Джулия Лэндон - Грешный ангел
Лорен нахмурилась, глядя на Алекса, но это не вызвало у него раскаяния.
Зато вызвало гнев.
Граф угрожающе прищурился:
— Возможно, и так. Но немцы славятся… Rittertum… — Он замолчал, нерешительно взглянув на Лорен, подыскивая нужное слово.
— Рыцарством, — пробормотала она, бледнея.
— Рыцарством. Мы никогда не поставим женщину в двусмысленное положение, — заявил Берген.
— Неужели? А я полагаю, вы предпочитаете держать их постоянно в поле зрения и следить за каждым их шагом! — возразил Алекс с холодным сарказмом.
Лорен еще больше помрачнела.
— Вы преувеличиваете, ваша милость! Баварцы относятся к женщинам весьма почтительно, — сказала она, причем тон ее не соответствовал гневно-уничтожающему взгляду.
Гнев, не поддающийся никакому объяснению, закипел в жилах герцога. Он не мог смириться с тем, что она питает симпатию к этому чудовищу, в то время как сам он вынужден прямо-таки вымаливать у нее улыбку.
— Прошу прощения, графиня. Не знал, что в Баварии считается верхом благородства отнять наследство у молодой вдовы и отослать ее прочь. Возможно, именно в этом и проявляется рыцарство, — зло отпарировал он.
Лорен вскочила с кресла. Алекс, чувствуя неотвратимость взрыва, тоже поспешно поднялся. Он просунул руку Лорен под свой согнутый локоть и крепко прижал к себе, чтобы не дать Лорен уйти, если ей вздумается.
— Не глупите, Сазерленд, — проговорил граф, сжав кулаки. — Я не потерплю оскорблений с вашей стороны.
— Магнус! — тихо окликнула его Лорен. — Не обижайтесь, прошу вас, я ведь обещала Полу благополучно вернуться домой. Он рассердится, если узнает о публичной ссоре.
Берген, словно не слыша ее, с ненавистью смотрел на герцога.
— Магнус, пожалуйста, — умоляюще произнесла молодая женщина.
Мышцы его лица дергались. Помолчав, он с усилием сказал:
— Поговорим в другой раз. — И, бросив на Алекса уничтожающий взгляд, вышел из ложи.
— Всего хорошего! — сказала Лорен ему вслед и обратила на герцога такой пылающий взгляд, что тот буквально зажмурился. Она же выдернула руку из-под его локтя. — Вы просто невыносимы!
— Бога ради, что такого я совершил? Напомнил ему, что он вас выгнал из дома, а теперь преследует вас словно добычу? И это так сильно вас оскорбило, мадам?
— Да! Оскорбило! — сердито вскричала она. — Это не ваше дело, совершенно не ваше! Как вы посмели бросить ему вызов? И для чего? Чтобы публично его унизить? — Она протиснулась между креслами и хотела выскочить из ложи, но он удержал ее и заставил идти чинно, как и положено.
Алекс чувствовал себя виноватым, но не настолько, чтобы погасить в себе чувство мучительного разочарования.
— Прошу прощения, но этот вечер принадлежит мне, я выиграл его честно. И ваша постоянная тень не входит в программу!
— Вы не должны были его унижать!
— Вряд ли этого человека можно унизить, — спокойно возразил Алекс.
— А вы просто не умеете быть вежливым, — сердито бросила она. — Какое высокомерие! Алекс вздохнул:
— Вы говорите так, будто я оскорбил вашего возлюбленного. А может, он и есть ваш возлюбленный? И поэтому вы позволяете ему следовать за вами тенью? — Он улыбнулся, заметив кого-то из знакомых.
— Мой возлюбленный? — изумилась Лорен, изобразив на лице ледяную улыбку, в то время как они шли бок о бок к главной лестнице. — Не надейтесь, что я вам отвечу! Вы ничего не знаете обо мне, совершенно ничего! Вы властный, самоуверенный, наглый тип!
— Как я рада вас видеть, ваша милость! Надеюсь, у вас все в порядке?
— Добрый вечер, леди Фэрлейн, — мрачно улыбнулся Алекс. — Да, у меня все в порядке.
— Добрый вечер, леди Фэрлейн, — сказала Лорен.
— Графиня Берген, — довольно прохладно, как показалось Алексу, произнесла леди Фэрлейн.
Они поспешили вниз по лестнице, и он прошептал с беспечным видом:
— Продолжайте, прошу вас! Вы ведь еще не все сказали!
— Почти все! — задыхаясь, проговорила она, то ли сквозь смех, то ли сквозь слезы. — Я знала за вами многое, но что вы еще и жестоки!.. — Лорен улыбнулась приближающейся к ним пожилой чете.
— Теперь вы, вероятно, сказали все. И позвольте мне ответить вам, мадам, столь же искренне… — Он замолчал, поскольку чета подошла к ним.
— Добрый вечер, мистер Бартлет, добрый вечер, миссис Бартлет, — сказала Лорен.
Странно, заметил Алекс, отвечая на приветствие Лорен, миссис Бартлет почему-то вздернула подбородок.
— Слышал вашу речь в палате лордов, Сазерленд. Весьма вдохновенно! — разглагольствовал седовласый джентльмен, косясь на Лорен.
— Благодарю, — отозвался Алекс, недоумевая, почему Бартлеты с таким интересом рассматривают Лорен.
— Всего хорошего, графиня Берген, — сказал старик.
— Всего хорошего, — отозвалась та.
Алекс крепко схватил ее за локоть и подтолкнул вперед.
— Так вот, я — самое ужасное существо, на которое вы когда-либо имели несчастье обратить свой взгляд, а вы — самая упрямая, лицемерная маленькая… — Он остановился, потому что к ним подошел очередной джентльмен.
— Надеюсь, найду вас в «Уайт-клубе» на этой неделе. Я завербовал для вас сторонников в парламенте, старина, устроим, так сказать, встречу умов.
Услышав это, Лорен фыркнула, но Алекс предостерегающе погладил ее по руке.
— Давайте в четверг, лорд Хэнли?
— Прекрасно. Всего хорошего, ваша милость. — И он, улыбнувшись, откланялся, исподтишка бегло оглядев Лорен.
Алекс не совсем деликатно подтолкнул молодую женщину к приближающемуся лакею.
— Красный плащ, пожалуйста.
Алекс огляделся и посмотрел на Лорен.
— Лицемерная маленькая кокетка. Скольких мужчин вы заарканили, Лорен? Сколько сердец велите подать вам на блюде, когда…
— Я вовсе не кокетка! — возмутилась она.
Лакей уже держал наготове ее плащ, и Алекс неохотно отпустил Лорен. Он настороженно наблюдал за ней, надевая пальто и беря у лакея цилиндр; потом взял Лорен за руку и вывел из театра.
— Это ваше глубокое заблуждение. Для вас мужчина все равно что бумажный змей. Вы тащите его за собой словно на веревке. Иисусе, сколько их было? Я даже сбился со счета! Голдуэйт, Уэстфолл, ван дер Милл, этот грубиян Гнус… А я, дурак, только и делаю, что ищу встреч с вами… Наверное, я сошел с ума!
Алекс поднял голову. Моросил дождик. Вздохнув, он увлек Лорен за собой вниз, где их ждал экипаж. Лорен не произносила ни слова. Алекс с опаской поглядывал на нее; она смотрела прямо перед собой, но он заметил, что в глазах ее блестят слезы.
— О Боже, — тяжело вздохнул он. — Лорен…
— Я не кокетка. И никогда никого не обманывала, — сказала она дрогнувшим голосом.
Эти слова были хуже пощечины. Направляясь к веренице экипажей, Алекс ускорил шаги и чуть ли не тащил Лорен за собой.
