Джослин Келли - Бесстрашный рыцарь
– Я вернусь так скоро, как только смогу.
– Отлично!
Когда Норман поспешил выполнять ее поручение, она потрогала лоб Болдуина. Пока еще лихорадки не было, но она знала, что пройдут долгие часы, прежде чем эта опасность минует.
– Как случилось, что тебя ранили? – спросила она. – Я видела, как ты уводил лошадь е места побоища.
– Я оставил лошадь с... – Его лицо исказила гримаса боли, потом он с трудом продолжил: – Я оставил лошадь с сэром Гаем и вернулся сражаться вместе с сэром Кристианом, но не слишком преуспел.
– Ты сделал все, что было в твоих силах.
Она заставила себя улыбнуться, хотя все в ней закипело от негодования при мысли о том, что Гай прятался в укромном месте с лошадью, а мальчишка участвовал в схватке.
– А как Пит? – спросил мальчик.
– Его поймали.
На губах Болдуина промелькнула тень улыбки.
– Как только ты освободила сэра Кристиана, я понял, что разбойникам не поздоровится.
– Это было прекрасное зрелище. Рассказать тебе?
– Да! – выдохнул он, и лицо его снова исказила боль.
Осматривая его рану на боку, Авиза принялась рассказывать сильно приукрашенную историю боя. Она быстро сообразила, что очень важно привлечь внимание Болдуина к рассказу, чтобы он не потерял сознания и не уснул, потому что при столь большой кровопотере он мог и не проснуться.
Кристиан раздвинул кусты и появился как раз в тот момент, когда Авиза наконец зашила рану Болдуина и перевязала ее тряпкой, оторванной от рубашки Нормана. Она подняла глаза и увидела на лице Кристиана отчаяние и ярость.
– Как Гай? – спросила она.
– С ним все в порядке, хоть он и жалуется. У него появилось несколько новых шрамов в дополнение к старым.
– Болдуин ранен.
– Как? Ведь я отослал его присматривать за лошадью. Авиза смотала остаток нитки в клубок и спрятала в мешок, который прицепила к своему поясу.
– Он оставил лошадь с твоим братом и вернулся помочь тебе.
– Я ведь велел ему оставаться с лошадью. Он... – Кристиан покачал головой и вздохнул. – Я думал, в его юной голове достаточно здравого смысла, чтобы не бросаться в битву снова.
– Он Ловелл.
– Что ты хочешь этим сказать?
Услышав этот отрывистый вопрос, полный негодования, она отступила на шаг, но сдержалась. Она ведь не позволила Питу запугать себя. Не позволит этого и Кристиану.
– Я хочу сказать, – ответила она холодным тоном, который уже был ему знаком, – что его больше волнует вопрос личной чести и отваги, чем собственная жизнь. Он точно такой же, как ты, Кристиан, не такой, как твой брат. А если тебя волнует то, что Гай предпочел отсидеться в укромном месте, вместо того чтобы вступить в бой, то направь свое негодование на него, а не на меня.
Она повернулась и ушла, хоть и слышала, как он зовет ее по имени. Уголком глаза Авиза видела изумление остальных мужчин, когда она продолжала удаляться, не замедляя шага. Пусть думают, что им угодно.
Авиза остановила лошадь во внутреннем дворе замка. Она стряхивала снег со своего плаща и поморщилась, сделав неосторожное движение левой рукой, и тотчас же заметила беспокойство в глазах Кристиана. Он стоял, удерживая рукой Болдуина, лежавшего поперек седла. Мальчик был закутан в плащ Кристиана, поэтому она не могла видеть, в сознании ли он.
Кристиан окликнул группу людей, работавших у основания башни. Камни светлого цвета отмечали места, где пристраивали новую башню и еще одно трехэтажное крыло в дополнение к старой башне. Наверху башня была увенчана зубцами, среди которых можно было разглядеть часовых, вооруженных луками, В конюшнях было множество лошадей, слышалось мычание коров.
К ним подбежали двое мужчин. Один из них крикнул:
– Мальчик болен? Мы не хотим, чтобы в стенах замка поселилась зараза.
– Он ранен, – ответила Авиза. – На нас напали разбойники. Есть у вас лекарь?
– Марта умеет исцелять травами.
– Где ее найти?
Мужчина указал налево:
– За кухней есть кладовая.
– Кто хозяин этого замка? – спросил Кристиан.
– Лорд де Соммервиль, – послышался ответ.
Авиза почувствовала, как все ее тело напряглось. Она мысленно произвела подсчет дней и позволила себе расслабиться. Ей удалось заставить Кристиана и его спутников бродить достаточно долго, чтобы подоспела помощь из аббатства Святого Иуды и ее выдумку о сестре, похищенной злонравным лордом, было бы кому подтвердить. Но задача ее становилась в известной степени сложнее, потому что, как только Кристиан уверился бы, что барон даст ей пристанище, он смог бы продолжить свое прерванное путешествие. Ей нужно было придумать способ удержать его.
Был один очень простой. Она должна была приветствовать его появление в ее постели. Дрожь, не имевшая ничего общего с ознобом от холода, прошла по ее телу, как только она представила, как их губы сольются в поцелуе. Мысль о том, что их кожа соприкоснется, вызвала у нее головокружение, и внутри у нее разгорелся пожар.
«Ты принадлежишь аббатству Святого Иуды. Ты сестра этого аббатства. Неправильно быть с ним».
Но даже этот неумолимый голос не мог усмирить томление ее тела. Она протянула руку к Кристиану прежде, чем успела подумать и удержаться от этого жеста.
Кристиан посмотрел на нее вопросительно, когда она провела ладонью по всей длине его руки. Должно быть, он счел ее безумной, раз она позволила себе дотронуться до него среди бела дня в незнакомом замке и во время снежной бури. Но узнаваемое томление тотчас же стерло с его лица привычную жесткость.
– Я рада, что мы наконец здесь, – сказала она, испытывая облегчение, оттого что могла наконец сказать правду. – Если ты снимешь Болдуина с лошади, мы перенесем его туда, где за ним можно будет ухаживать.
Его лицо вновь обрело жесткость, и ей захотелось извиниться за то, что она отвлекла его на минуту от забот о паже. Она ничего не сказала, когда Кристиан сделал знак мужчинам, и тот, что первым заговорил с ними, вызвался помочь. Стянув прикрывавший мальчика плащ, Кристиан расстелил его на земле. Они вдвоем сняли раненого с лошади, а Гай с беспокойством наблюдал за ними.
– Кто вы? – спросил мужчина, все еще стоявший перед ней.
– Я леди Авиза де Вир, – ответила она, сочтя, что имело смысл назвать свой титул – в этом случае ей охотнее окажут помощь. – Пожалуйста, сообщите лорду де Соммервилю, что я здесь.
Ее расчет оказался верным. Человек приложил два пальца к спускавшейся на лоб пряди и поклонился:
– Сию минуту, миледи.
С помощью других мужчин они перенесли Болдуина в башню и дальше вверх по лестнице в комнату с настоящей кроватью.
Его уложили головой к деревянному изголовью, украшенному резьбой, изображавшей фигурки животных. На пологе кровати были вышиты виноградные лозы и цветы. В лице мальчика не было ни кровинки. Он был таким же белым, как простыня под ним.
