Александра Хоукинз - Рассвет страсти
Неуверенность сковала его позвоночник. Вейн замер.
— Я прошу тебя стать моей женой.
Он ожидал, что она немедленно и с радостью согласится. Вместо этого она сморщилась, а в глазах снова заблестели слезы.
За всю свою жизнь Вейн ни разу не испытал ни малейшего желания сделать даме предложение. И он всегда почему-то был уверен, что, когда до этого наконец дойдет, дама будет на седьмом небе от счастья.
— Неужели я неправильно истолковал твои чувства, Изабелла? — спросил Вейн, целуя ее в щеку. — Я ведь не так уж плох. Я сносно выгляжу. У меня даже все зубы еще целы. Кроме того, я могу сделать тебя графиней.
Изабелла то ли всхлипнула, то ли хихикнула и отвернулась, открыв ему доступ к шее. Возможно, это также было чересчур самонадеянно, но он намеревался добиться от нее согласия, даже если для этого ему потребовалось бы ее соблазнить. Его член запульсировал — он был готов с того момента, как они упали на кровать.
Изабелла задрожала, как только его язык коснулся мочки ее уха. Она повернула голову, словно сопротивляясь проявлению его чувственности. К своему облегчению и изумлению он увидел, что она смеется.
— Прекрати. Сносная внешность и целые зубы потенциального жениха — это недостаточная причина для замужества.
— Не забывай, что ты также станешь моей графиней, — поддразнил он, добившись от нее слабой улыбки.
— Вейн, твоя мама… — Изабелла вздохнула, когда он провел губами по ее шее.
— Сейчас не время говорить о моей матери, — прошептал он, прижимаясь к ней так, чтобы она могла почувствовать его возбуждение.
— Но… Делия?
Вейн взял ее за подбородок.
— Если хочешь знать, моя мама с самого начала имела в виду тебя. Делия служила только для отвода глаз, чтобы мы не догадались о ее истинных намерениях. Должен признать, она очень хитрая старушка и ей действительно удалось найти для меня идеальную невесту. Выходи за меня замуж, Изабелла.
— Я…
Он так на нее посмотрел, что ей стало ясно: у него на уме какие-то шалости.
— Так значит, ты хочешь, чтобы я тебя убедил.
— Нет, я…
Он опустил голову и прижался губами к ее правой груди, посасывая сосок сквозь тонкую ткань ночной сорочки.
— А-а… да-а-а… — простонала Изабелла и, втянув воздух сквозь стиснутые зубы, заметалась по постели.
— Вот так, да? — шептал он, скользя руками по изгибам ее тела.
Наконец его руки добрались до кружевного воротника сорочки. Без всякого предупреждения он рванул его.
— Ты прелестна. — Несколько секунд Вейн любовался ее обнаженной грудью. — И вся моя. И я могу ласкать тебя, сколько захочу.
Изабелла ответила тем, что сквозь брюки обхватила ладонью его мошонку. Реакция была вполне ожидаема: плоть у него между ног сократилась и напряглась. Если бы она вдруг решила его покалечить, облегающая одежда не смогла бы быть защитой. Девушка начала ласкать мужчину, и его тело охватила дрожь.
— В таком случае я смогу утверждать то же самое. Это все мое? — промурлыкала она.
Звуки ее голоса заставили его член задрожать в ожидании разрядки.
— О господи, да, — прохрипел он. — Все… твое…
— Докажи мне это. — Она осторожно сжала мошонку, и его тело немедленно на это отреагировало.
Он уступил ее натиску, и они поменялись местами.
— В тот день, когда мы поссорились, я тебе солгал. — Из-под полуопущенных век он наблюдал за тем, как она расстегивает его брюки и оттягивает ткань, высвобождая член. Вейн уже полностью возбудился, что с ним случалось всякий раз, когда она была рядом. — То, что между нами было, это не было простым соитием. Я всегда хотел большего — задолго до того, как признался в этом самому себе.
Изабелла склонилась над ним, и ее груди выскользнули из разорванной ночной сорочки.
— Я знаю. — Она предъявила его взору свою макушку, а ее язык осторожно лизнул место чуть пониже головки члена. — Хотя сначала считала, что ты не можешь быть моим.
Вейн вцепился руками в простыни. Ему казалось, что его позвоночник вот-вот сломается, выгнувшись дугой от невыносимого наслаждения, доставляемого ему ее ртом. Он все еще был одет, но Изабеллу, сосредоточившуюся на его набухшей плоти, это, похоже, нисколько не смущало.
— Ты ошибалась. Я твой. Прошу тебя! — умолял он.
Ее передние острые зубки коснулись чувствительной кожи члена, и его сознание затуманилось.
Вейн уже пробовал ее возбуждение на вкус, но тогда он не попросил ее сделать то же самое для него. Он не хотел отпугнуть ее своими плотскими запросами. На самом деле он обожал чувствовать губы и язык женщины на своем члене, ее попытки принять в себя как можно больше его плоти, восторг, вызванный фонтаном семени, ударяющим в горло любовницы, сглатывающей все до единой солоноватые капли. Сколько безымянных и безликих дам ублажали его подобным образом!
Но Изабелла с самого начала означала для него значительно больше, поэтому он отказал себе в этом удовольствии из уважения к неискушенности женщины, которую успел полюбить.
— Изабелла, в этом нет необходимости. Ты ничего не должна мне доказывать.
— Тс-с…
Она повернулась так, чтобы ей было легче его ласкать. Вейн застонал, а его ягодицы поджались, когда головка члена скользнула по ее губам, а затем зубам и погрузилась глубоко в рот, улегшись на языке, как на ложе любви.
— Пощади меня, Изабелла! — стонал Вейн, изумляясь тому, что ее неопытность возбуждает его сильнее ловкости и умения куртизанки. — Я ведь не каменный.
Когда она выпустила его член из губ, он едва не расплакался. Окинув его страстным взглядом, Изабелла прошептала:
— Он похож на горячий мрамор. — Обхватив пальцами основание, она слегка сжала член. — Я не очень хорошо представляю, что мне следует делать. Может, ты хочешь, чтобы я его пососала, как ты мои груди?
Ее губы снова накрыли головку и принялись сосать. Он приподнял бедра ей навстречу.
— Да!
Пальцы Изабеллы скользнули ниже, ощупывая его тело. Обращаясь скорее к себе, она пробормотала:
— Мне нравится, когда ты ласкаешь меня языком, — и начала быстро и остро касаться языком головки члена. — М-м-м, экзотический и горьковатый. Я никогда не пробовала мужское семя на вкус.
— Попробуешь, если будешь продолжать в том же духе, — прохрипел он, а ее губы начали опускаться все ниже, подбираясь к мошонке.
Ее рука тоже опустилась вниз, заинтересовавшись тем, что скрывалось внутри поросшего волосками мешочка и на ощупь напоминало шарики. В восторге от своего открытия она тихо засмеялась. От ее смеха по его телу пробежал озноб, заставив встать дыбом волосы на теле. Ее губы коснулись внутренней поверхности его бедра, а язык заскользил по сморщенной коже мошонки.
