Шанна Кэррол - На берегах любви
– Не нравится мне все это, – проворчал Бен Тримэйн.
Он прав, подумал Том. Все последние недели на берегу Рейвен была словно сама не своя. В море она как будто пришла в себя: выбросила из головы шотландца, снова стала похожа на прежнюю Мари, какой они ее узнали в ту ночь, когда напали на «Нино Мунес». Беда с этими женщинами. Стоит им только влюбиться, и от них уже никакого толку. Четыре недели в море – это совсем другое дело. Сначала они привыкали к переоснащенному кораблю, потом помог шторм – разлучил их с «Баньши». К тому времени как они снова встретились недалеко от западного побережья Кубы, Рейвен уже твердо стояла на ногах.
Путь до Мобила оказался легким… и прибыльным. Том невольно улыбнулся, вспомнив ту старую лоханку, зажатую между двумя их быстроходными и более маневренными кораблями. Никакого шанса уйти. Теперь у них столько золота, что хватит на всех.
– Не нравится мне это, и все, – повторил Бен.
– Лучше придержи язык!
– А ты меня не пугай, Том Ганн. Нэд, Шелби, Пул – все думают так же, да и ты сам тоже.
Том, нахмурившись, смотрел вслед удаляющейся шлюпке. Вот она поравнялась с «Баньши», и Рейвен поднялась по веревочной лестнице на борт, прямо в объятия Джейсона Брэнда, который уже ждал ее.
* * *Порыв холодного февральского ветра распахнул теплую накидку на груди Джейсона, и он выругался сквозь зубы.
– Кажется, я слишком долго просидел на теплых островах. Посмотри, эти люди в лодке едва одеты, и ничего им не делается. Не хочу даже думать о зимах в северной Шотландии. Как я там выживу, если, конечно, когда-нибудь смогу туда вернуться… Ты готова?
Мари сжала его руку. Чувства, казалось, угасшие в разлуке, возвращались вновь. Ей приходилось делать над собой усилие, чтобы сохранить былую независимость. Хорошо, что времени на раздумья не осталось.
Прибыла лодка с берега, и Джейсон направился навстречу гостю.
– Джон! Рад вас видеть.
Человек с грубым лицом и холодными глазами, смотревшими на мир со смесью подозрительности и презрения, крепко пожал протянутую ему руку.
– С возвращением. Добро пожаловать в Мобил.
– Извините, что заставил вас прогуляться. – Джейсон извиняющимся жестом указал на порт. – Никогда не знаешь, чем тебя встретят. Времена так быстро меняются…
– Ничего страшного, я не в обиде. – Джон взглянул в сторону Мари и удивленно поднял брови. – Но я не ожидал увидеть сразу два корабля.
Джейсон усмехнулся.
– Пора познакомить вас с капитаном Рейвен. – Он подвел гостя к Мари. – Джон Ло. А это Мари Рейвен, больше известная как гроза англичан.
– Джейсон много рассказывал мне о вас…
Так вот она какая, Мари Рейвен. Та самая женщина, о которой говорил капитан Грегори… Кажется, и впрямь красивая. Интересно, в каких она отношениях с Джейсоном? Может, взять ее себе?
– Надеюсь, ничего плохого.
Мари рассмеялась:
– О нет, только хорошее!
– Вот как? Не часто приходится слышать такое. Надеюсь, скоро мы станем друзьями.
– Я в этом просто уверен, – преувеличенно бодро заметил Джейсон. Он все еще не мог до конца поверить ни Джону Ло, ни Бьенвиллю, и ему совсем не понравилось то, как этот человек смотрел на Мари. – Да, я приказал Рамаду и Форликару доставить на берег ценный груз, после того как мы уладим наши дела; думаю, вам понадобится организовать для них сопровождение.
В первый раз за все время на губах Джона Ло появилась улыбка.
– Люблю получать ценные грузы. А теперь, я думаю, вам пора на берег – губернатор вас уже ждет.
По дороге к небольшой гавани все трое хранили молчание. Пристань была совершенно пустой, однако Мари заметила, что из всех окон и дверей, из-за углов домов, из-за прилавков выглядывали любопытные лица.
Неподалеку от пристани их уже ждал экипаж. Ло помог Мари сесть в коляску и, как только Джейсон взобрался следом за ними, постучал вознице. Коляска двинулась по изрытой ухабами улице Мобила.
Мари не отрываясь смотрела на то, что происходило вокруг. Тропинки, утопающие в грязи и покрытые устричными раковинами, жалкие хижины, сколоченные вручную из грубых досок, положенных криво и неумело… Казалось, что домишки живут своей собственной жизнью, независимой от человеческих рук. Везде преобладали два цвета – зеленой сосны и грязи.
– Увы, восхищаться здесь особенно нечем, мадам, – усмехаясь, произнес Джон Ло.
– О нет, вы не правы. Здесь чувствуется… энтузиазм: люди пытаются пустить корни, построить новую жизнь.
Ло внимательно смотрел на нее. В этот момент экипаж сильно тряхнуло, и Джейсона швырнуло на Мари. Внезапно в коляске стало нечем дышать. Мари откинула плащ, черные локоны упали ей на грудь.
– А… – выдохнул Ло. – Теперь я понимаю.
Где Джейсон нашел такую красавицу? Для пиратки она слишком хороша. Неудивительно, что Грегори хочет получить ее обратно. Ладно, там будет видно.
– Посмотрите-ка!
Джейсон указал на троих ярко раскрашенных дикарей с выбритыми головами, бусы из акульих зубов украшали их мускулистые груди.
– Эти туземцы, наверное, возвращаются от губернатора. Мадам Бьенвилль, должно быть, в ярости. Она сейчас принимает у себя коменданта форта Шарлотт полковника Гилберта и его жену Лайэн; дикарей она терпеть не может, но губернатор обязан их выслушивать. Вы окажете большую услугу, если уделите ей как можно меньше внимания – несколько обычных любезностей, ничего больше. У нее сейчас вместе с Гилбертом еще двое его лейтенантов, Дюбуа и Клемент; обоим очень нравится Анжелика. Вы ведь не забыли Анжелику?
Джейсон поймал вопросительный взгляд Мари.
– Может быть, нам лучше посетить губернатора в другое время?
– Нет-нет. Он сам пожелал, чтобы вы явились к нему сразу же по прибытии. Так вот, что касается этих лейтенантов… Они оба из хороших семей, но никакой реальной властью не обладают и вдобавок очень слабовольны. Вам нужно лишь держаться с ними в рамках обычной вежливости.
Дальше Мари слушать не стала. Здесь только что упомянули какую-то Анжелику, и Джейсон, видимо, неплохо знал это имя. Она обязательно должна встретиться с этой молодой особой.
Гостиная губернаторского особняка произвела на Мари необыкновенное впечатление. Огромные застекленные двери с двойными рамами выходили на очаровательную лужайку с вековыми дубами, по стенам расположились резные бронзовые канделябры на восемь свечей каждый и бесценные греческие вазы на высоких подставках; натертый до блеска дубовый паркетный пол удивлял замысловатыми геометрическими фигурами. В центре гостиной лежал яркий персидский ковер, резные кресла орехового дерева украшали расшитые шелковые подушки, а довершал картину клавесин из светлого дерева, с двойной клавиатурой, привезенный из Антверпена.
