Филиппа Грегори - Любовник королевы
– Спасибо! – крикнула ему Елизавета, затем приказала пажу: – Иди и возьми у сэра Роберта мою перчатку.
Одной рукой удерживая могучего коня, другой Дадли поднял забрало и прижал перчатку к губам.
Елизавета заметно покраснела. Она не потребовала вернуть ей перчатку и не посмела обратить случившееся в шутку.
– Могу ли я оставить вашу перчатку себе? – спросил Роберт.
Елизавета немного совладала с собой и ответила с притворной небрежностью:
– Раз ты так ловко ее поймал, то она твоя.
Роберт подъехал ближе.
– Благодарю вас, моя королева, за перчатку, врученную мне.
– Я обронила ее случайно.
– А я намеренно ее поймал, – ответил Роберт, сверкнув на нее ликующими глазами.
Нежданный подарок королевы он осторожно засунул под стальной нагрудник, пришпорил коня и поехал занимать свое место среди других рыцарей.
Турнир длился весь день. Когда жаркое апрельское солнце стало клониться к закату, королева пригласила всех своих именитых гостей продолжить празднество на воде. Лондонцы, ожидавшие этого события, вывели на Темзу тысячи больших и маленьких лодок, которые они наняли, взяли взаймы или просто выпросили у родных и друзей. Река превратилась в подобие рыночной площади, только места лотков и прилавков занимали лодки и барки, ярко раскрашенные, расцвеченные большими и маленькими флагами. На каждом третьем судне плыл певец или лютнист. Звуки голосов и инструментов невидимыми струями перетекали от лодки к лодке.
Роберт и Елизавета плыли на королевской барке вместе с Екатериной и сэром Фрэнсисом Ноллис. Здесь же находились леди Мэри Сидни и ее муж сэр Генри, а также несколько фрейлин, включая Летицию Ноллис.
Рядом плыла барка с музыкантами, исполнявшими приторные любовные песни. Негромкие удары барабана помогали гребцам выдерживать ритм. От солнца, садившегося в окружении золотистых и розовых облаков, по темнеющей воде Темзы протянулась огненная дорожка, манившая королевское судно дальше, в самое сердце Англии.
Облокотившись на позолоченные перила барки, Елизавета наслаждалась игрой закатного солнца, живописный вереницей других лодок, плывших следом. Пока солнце еще не скрылось, помаргивающие разноцветные фонарики, размещенные по всему корпусу барки, были не слишком заметны, но с каждой минутой их отражение в воде становилось все ярче. Роберт встал рядом с королевой и молча стоял, наслаждаясь зрелищем речного празднества.
– Ты знаешь, этот день – самый удивительный в моей жизни, – прошептала Елизавета.
Постоянное любовное напряжение, давно возникшее между ними и не находившее выхода, на мгновение ослабло.
Роберт улыбнулся ей нежно, как старый друг, и сказал:
– Очень рад. Я хотел бы пожелать тебе еще много таких дней. Ты была щедра ко мне, и я говорю тебе искреннее спасибо.
В ответ Елизавета тоже улыбнулась. Их лица почти соприкасались, и его дыхание колыхало завиток ее волос, выбивавшийся из-под чепца.
– У тебя остается моя перчатка, – прошептала Елизавета.
– А у тебя – мое сердце.
– Щедрый подарок, ничего не скажешь, – пробубнил себе под нос Уильям Сесил.
Утром первого дня мая королева, главный советник и тесный круг придворных отправились навестить Роберта Дадли в подаренном ему Молочном домике. Тот стоял в изумительно красивом месте, на самой границе парка Кью, всего в десяти минутах хода от дворца. Величественные белые каменные ступени вели к высокой двойной арочной двери, по обеим сторонам которой располагались окна. За ней находился довольно просторный зал, а далее – уютные комнаты для отдыха, окна которых выходили в сад. Параллельно фасаду дома тянулась высокая живая изгородь, а вход в калитку, словно часовые, охраняли два дерева, безупречно подстриженные кроны которых напоминали большие зеленые сливы.
Роберт Дадли встретил гостей на крыльце и провел их через дом в уютный сад, обнесенный высокими стенами. Он был устроен по новой моде и напоминал цветочный луг с деревьями. В саду гостей ожидал завтрак за столом, накрытым белой льняной скатертью. Фантазии Дадли проявились и здесь. Всех своих слуг он нарядил пастухами и пастушками. На лугу резвилось небольшое стадо ягнят, шерсть которых, дабы потрафить королеве, выкрасили в цвета Тюдоров – белый и зеленый. Ягнята бегали между зацветающих яблонь, оглашая воздух веселым блеяньем.
Увиденное так понравилось Елизавете, что она по-детски захлопала в ладоши.
– Роберт, какая прелесть!
– Думаю, ты не отказалась бы побыть денек простой пастушкой, – шепнул он ей на ухо.
– С чего это ты так решил?
– Королевская корона – не только честь, но еще и тяжесть. Люди, постоянно снующие вокруг тебя, лишь отнимают твое время, внимание, силы, ничего не давая взамен. Мне хотелось подарить тебе день, полный смеха и удовольствий, когда ты почувствовала бы себя просто красивой девушкой, а не королевой, перегруженной заботами.
– Ты меня понимаешь, – кивнула Елизавета. – Им всем от меня что-то нужно, – с пренебрежением сказала она.
– Хуже всего – эти новые женихи, – подхватил Роберт. – Два эрцгерцога из рода Габсбургов. Каждый надеется, что ты выберешь его и он за счет твоей славы одним махом превратится из бедного аристократа в короля Англии! Или взять герцога Арранского. Тот хочет втянуть тебя в войну за Шотландию. Все трое ничего не предлагают тебе, зато уповают на твои щедроты.
Елизавета нахмурилась. На мгновение Роберту показалось, что он зашел слишком далеко.
Мысли королевы совпадали с его собственными, но она сочла нужным заметить:
– Ты не совсем прав. Они тоже предлагают мне… свои беды и заботы, а взамен хотят получить все, чем я являюсь.
– А вот здесь уже ты ошибаешься. От настоящей тебя, такой, какая ты есть, им ничего не нужно. Этим господам требуется корона, трон или наследник. Но все они – поддельные женихи, фальшивое золото, не знают тебя и не любят так, как я… – Роберт умолк, боясь наговорить лишнего.
Елизавета наклонилась вперед. Она ловила на своем лице его теплое дыхание. Сейчас они дышали в одном ритме.
– Как ты? – переспросила Елизавета.
– Да, как люблю тебя я, – совсем тихо прошептал он.
– Дорогой хозяин, мы все-таки будем завтракать? – с деланым трагизмом спросил Сесил, стоявший поодаль вместе с остальными гостями. – От голода я едва держусь на ногах. Вы, сэр Роберт, обрекаете нас на танталовы муки. Накрыть такой роскошный стол и не пригласить к трапезе!..
Роберт со смехом повернулся к гостям. Это позволило королеве собраться с чувствами и придать лицу беспечное выражение. Она перевела взгляд на накрытый стол, поражавший белизной скатерти и салфеток, затем – на сад, залитый ярким утренним солнцем.
