Мэри Рич - Отважный спаситель
Саманта подавила рыдания и взялась за чемодан.
— Судя по всему, меня никто по-настоящему не любил, если до сих пор не говорили правды. А Ник вообще бросил жену и уехал. — Она проглотила комок в горле. — Я не останусь. Джейк, неужели вы не понимаете? Я просто не могу. — И, не дожидаясь ответа, резко повернулась и побежала вниз по лестнице.
У выхода стояла Роза.
— Сеньора, я все-таки не понимаю, почему вы уезжаете!
— Потому что мне ни к чему оставаться, — прошептала самой себе Саманта, в последний раз выходя из дверей дома.
Со стороны загона долетело громкое, пронзительное ржание. Рыжий Ветер! Она забыла про жеребца. Отпустить его? Нет, тогда он поскачет за ней. Она закусила губу, чтобы не разрыдаться. Саманта любила гнедого, и ей была невыносима мысль о том, что она с ним расстанется. По крайней мере на ранчо кто-то будет тосковать по ней.
Что ее ждет? Слезы подступили к глазам девушки, губы ее задрожали. Однако она закусила губу, сделала глубокий вдох и вышла к повозке с гордо поднятой головой.
Глава 19
Испанец выпустил изо рта облачко голубого дыма и отделился от стены, о которую опирался спиной. Тишину нарушал только звон шпор, пока он медленно пересекал комнату. Он остановился перед Ником и голосом, в котором звучала явная угроза, сказал:
— Я еще раз спрашиваю: что тебе надо от Билли Сторма?
Ник поднял голову.
— Это ты Билли Сторм?
— Нет, мой друг, не я, — ответил испанец.
— Тогда какого черта я буду тебе говорить?
— Потому что я убью тебя, если ты не скажешь, — объяснил испанец, прищурив глаза так, что они превратились в узенькие щелки.
Поскольку руки у Ника была связаны и противостоять бандиту он не мог, к тому же этот мужчина, похоже, знал Билли Сторма, Ник сказал:
— У меня есть нечто такое, что, как я думаю, принадлежит ему, и мне надо с ним переговорить по этому поводу.
— Чем же таким ты владеешь, что принадлежит Билли? — негромко спросил мужчина.
— А что, если девушкой? — спросил Ник, наблюдая за выражением лица испанца.
— Madre de Dios! — ахнул тот. Он широко раскрыл глаза и схватил Ника за плечи. — Что за девушка?
— С рыжими волосами, ее зовут…
— У тебя Саманта? Где она? — Глаза мужчины загорелись. — С ней все в порядке? — Он выхватил нож из ножен и разрезал веревки на запястьях Ника.
— Ты знаешь ее? — спросил Ник, растирая руки, чтобы восстановить кровообращение. Он с беспокойством уставился на испанца. Такой поворот дела ему совсем не нравился. Ему вовсе не хотелось бы возвращать Саманту этому смуглому разбойнику.
— Я знал ее с рождения. Я присматривал за ней. Она уехала и исчезла по дороге. Мы опасались, что они нашли ее и убили.
— Кто хотел ее убить? — спросил Ник. Сердце у него отчаянно заколотилось. — Она в опасности?
— Кто ты, мой друг? — нахмурившись, произнес мужчина.
— Я Ник Макбрайд. Она моя жена, — тихо сказал Ник, как бы заявляя о своих правах.
— Твоя жена? — изумился мужчина. — Саманта не замужем.
— Теперь она замужем, — сказал Ник. Он набрал побольше воздуха в легкие, решив, что лучше сделать этот выстрел сейчас, нежели откладывать его надолго. — Я похитил ее с дилижанса и женился на ней.
— Caramba![7] — Бандит тут же повернулся и велел остальным выйти из комнаты. Он сел на стул и вперил в Ника взгляд, в котором наряду с негодованием читалось изумление. — Прежде чем я тебя застрелю, ты мне все расскажешь.
— Я ничего тебе не расскажу до тех пор, пока ты не скажешь, кто ты такой, — твердо заявил Ник. — И кто такой Билли Сторм.
— Я — Мигель Диего Виторио де Сандоваль-и-Эстебан, кузен Саманты. Билли Сторм — ее дядя.
Ник испытал столь великое облегчение, что готов был петь от счастья. Билли был ее дядей, а не мужем! Она ехала к дяде! И если ему сейчас удастся удержать этого типа Мигеля от преступления, он постарается все объяснить.
* * *Чуть позже Ник водрузил свою шляпу на перебинтованную голову, вслед за Мигелем вышел из хижины и направился к лошадям, которые ожидали их неподалеку. Они молча вскочили в седла и поехали по узкой тропе, ведущей вниз. Пронзительный свист донесся из каньона. Подняв голову, Ник увидел на скале часового, который подавал сигнал кому-то на ранчо внизу.
Ранчо Сторма раскинулось в широкой зеленой долине рядом с молодым сосняком. Ник отметил, что хотя по площади это ранчо уступало хозяйству Макбрайдов, содержалось оно в образцовом порядке. Густая и высокая трава на лугу достигала живота Скаута. Неподалеку нес свои быстрые воды полноводный ручей, что говорило о том, что хозяйство не страдает от недостатка воды. На неогороженном пастбище паслись упитанные коровы и длинноногие лошади.
Когда подъехали к постройкам, Ник нахмурился. Хотя основное здание осталось нетронутым, черное пепелище амбаров и сараев было немым свидетельством баталий с овцеводами. Люди с ружьями вышли из укрытий, приветствуя Мигеля. Ник подумал, что сюда, пожалуй, не пролетит незамеченной даже муха.
Испанец направился к ветхому одноэтажному бревенчатому дому и спешился. С крыльца сошел сухощавый ковбой и, взяв за повод лошадей, повел их к загону. Жестом приказав Нику следовать за ним, Мигель подошел к ступенькам крыльца и крикнул:
— Джек, открой!
Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился коренастый мужчина с двустволкой. Узнав Мигеля, он отступил в сторону и позволил им войти.
Внутри было тепло и уютно. Дверь открылась в просторную комнату, где с одной стороны находился камин, а с другой — большое окно с видом на горы. Дощатый пол был устлан красочными индейскими коврами. Перед окном стоял стол и рядом с ним два кожаных стула, а перед камином располагался длинный кожаный диван, покрытый оленьей шкурой. Над камином висели старинное ружье, заряжающееся с дула, и новый винчестер сорок четвертого калибра.
— Как он? — спросил Мигель. Сняв сомбреро, он бросил его на рог стоящей неподалеку вешалки.
— Кажется, чувствует себя лучше, — пробубнил Джек. — Придирается как тысяча чертей.
— Мигель, это ты? — донесся голос из конца длинного коридора. — Давно пора бы тебе вернуться.
— Да, это я, — ответил Мигель и, взглянув на Ника, покачал головой и пожал плечами.
Ник не смог сдержать улыбки — ему сразу же вспомнился Джейк. Он повесил свою шляпу рядом с сомбреро Мигеля и последовал за испанцем. Они вошли в спальню. На постели лежал мужчина с пышной русой гривой, слегка подернутой проседью. Ноги его были перевязаны бинтами и возлежали на подушках. Грудь его тоже была забинтована.
