Кэндис Кэмп - Лилия под дождем
В холле послышались легкие шаги, и Гидеон увидел, как к нему приближается Линнет Конвей. Она остановилась рядом с ним и оглядела гостиную. Легкая улыбка появилась на ее губах, когда она увидела Тэсс, которая шла в переднюю часть комнаты.
Тэсс подошла к миссис Хилл и заговорила с ней, но так, что окружающие не слышали их. По мере того, как Тэсс говорила, глаза миссис Хилл все больше и больше раскрывались. Затем на ее лице появилась улыбка, и она с энтузиазмом кивнула Тэсс.
– Леди. Я предоставляю слово миссис Тирелл. Я знаю, что это не принято, но когда вы услышите, что она скажет, я уверена, вы согласитесь со мной, что стоило немного нарушить наши правила.
Она отступила, пропустив Тэсс вперед.
– Я уверена, что многие из вас знают дом моей семьи. Вам, надеюсь, известно и то, что этот дом большой. Нас в нем всего лишь три женщины. Мы с мамой подумали, что могли бы что-нибудь сделать для нашего общества, поэтому решили помочь проекту, в котором, как мне известно, вы, леди, весьма заинтересованы.
– Тирелл!
За спиной Гидеона послышался мужской голос. Он повернулся и увидел Бентона Конвея, который стоял на лестнице, сердито глядя на него. Мужчина миновал последние ступеньки лестницы и зашагал к Гидеону.
– Какого черта ты делаешь в моем доме? Линнет, что все это значит?
Линнет пожала плечами, немного отступая, чтобы дать своему мужу дорогу. Гидеон приложил палец к губам, сделав ему знак помолчать, и кивнул в сторону гостиной, где перед женщинами выступала Тэсс. Конвей проследил за его взглядом и затих.
– Тирелл, что происходит? – спросил он шепотом, подозрительно хмурясь. – Почему ты здесь, на собрании женской Лиги?
– Я привел миссис Тирелл. – Гидеон, скрестив руки на груди, наблюдал за тем, как Конвей свирепо поглядывал на Тэсс.
– Что она делает? – Конвей в нетерпении топтался на месте.
Гидеон хитро улыбнулся.
– Почему бы вам не послушать? Я уверен, вы найдете выступление миссис Колдуэлл интересным.
Гидеон вновь сосредоточил свое внимание на Тэсс, и Конвей замолк рядом с ним. Он сердито взглянул на свою жену, повернулся и уставился на хрупкую фигуру Тэсс в передней части комнаты.
– Миссис Хилл, – обратилась Тэсс к председателю собрания и передала ей документ, который держала в руке. Тэсс бросила взгляд на Гидеона, зная, что его поддержка придаст ей силу и уверенность. Увидев Бентона Конвея, который стоял рядом с Гидеоном, она на мгновение смутилась, но тут же взяла себя в руки. Ее плечи распрямились, и Тэсс заговорила громким, ясным голосом: – Миссис Хилл, миссис Конвей, леди Лиги. Я знаю, что строительство городской библиотеки представляет интерес для всего нашего города. Розмари Конвей прилагает героические усилия для того, чтобы его осуществить.
Розмари покраснела – ей редко приходилось слышать комплименты в свой адрес.
– Это документ на дом Колдуэлла на Майн-стрит, – продолжала Тэсс, показывая всем бумагу. – Я и моя мать дарим его женской Лиге в качестве помещения первой городской библиотеки.
По комнате прошел возглас изумления, и женщины радостно принялись обсуждать услышанное ими сообщение. Розмари вскрикнула и подбежала к Тэсс.
– Правда? О, миссис Тирелл, как нам благодарить вас?
Гидеон взглянул на Бентона. Тот стоял неподвижно, его блеклые глаза были устремлены на Тэсс. Он повернулся к Гидеону, не заботясь о том, чтобы скрыть ненависть и злобу, которые владели им.
– Проклятье! Это ты подговорил ее на это? Гидеон презрительно усмехнулся, наслаждаясь беспомощным гневом Конвея.
– К сожалению, не я. Лично мне больше нравится использовать физические методы убеждения, особенно для таких людей, как вы.
Губы Конвея скривила жесткая ухмылка.
– Конечно, миссис Колдуэлл думает, что она поступила очень умно, разрушив мои планы. Но я обещаю вам, что она всю жизнь будет сожалеть о том, что сделала сегодня.
Он повернулся и выскочил из дома.
Гидеон смотрел ему вслед презрительным, спокойным взглядом. Затем он повернулся к Тэсс. Ее глаза были устремлены на него, победная улыбка играла на губах.
ГЛАВА 17
Состояние, в котором находилась Мэгги после ухода Рейда, было сродни ее состоянию, когда она, борясь за Уилла, поняла, наконец, что муж для нее потерян навсегда. Она не могла себе даже представить, как сильно будет переживать его уход. На душе было тоскливо, пусто и горько. Рейд прожил с ними всего несколько месяцев, но за это время стал ей очень дорог. Глубина ее любви к нему поначалу ее удивляла, а потом ей стало страшно от мысли, что с этой внутренней, кровоточащей раной ей предстоит жить. А что, если это не пройдет? В прошлом ей не приходилось сталкиваться с такими сильными чувствами, и она считала, что может все перенести достойно, но сейчас она не была уверена в себе.
Каждый день теперь стал для нее мукой. Она не расставалась с надеждой, что рано или поздно ей станет легче и что со временем образ Рейда уйдет из ее души и памяти. Но надежды ее не сбывались – с каждым днем она все больше и тоскливее переживала крах своей несбывшейся любви.
Усугублял ее положение и сын. Он не простил ей того, что она оставила его без полюбившегося ему человека. Детская душа Ти оказалась ранимой в гораздо большей степени, чем Мэгги могла себе представить. Но самое печальное было то, что он по-прежнему считал мать виновной во всем. Мэгги так и не могла придумать ничего убедительного, чтобы он поверил в ее непричастность к решению Рейда покинуть их. Все, что ей оставалось – молиться за сына, чтобы он не дошел в своей тоске по Рейду до полного отчаяния. Отношения с сыном у нее были тяжелые – он перестал ей доверять, а она жила с постоянным чувством вины перед ним.
Ее волновал еще один момент в этой истории – она боялась оказаться беременной. С каждым днем ее опасения становились все весомее, так как у нее не начинался обычный месячный цикл. Эти дни ожидания были наполнены то паническим страхом, то вдруг нежданной радостью. Мэгги боялась, что если у нее появится ребенок, то в городе о ней поползут обидные и оскорбительные слухи, но мысль о том, что это будет ребенок, зачатый в любви, согревала ее и в какой-то мере иногда успокаивала, несмотря на то, что ребенок будет ей постоянно напоминать о своем отце, которого они больше не увидят. Но неожиданно, почти с месячной задержкой, началась менструация, и Мэгги, забившись в свою комнату, разрыдалась, так и не понимая, от сожаления или от облегчения.
Наступила осень. По утрам на траве лежал легкий иней, а дни выпадали мягкие и приятные. Листья начали менять свою окраску, наполняя окрестности многоцветием красок. Мэгги всегда радостно принимала это время года – волшебное и таинственное накануне прихода зимы. Подобно ребенку она думала, что если проснется очень рано, то сможет увидеть фей, которые танцуют между кристалликами инея и льда на стекле.
