Патриция Уоддел - Он сказал «нет»
– Ты красивая, – проговорил Грэнби, глядя на нее с улыбкой. И эта улыбка, искренняя и совершенно обезоруживающая, почти убедила ее в том, что она не ошиблась, согласившись стать женой Грэнби.
Тут граф взял бокал с туалетного столика и сделал глоток бренди. Поставив бокал обратно на столик, он подошел к ванне и опустился перед ней на колени, и теперь их лица оказались на одном уровне.
Она посмотрела в его глаза, светившиеся нежностью в неверном мерцании свечей. Его взгляд был таким же обезоруживающим, как и улыбка. Какое-то время он молча смотрел на нее, затем чуть приподнял ее груди ладонями и проговорил:
– Твоя кожа нежная, как лепестки роз. А твои соски... Я хочу прильнуть к ним как голодный младенец.
Это был довольно необычный комплимент, и от него на щеках Кэтрин вспыхнул румянец. Эффект, который произвели на нее слова Грэнби, был так силен, что она закрыла глаза. И тотчас же послышался его тихий смех.
– Я никогда не встречал такую женщину, как ты. Ты такая страстная, такая открытая и прямая... И тебе незнакомы притворство и хитрость. О, ты очаровываешь и интригуешь меня. Я хочу разгадать все твои секреты.
– У обнаженной женщины нет секретов, – сказала она, открывая глаза.
Он снова улыбнулся и принялся поглаживать ее грудь. Потом вдруг прошептал:
– Я желаю тебя так страстно, как никогда еще не желал. – И эти слова мужа заставили ее затрепетать, наполнили огнем желания.
Однако Кэтрин по-прежнему не хотела сдаваться, вернее, ей не хотелось признавать тот факт, что Грэнби мог одним взглядом подчинить себе ее разум, тело и сердце, что у него было право – начиная с этой ночи так и будет – стать неотъемлемой частью ее жизни.
– Встань, – сказал он, делая шаг назад.
Кэтрин медленно поднялась. Вода струилась по ее плечам, по животу, по крутым бедрам. Влажные жемчужины собирались в завитках волос меж ее ног, и Грэнби, глядя на нее, взмолился, чтобы у него хватило сил подождать, пока она высохнет, чтобы у него хватило выдержки не вытащить ее из ванны и не уложить прямо на дощатый пол.
– О Боже мой, ты прекрасна, – прошептал Грэнби, не в силах отвести от нее взгляд.
Сила его взгляда завораживала, и Кэтрин опустила глаза. Несколько секунд спустя она вдруг почувствовала, что он заворачивает ее в мягкое мохнатое полотенце и вытаскивает из ванны.
Потом Грэнби начал вытирать жену, и его руки одновременно ласкали ее и возбуждали, так что она трепетала при каждом его прикосновении. Затем он подхватил Кэтрин на руки, уложил на кровать и снова принялся ласкать ее и целовать. На фоне теней в комнате, при отдаленных звуках рокочущего моря то, что происходило между ними, казалось совершенно нереальным. Вся эта ночь казалась нереальной.
– Нортон...
Услышав, как Кэтрин произнесла его имя, граф почувствовал, что уже не может сдерживаться. Заглянув в глаза Кэтрин, он понял, что и она сгорает от страсти. О Боже, как она была прекрасна. Прекрасна и необузданна. И наконец-то она стала его женой.
Кэтрин – его жена! Эти слова должны были показаться ему странными, но ничего подобного не случилось. Слова эти звучали совершенно естественно и необычайно возбуждали.
Кэтрин была создана для страсти, все ее тело являло собой совершенный образец женственности, и Грэнби, не отводя от нее восторженного взгляда, срывал с себя одежду – ему не терпелось освободиться от всего, что сдерживало его.
Кэтрин же молча наблюдала за ним, и ее чудесные светло-карие глаза казались в мерцании свечей еще более прекрасными. Наконец Грэнби предстал перед ней совершенно обнаженный, и теперь Кэтрин смотрела на него, как и он на нее – смотрела с восторгом. В следующее мгновение он лег рядом с ней и, крепко прижав к себе, принялся покрывать поцелуями ее плечи и шею, руки же его ласкали ее груди.
Кэтрин снова выкрикнула его имя и тут же прошептала:
– Пожалуйста, остановись, – Она хотела отдышаться и хоть немного прийти в себя.
Но Грэнби уже не в силах был сдерживаться. Он по-прежнему ласкал ее груди и легонько покусывал отвердевшие соски. Затем стал поглаживать ее живот и бедра и наконец прикоснулся к завиткам волос между ног.
Кэтрин вскрикнула, и дыхание ее участилось, она трепетала от ласк мужа и сгорала от желания, она жаждала принять его в себя.
Внезапно он убрал руку, и тотчас раздался ее крик:
– Нет-нет, не останавливайся! – Кэтрин смотрела на мужа с мольбой в глазах.
Грэнби поцеловал ее и прошептал:
– Тихо, дорогая.
Изнемогая от болезненного напряжения, он вошел в нее, и глаза Кэтрин начали закрываться.
– Нет, смотри на меня, – прошептал он. – Не бойся на меня смотреть, не бойся смотреть...
Когда жар этих слов коснулся ее, какое-то теплое и трепетное чувство заставило сердце Кэтрин на мгновение замереть. Глаза мужа потемнели и затуманились, а черты лица заострились. Он еще глубже вошел в нее, и Кэтрин со стоном выгнула спину.
Тут его ладони снова легли ей на грудь, а большие пальцы легонько коснулись сосков. Кэтрин вздрогнула и вновь застонала. Потом обвила руками шею мужа.
– Да, дорогая, обнимай меня, обнимай... – прошептал он ей в ухо.
В следующее мгновение их губы снова слились в поцелуе, и они начали двигаться в едином ритме; теперь руки Кэтрин лежали на плечах мужа, а ноги обвивались вокруг его бедер. В какой-то момент он вдруг приподнялся над ней, словно собирался отстраниться и покинуть ее, и тотчас же раздался протестующий возглас Кэтрин.
Грэнби тихо рассмеялся и проговорил:
– Не бойся, я здесь.
Он принялся покрывать поцелуями ее лицо и плечи, потом стал целовать груди. Кэтрин затрепетала, наслаждаясь ласками. А Грэнби снова засмеялся и спросил:
– Ты дрожишь? Неужели тебе холодно? Ах, нет, я ошибся. Тебе, оказывается, совсем не холодно.
Кэтрин же казалось, что все ее тело объято пламенем и она вот-вот сгорит в огне страсти. Время от времени она вскрикивала и шептала:
– Нортон, о, Нортон...
Он двигался все быстрее, и Кэтрин тут же улавливала его ритм, раз за разом устремлялась ему навстречу. Она вскрикивала громче и громче, и все ее тело уже поблескивало от пота, а влажные волосы прилипли к вискам.
Грэнби же с каждым движением увлекал ее все выше к вершинам блаженства, и Кэтрин вдруг почувствовала, что ей хочется выкрикнуть слова любви. Но в последний момент она прикусила губу, не давая этим словам вырваться наружу; она боялась своих чувств, боялась, что они превратят ее в рабыню этого мужчины – ее мужа. Не следовало отдавать ему себя всю целиком. Во всяком случае, до тех пор, пока у нее не появится твердая уверенность, что ей не грозит участь подруг, Сары и Вероники.
Он запустил пальцы в волосы Кэтрин и, откинув ее голову назад и приподняв над подушкой, прикоснулся губами к шее в том месте, где пульсировала жилка. Грэнби еще раз мощно и глубоко вошел в нее, и Кэтрин почувствовала его в самой глубине своего лона.
