесших ее в такую даль от дома. Это были пустые, ни о чем не говорящие письма.
