Андреа Кейн - Маска предательства
– Дэн? – снова прошептала она. – Ты добиваешься, чтобы я упрашивала тебя?
– Нет, никогда! – Он лизнул ей мочку уха, и Джеки поежилась от удовольствия.
– Тогда зачем же ждать?
– Чтобы усилить наслаждение, дорогая. – Он убрал поцелуем морщинки с ее лба. – Я хочу, чтобы ты увидела солнце и звезды... чтобы каждое мое прикосновение рождало в тебе ослепляющее наслаждение... – Он закрыл глаза, возбужденный собственными словами.
– Но я уже не девственница, Дэн, – возмутилась она. – И знаю, чего ожидать.
Он только загадочно усмехнулся:
– Ты так думаешь?
И он заглушил ее возражения неистовыми поцелуями, пока она не ослабела под ним, пока голова у нее не закружилась от любовных признаний, которые он шептал ей, касаясь ее рта, ее волос, ее благоухающей кожи.
Скромный опыт интимной близости не мог подготовить Джеки к бесконечной муке наслаждения, которой умело подвергал ее Дэн. Длительной, искусной лаской он пробуждал в ней каждый нерв, касаясь ее тела легкими горячими поцелуями, пока Джеки не захлестнули волны мощного желания, не давая ей вздохнуть. Но Дэн продолжал эту изощренную пытку, не поддаваясь на их общую жажду слияния. Он крепко удерживал в одной руке руки Джеки, тогда как другой рукой ласкал ее тело, помогая ей поцелуями.
– Ты божественна!
С чувственным восторгом он смотрел на ее груди с напряженными сосками. Джеки тихо застонала и подалась навстречу ему, и Дэн ответил на мольбу, опустив голову и с такой силой забрав в рот ее сосок, что у Джеки вырвался крик.
– Больше не надо, – едва выдохнула она. – Дэн... я больше не могу...
К ее облегчению, он развел ей ноги, и его рука скользнула между ее бедер.
– Не можешь? – прошептал он, целуя ее и касаясь рукой горячей влажности в развилке бедер, которая выразительно говорила о силе ее желания. – О Джеки!.. – Он прижался лицом к ее нежному гладкому животу, испытывая неистовое желание забыть обо всем и немедленно овладеть ею.
– Скорее... скорей же... – твердила она, полностью открываясь его ласкам, ликуя, что уже через мгновение он наполнит пустоту в ее теле, затушит снедающее ее пламя.
Но вместо этого он только еще больше его разжег.
Он скользнул вниз и неожиданно обхватил ее за круглые крепкие ягодицы и приподнял ее к себе.
– Дэн?..
Ее сконфуженный шепот перешел в резкий крик наслаждения, когда губы Дэна коснулись лона, источающего сладость, сотворенную им самим. Потрясенную Джеки омывали волны неистового, невообразимого наслаждения. Она беспомощно откинула назад голову, как молитву повторяя его имя.
Дэн забыл обо всем, кроме восхитительного вкушения нежного благоухающего тела своей жены, а ее крики отдавались у него в голове, заставляя содрогаться от острого непреодолимого желания.
Больше он не мог сдерживаться.
Мгновенно оказавшись сверху, он встретил ее искаженный мукой наслаждения взгляд. И одним резким движением овладел ею. У нее вырвался резкий выдох, и он заставил себя остановиться.
– Я сделал тебе больно? – спросил он.
Джеки не могла говорить. Она была на грани такого острого небывалого наслаждения, что все ее существо сосредоточилось на достижении этого мгновения. Когда Дэн остановился, ей показалось, что она умирает. Она впилась пальцами в его спину, выгнулась навстречу ему, молчаливо умоляя не отдаляться от нее.
Дэн понял ее просьбу, и, в восторге выкрикивая ее имя, он отдал ей всего себя с любовью, которая переполняла его сердце.
Потом они долгое время лежали неподвижно. Наконец Дэн приподнялся и откинул с лица Джеки влажные пряди волос.
– Миссис Уэстбрук! – Он поцеловал ее в закрытые глаза. – Жаклин, ты моя осуществленная мечта!
Веки Джеки дрогнули, и она устремила на Дэна взгляд, исполненный неги и блаженства.
– А у тебя, видно, был достаточный опыт, чтобы об этом судить.
Он усмехнулся, лег рядом и прижал ее к себе.
– Ты по-прежнему думаешь, что больше тебя не ожидают никакие сюрпризы в супружеской постели?
Джеки еще теснее прильнула к нему.
– Пожалуй, придется мне изменить свое мнение, – пробормотала она, поглаживая его по спине.
– Рад это слышать. – Он вдохнул тонкий запах ее волос, уже представляя себе восхитительные возможности, которые таила в себе длинная ночь.
– Дэн? – приглушенно прошептала она, зарывшись лицом ему в грудь.
– А?
– Сколько еще ждать?
Он непонимающе взглянул на нее.
– Чего?
Она скользнула выразительным взглядом по их тесно сплетенным телам.
– Этого!
Неожиданным для Дэна интимным движением маленькой шелковистой ступни она погладила его по ноге, встретив сопротивление курчавых волосков, и засмеялась. Дэн недоверчиво покачал головой, чувствуя, как его снова накрывает волна желания.
– Ты меня поражаешь!
Он поднял ее лицо для поцелуя.
– Почему? – Она обвила руками его шею и призывно посмотрела на него: – Разве так ведут себя не все новобрачные?
Дэн перевернулся на спину, заставив Джеки лечь сверху.
– Мне наплевать на всех новобрачных, – хрипло сказал он, обхватив ее за ягодицы и показывая ей, как надо двигаться, – кроме той, которая принадлежит мне.
Джеки покачала головой:
– Я тебе не...
– Нет, chaton, принадлежишь.
Дэн притянул ее голову к себе, чтобы встретиться с ее губами, отвергая ее возражения эротическим вращением бедер и заставляя Джеки стонать.
– По закону! Физически! Полностью!
Он прижался к ней, с восторгом глядя на ее прелестное лицо, освещенное счастливой улыбкой.
– Ты моя, Жаклин, – выдохнул он, повторяя слова, которые он произнес, овладев ею в первый раз. – Моя!
И они забыли обо всем, кроме неудержимого стремления снова слиться в единое существо.
Глава 14
– Прошу прощения, мадам, но я работаю у мистера Уэстбрука уже пять лет и отлично знаю, что он не ест на завтрак сладкого! – прогремел на весь дом раздраженный голос Стиверса.
Находившийся в кабинете Дэн тяжело вздохнул, в который раз пытаясь вникнуть в содержание контрактов своей компании.
– А я знаю, что вы ошибаетесь, герр Стиверс! – отрезала Грета. – Герр Уэстбрук обожает мои пироги в любое время дня! Ну-ка пропустите меня, я отнесу ему поднос. Он слишком много работает, ему нужно поддерживать силы!
Дверь кухни захлопнулась с таким треском, что Дэн невольно вздрогнул. Он отложил перо и начал массировать виски. За прошедшую со дня свадьбы неделю привычные тишина и покой покинули его дом. Впрочем, он этого ожидал.
– Войдите, Грета, – с усмешкой ответил он на громкий стук в дверь.
Он встал около стола, глядя, как вошедшая Грета бесцеремонно опустила на документы поднос, полный пирогов с клубникой.
