Наталья Павлищева - София Палеолог. Первый кинороман о первой русской царице
По пути следовало пропитание брать у жителей тех селений, через которые проходили. Но их мало, и они сами бедны! Как отнять последнее у местных, чтобы накормить не своей волей отправленных из Москвы людей Софии Фоминичны?
От разорения округу спасло только то, что обоз добрался в Димитров быстро. А вот там опустошили все. Для нужд княгини и ее сопровождающих были словно метлой выметены все дворы. Пребывание великой княгини надолго запомнили в Димитрове и окрест него. София об этом не знала и вообще не задумывалась, она ждала распоряжений от мужа, гадая, что будет дальше.
Ждать пришлось недолго, вскоре их догнал еще один обоз, возглавляемый дьяком Василием Далматовым по прозвищу Третьяк. Охрана этого обоза заставляла думать, что там что-то очень ценное. Дьяк передал княгине письмо, в котором Иван Васильевич велел следовать вместе с Далматовым куда тот скажет.
– Куда и когда?
– Завтра на Белоозеро.
София промолчала, понимая, что вопросы задавать глупо. Видно, очень опасно стало в Москве, если князь семью и казну (а София не сомневалась, что в сундуках на подводах казна) так далеко отправляет. Спросила только, взяли ли ее казну. Получила ответ, что не взяли, осталась в подполе храма.
Стало тоскливо: княжеская казна спасена, а она снова осталась без средств к жизни. На что у Белоозера жить и как долго?
В Белозерск требовалось добраться до холодов и распутицы, а она в этих краях начиналась раньше Москвы. Можно бы по воде, как делали это в теплое время, но где взять столько расшив? Вот и плелись конно-пешим обозом, останавливаясь для передыха и охоты. Охота выручала, хотя зверье, почуяв неладное, уходило подальше.
Далматов давно отправил в Белозерск людей с наказом рубить избы. Тут уж не до теремов, было бы где от стужи зимой прятаться. А еще приказал собирать припасы на зиму со всей округи, когда холода встанут, будет поздно.
Когда добрались наконец до Белозерска, дом для княгини с детьми стоял, а остальные пока только строились. София определила себе маленькую горенку, остальное отдала старшим женщинам и детям. Не до простора, всем нужна крыша над головой.
София всю дорогу не зря сидела с прикрытыми глазами и думала. К Белому озеру приехала внутренне подготовленной, пугайся не пугайся, а выжить до весны надо. Уже осень, значит, и времени для подготовки мало. Она словно проснулась, очнулась от долгого тяжелого сна, обнаружив, что жизнь вокруг этого сна не легче, но все равно это жизнь!
В первый же день София Фоминична собрала сопровождающих, которых приставил государь: дьяка Василия Далматова, боярина Василия Борисовича, Андрея Плещеева… Вопросов, как надолго они здесь и как жить, не задавала, принялась сразу распоряжаться:
– Здесь ли будем, уедем ли – все одно надо на зиму запасы сделать. Пока тепло, не дома стройте, а уток бейте, гусей, любую птицу, которая немного погодя в теплые края потянется.
Дьяк с изумлением смотрел на государыню:
– Да что ты, княгиня, сами справимся, твоей ли головушке о том болеть?
София резко осадила:
– Моей! Я здесь с детьми и людьми многими, значит, думать должна, как зиму пережить. Сейчас каждый день важен, пока ягоды да грибы еще есть, птицу и рыбу накоптить можно.
Она приказывала так, словно всю жизнь этим занималась. Никому не стала говорить, что на каждом привале по пути сердце от боли и тревоги замирало, понимала, что если не запасет еды на зиму, то будут ее дети голодать. Конечно, княжичам кусок хлеба нашли бы, но как остальные? Когда один ест, а другие вокруг голодные, то поневоле волками смотрят.
Тогда она и начала прикидывать, что и как можно запасти здесь в лесу на зиму. Осторожно расспрашивала, никто на те расспросы внимания не обращал, считая блажью княгини. Разве о грибах думать надо, если ворог на Русь идет страшный?
И теперь в Белозерске София распоряжалась уверенно.
Ее поддержали, часть прибывших по-прежнему занимались стройкой, согнав еще и местных, а другая била птицу и ловила рыбу. Маленький Белозерск никогда не видел такого числа гостей, и обеспечить всех ни едой, ни жильем не мог. Они старались сами.
Но набить уток и гусей и наловить рыбы мало, для копчения их надо ощипать и почистить. Соль уже доставили из Кириллова монастыря, отправили за ней на соляные варницы, что не так далеко, но не хватало женских рук. И тогда княгиня попросту согнала всех своих придворных и служанок и заставила работать! А чтобы не противились, встала сама. Объяснила коротко:
– Кто будет бездельничать – зимой еды не получит!
Сначала это вызвало женский бунт. Решившие высказать свое недовольство княгине нашли ее на берегу – София не очень умело, но потрошила рыбу, закатав рукава по локоть и подоткнув подол сарафана.
– Помогать пришли? Так переоденьтесь, здесь самоцветы и жемчуга ни к чему. А кто не желает, так я в третий раз повторять не стану: или рукава закатывайте, или вон отсюда!
– И пойдем! – уперла руки в пышные бока боярыня Евдокия Степановна.
– Так чего сюда пришли? Ступайте в Москву.
– Мы не своей волей, государыня, сюда приехали, ты нас привезла, ты и обратно вези.
София фыркнула:
– Вас не я везла, а лошади. Скажите дьяку Василию Третьяку, что приказала лошадей вам дать с повозкой и два человека в охрану, да пусть какой-никакой еды добавит, и пошли вон!
Боярыни топтались рядом, не зная, как быть. Похоже, государыня не собиралась дальше беседы вести, она ловко подхватила очередную рыбину, вспорола ее брюхо острым ножом и вывалила внутренности прямо под ноги Евдокии Степановне. Та на удивление шустро отскочила, несмотря на грузность.
Потоптались боярыни, да одна за другой и засучили рукава, София только искоса недовольный взгляд метнула. Она не собиралась никого уговаривать, стояла на своем: каждый, кто остается, должен работать. Не рыбу потрошить, так птицу ощипывать, не это, так грибы чистить, на нитки нанизывать или вовсе собирать.
От сбора грибов боярынь сразу пришлось отстранить, в первый же день к Софии прибежала девка из местных, которая помогать нанялась:
– Ой, государыня, да что ж они все поганки в лесу обобрали!
Собранные грибы пришлось выбросить, из числа служанок отобрать потолковей и поставить над ними главной ту самую девку, чтоб учили, что можно брать, а что нет. Сначала носом воротили – будет холопка им указывать, но та взъярилась, мол, не холопка я! А потом грибы собирать понравилось, даже сравнивать стали, кто больше наберет.
Но это все недолго, последние и грибы, и птица, и рыба, зима наступала ранняя и суровая.
Все чаще оставались в избах, все реже ходили в лес.
Княгиня не сдавалась до последнего гуся – ощипывала вместе со своими служанками. Руки покраснели и в цыпках, ногти обломаны, лицо обветрено, глаза от усталости слипались и слезились, но она понимала: каждая заготовленная тушка – это возможность прожить кому-то еще день-другой. Чем больше тушек птицы, чем больше рыбин, чем больше связок грибов будет заготовлено, тем меньше могильных холмиков появится к весне. Что бы ни случилось там, в Москве, они должны дожить до весны! А и без того сильно обобранные смерды не в силах прокормить такую ораву, какая из Москвы заявилась спасаться от ордынцев.
