Гэлен Фоули - Принц-пират
— Приветствую вас, братья мои! — крикнул Лазар, держа меч клинком вниз. — Ассалям алейкум.
Это остановило их. Первый медленно приблизился; кончик его меча подрагивал у самого сердца Лазара. Настороженно глядя на него, Лазар невольно восхищался тем, как мастерски даже самые ничтожные из этих головорезов владеют оружием.
— Это «Кит»! — возбужденно воскликнул кто-то из толпы. Несколько человек приблизились к носу корабля.
— Да, это он! — крикнули они остальным, образовавшим вокруг Лазара и викария колючую преграду из клинков.
— Шайтан-паша? Это правда ты? — спросил тот, что держал клинок у груди Лазара. Его черные глаза настороженно смотрели из-под тюрбана.
Лазар кивнул.
Головорез закричал что-то своим товарищам, потом снова обратился к Лазару:
— Да будет мир Аллаха с тобой, брат мой! Братья мои, — закричал он, — это Великий Дьявол Запада! Он вернулся! Добро пожаловать, Дьявол! Его превосходительство будет счастлив!
— Не сомневаюсь, — пробормотал Лазар, пожимая протянутую руку. Затем, повторяя жест мавра, приложил руку к сердцу. Этот жест говорил об искренности. — Будь благословен, брат. Имел ли я честь встречаться с тобой прежде?
Мавр широко улыбнулся и приблизился почти вплотную к Лазару. Тот уже забыл об их ужасной привычке прижиматься чуть ли не носом к собеседнику во время разговора, но все же не отшатнулся, несмотря на отвращение.
— Вы меня не знаете, Шайтан-паша, но я, конечно, слышал легенды о ваших великих подвигах, поэтому простите мои слова, но мне кажется, будто я знаю вас очень хорошо. Я Хамди, сын Ибрагима Страшного. Позвольте отвести вас и ваших людей к его превосходительству.
— Благодарю. — Лазар, кивнув, последовал за головорезами по мертвой, выжженной солнцем земле к дворцу их шейха.
— Это чудо! — твердил Хамди, качая головой. — Его превосходительство так мудр, что предсказал ваше появление, в тот самый день, когда мы услышали о вашем великом сражении у острова Вознесения.
— Неужели? — непринужденно отозвался Лазар — и внезапно вспомнил о скорпионах. Дорога к крепости Малика была каменистой, лишь кое-где росли чахлые пальмы. Пейзаж был унылый и безжизненный. Даже море, внизу омывавшее этот выжженный добела берег, казалось мертвым.
Взглянув наверх, Лазар увидел в свете луны очертания крепости.
Воспоминания безжалостно обрушились на него. Пытаясь отогнать их, Лазар достал фляжку и осушил ее, но во рту все равно осталась горечь, которую не смог бы устранить весь ром в мире. Видит Бог, он пытался.
Ему было тринадцать…
Лазар шел сейчас по дороге за маврами, завороженный мерным покачиванием их грязных тюрбанов. Он держался за эфес меча, но понимал, что это его не спасет.
— Ты как, ничего? — спросил викарий, следовавший за ним.
Лазар вспоминал о том времени, когда четыре года назад вернулся в Аль-Кум отомстить Малику. Воспитанный Вульфом, он повидал много смертей, только что получил свой первый корабль и гордился тем, что уничтожил всех, кто был причастен к мятежу на Антигуа. Да, Лазар считал себя совершенно бесстрашным и надеялся изгнать раз и навсегда всех демонов, которые все еще терзали его.
Он не сумел.
Его старые друзья среди янычар, теперь душой и телом принадлежавшие Малику, избили его до беспамятства с их обычной добродушной жестокостью. Лазар пришел в себя только на корабле, весь в синяках и ссадинах, глубоко униженный. Оказывается, они уже давно ожидали от него этого шага. Они очень хорошо знали Лазара. Никто не удивился, а Малик даже не испугался. Все только смеялись над ним.
«Пустое! — говорили они. — Не обращай внимания, это все в прошлом».
В тот день, четыре года назад, Лазар, к своему удивлению, понял, что издевательства Малика действовали на них совсем не так, как на него. Они не представляли, как это ранило душу Лазара, как ненависть и злоба Аль-Кума разъедали его, — и он был слишком горд, чтобы рассказать им об этом.
Лазар вздрогнул, осознав, что уже стоит в зале из золота и мрамора, таком знакомом ему, с малиновыми диванами со множеством подушек, со стенами, украшенными шелком и изумительной по красоте мозаикой. И там, на великолепном золотом троне, восседал Саиф-дель-Малик, неподвижный, прекрасный и грозный. Меч Чести.
Два пальца прикрывали его рот, когда он задумчиво смотрел на Лазара.
Каждый нерв Лазара натянулся как струна. Ему никогда не забыть этого неторопливого, пронзительного, изучающего взгляда. Даже вечность не сотрет из его памяти этого взгляда, острого, словно бритва.
— Итак, — сказал Малик, томно опуская руку на подлокотник позолоченного трона, и его глаза полыхнули жаром пустыни, — мой молодой сокол вернулся к моей перчатке. Он парит в небесах, но все равно знает, кто его настоящий хозяин. Малик всегда будет твоим властелином. Не правда ли, Лаззо?
Аллегра не находила себе места от волнения, увидев, как Лазар и викарий уходят в сопровождении головорезов, говоривших что-то на незнакомом ей языке. Группа поднялась по дороге, тянувшейся параллельно белому, залитому лунным светом берегу, и исчезла за невысокими чахлыми пальмами.
Аллегра обернулась к мрачной, молчаливой команде, но матросы избегали ее умоляющего взгляда. Она знала: они чувствуют опасность, но не нарушат приказа. Никогда в жизни девушка не ощущала себя такой беспомощной.
Чуть дальше, в заливе, шесть кораблей в ожидании стояли на якоре. Через два часа они откроют огонь по крепости и городку в пустыне, если Лазар не вернется со своим перстнем. Аллегра была в ярости от того, что он не взял с собой никого, кроме викария. Гордец и упрямец!
— Я больше не могу! — выдохнула Аллегра. Она пыталась молиться, но у нее не хватало на это терпения. — Я должна что-то сделать.
К ней подошел Бернардо и остановился у поручней. Враждебность между ними не исчезла, но девушка знала, что верность этого островитянина Лазару непоколебима.
— Вы думаете о том же, о чем и я? — спросил он.
— Я должна помочь ему. Я просто с ума схожу!
— Я могу попытаться.
— Пошли!
Лазар посмотрел в глаза своему бывшему мучителю:
— Я пришел за тем, что ты украл у меня.
— Украл… как это? Неужели я вор, Лаззо? Я же всегда получал от тебя только то, что ты готов был мне отдать. — Малик облизнул сухие губы.
При этом оскорблении Лазар потянулся к кобуре, но шесть клинков нацелились на его горло прежде, чем он успел вытащить пистолет.
— Осторожно! — Малик рассмеялся. — Берегись дьяволов, с которыми сражаешься, чтобы они не взяли над тобой верх. Но только посмотри на себя! Ты уже сам настоящий дьявол, а тебе всего-то тридцать лет. Надо же, такой молодой, но твоя жажда уничтожения превосходит вде мои ожидания. Тебе, возможно, интересно узнать, что Генуя направила тридцать кораблей на твои поиски. А новый губернатор острова Вознесения, кажется, виконт Доминик Клемент, назначил награду за твою голову — тысячу луидоров. Да, друг мой. Времена настали опасные.
