Мэгги Осборн - Да! Да! Да!
Он воображал, что ее тайна состояла в том, что она не была девственницей. О Господи! И он верил, что она честная женщина. Потрясенная, она легла снова и прижалась лицом к его плечу, изо всех сил моргая, чтобы смахнуть набежавшие слезы. Она бы отдала десять лет жизни, чтобы Жан-Жака Вилетта не было вообще. И отдала бы еще десять, чтобы быть достойной Тома, считавшего ее честной и порядочной, каковой она себя не чувствовала.
После долгого молчания Том поднял ее руку и перецеловал все пальцы один за другим. Потом принялся рассматривать ее обручальное кольцо.
– Это необычное кольцо. Я заметил, что Клара и Джульетта носят такие же. Это что, означает принадлежность к одному клубу?
– Что?
Ее голос показался ему слабым и тусклым.
– Я подумал, уж не принадлежите ли вы все к одному женскому клубу?
– Можно было бы сказать и так, - ответила она с горечью, вырывая руку.
Долго после того, как Том уснул, Зоя лежала без сна, нежась в тепле его рук и мысленно подвергая себя тысячам кар за то, что ее жизнь превратилась в сплошную неразбериху.
Том поверил, что сегодня ночью они вступили в новые отношения, что они теперь связаны определенными обязательствами. И так и должно было быть. И так было бы, если бы она не была замужем. Они бы черпали восторг в объятиях друг друга, радость в том, что сказали друг другу о своей любви, они бы черпали наслаждение и радость в том, чтобы строить планы на будущее, и не сомневались бы в том, что обе их семьи одобрят их союз.
Вместо этого она опозорила его, потому что (она была готова поручиться собственной жизнью) Том Прайс никогда не вступил бы в близкие отношения с замужней женщиной. Точно так же, как он поручился бы своей жизнью, что Зоя Уайлдер никогда не нарушит брачных обетов.
А Том узнает об этом, как только они доберутся до Доусона и встретят Жан-Жака, будь он проклят.
Ближе к утру Зоя потянулась к Тому и жадно поцеловала его, испытывая отчаянную потребность хоть на короткое время поддержать иллюзию их любви и обладания друг другом. Ее эгоизм напугал ее самое, но этот момент счастья был ей необходим. В темноте он дотронулся до се щеки:
– Ты плачешь?
– Просто люби меня, Том, просто люби меня сегодня.
Пусть это будет, пока возможно. Прежде чем она пристрелит Жан-Жака и тем самым окончательно разрушит свою жизнь.
На этот раз их ласки были неторопливыми и нежными. Они растягивали и смаковали наслаждение. Они пили его, как редкостное вино, не зная, когда еще им представится возможность побыть наедине друг с другом. Она не могла произнести слов любви вслух, но произносила их молча: «Я люблю тебя, Том. Я люблю тебя всем сердцем».
Глава 16
Они рассчитывали остановиться на озере Глубоком на несколько дней, потому что все были измучены, но приняли решение двигаться дальше и провести Рождество на озере Линдерман, где был большой лагерь вокруг нескольких полуразвалившихся лачуг.
Спотыкаясь от усталости, Джульетта бежала за санями. Слезы катились у нее по щекам, оставляя разводы на вымазанном золой и салом лице, потом замерзали. Никогда еще в жизни она не чувствовала себя такой усталой и несчастной и промерзшей до мозга костей. Каждое утро она просыпалась от сильного озноба. Зубы ее стучали, и ей было страшно выползти из спального мешка, пока Клара и Зоя разжигали огонь в переносной печи. По утрам, когда наступала ее очередь готовить завтрак и варить кофе, она не раз кляла себя за то, что оставила солнечную Калифорнию.
Этот проникающий до самого нутра холод не мог ей присниться даже в страшном сне. И не важно, сколько слоев одежды она на себя навьючивала, - все равно невозможно было согреться, невозможно было спастись от этого пронизывающего холода. Казалось, она никогда не согреется. Ледяные когти ветра проникали под все слои одежды, и тогда она начинала пугаться, что пот, замерзая на ее коже, приведет к обморожению. Первое, что делал каждый после того, как к концу дня палатки были поставлены, - срывал с себя влажную от пота одежду, растирался досуха полотенцем, а затем спешил переодеться в сухое белье и одежду, приготовленные на завтра, и в них ложился спать. То. что они жались поближе к огню, не спасало от холода. Если удавалось согреться спереди, то спина все равно мерзла.
В прошлом она столько вещей принимала как должное! Тепло. Чистую одежду. Ежедневную ванну. Хорошую обильную и разнообразную еду. Прежде она бы хохотала до колик, если бы кто-нибудь высказал предположение, что она будет бежать по снегу за собачьей упряжкой милю за милей и милям этим не будет конца. Или что неделями она будет довольствоваться жалкими каплями воды, чтобы хоть как-нибудь поддержать видимость чистоты. Или что когда-нибудь она узнает, что такое снежный буран. Или что… Впереди послышался собачий лай, а это означало, что сани остановились. Должно быть, наступило время полуденной еды. Джульетта отерла слезы с лица, размазывая золу и жир рукавицей. Это не имело значения, потому что ее рукавицы все равно были такими же грязными, как лицо. Изо дня в день она меняла одежду, всего два комплекта, которыми располагала, но ни один из них нельзя было назвать чистым и свежим.
Однако она приободрилась при мысли об отдыхе. К тому времени, когда она догнала остальных, Том и чилкуты уже разожгли жаркий огонь, а суп и кофе булькали на лагерных походных печках. И сегодня вечером они должны были стать лагерем на озере Линдерман. Медведь рассказал Кларе, что там есть настоящий отель, и Джульетта мечтала о привале целые дни напролет.
Она подогнала свою упряжку к остальным и затормозила. Генри и Люк, двое чилкутов, замахали ей, прежде чем начали менять защитные повязки на ногах ее собак. Джульетта расправила плечи и попыталась избавиться от онемения в теле, делая наклоны то в одну, то в другую сторону. Ей давно требовалось смазать тело целебной мазью, но усталость в натруженных мышцах была слишком сильной.
Бен остановился позади нее и передал собак Генри. Бен сбрил бороду на следующий день после того, как она сказала, что это ему не идет, но ей трудно было судить о том, насколько лучше он выглядит, потому что его лицо, как и у всех остальных, было вымазано золой пополам с жиром. К этому времени Джульетта настолько привыкла видеть эти чудовищные маски на лицах своих спутников, что почти перестала их замечать. Но ей бы хотелось увидеть лицо Бена без бороды.
– Вы заметили лося, мимо которого мы проехали с милю назад? - спросил он, поравнявшись и теперь идя рядом с ней. Как всегда, он внимательно оглядывал ее, будто хотел убедиться, что с ней все обстоит благополучно.
– Я мечтала об отеле на озере Линдерман и ничего не замечала вокруг.
