Джоанна Линдсей - Ангел
— Опять ты плачешь, — заметила Кэтрин, когда они отъехали на квартал от гостиницы.
— Вовсе нет.
— Нет, плачешь.
— Просто я соскучилась по Марабелль.
Работники, которых Кэтрин привезла с ранчо для демонстрации силы, забрали Марабелль с собой, поскольку в приличных гостиницах отказывались пускать постояльцев с домашними животными такого рода. Так что Касси лишь наполовину солгала, просто чтобы уклониться от прямого ответа. Она действительно скучала по Марабелль. Но по Ангелу еще больше.
— Я знаю, и поэтому дала телеграмму, чтобы сюда перегнали наш спальный вагон, — сказала Кэтрин. — Но если ты уже хочешь ехать домой, нам совсем не обязательно его дожидаться.
— Нет! — воскликнула Касси несколько поспешно и тут же постаралась исправить произведенное впечатление. — Я хочу сказать, что несколько недель могу обойтись без Марабелль.
— Не знаю, не уверена, — заметила Кэтрин. — Это ведь не тебе пришлось за ней гнаться чуть не до самого Денвера, когда ты первый раз отправилась к папе, и объяснять добрым людям по дороге, что это не дикая пантера, а домашняя кошка моей дочери, которая просто еще не умеет себя вести и не знает, что должна сидеть дома, а не пугать всех встречных до полусмерти.
Касси усмехнулась, вспомнив, какое длинное и гневное письмо пришло в Техас следом за Марабелль, куда кошку отправили в клетке, которую Кэтрин была вынуждена заказать специально. Марабелль сбежала из дому сразу после отъезда Касси на Юг и пыталась найти свою юную хозяйку, но потеряла след почти сразу, на первой же станции, в Колорадо, а вовсе не в Денвере, как теперь утверждает мама. Но что ни говори, Кэтрин тогда здорово попортила себе нервы, что с дочерью, что с пантерой.
— Марабелль же спокойно сидела дома прошлым летом, когда мы ездили в Чикаго, — напомнила ей Касси.
— Мы отсутствовали только десять дней, и она была крепко заперта в амбаре под постоянным наблюдением старины Мака, который не давал ей обдирать стены.
На это Касси возразила:
— Она не обдирает стены, мама. Но если уж ты желаешь поговорить о стенах и домашних животных, давай лучше поговорим о твоем любимом слоне Короткохвостике. Как ты думаешь, стены амбара еще будут целы, когда мы вернемся?
Кэтрин угрюмо посмотрела на дочь:
— Я начинаю думать, что этот человек оказал на тебя плохое влияние.
— Какой человек? — невинно спросила Касси.
— Ты знаешь какой, — отрезала Кэтрин. — Твоя дерзость становится невыносимой!
— А я думала — наоборот.
— Да ты понимаешь, что я имею в виду?
Касси закатила глаза:
— Мама, если ты еще не заметила, я уже совсем взрослая. Когда ты перестанешь обращаться со мной, как с ребенком?
— Когда тебе исполнится шестьдесят пять, а я умру, и ни днем раньше!
Касси рассмеялась бы, не прозвучи слова матери так серьезно.
— Хорошо, ты победила, мама. Я попридержу свою дерзость. Но не могла бы ты хоть на людях не называть меня деткой?
Кэтрин слегка скривила губы:
— Поскольку мы идем на уступки, думаю, что могу...
Она не успела закончить. Кучер неожиданно откинулся назад всем телом, натянув вожжи до отказа. Карета остановилась как вкопанная, они качнулись вперед, едва не попадав с сидений. Огромная грузовая телега выехала из боковой улицы прямо перед ними, пытаясь повернуть в ту сторону, откуда они ехали. Движение было плотным, и вознице не удалось закончить это маневр. В итоге телега застряла на месте, перекрыв дорогу.
Их кучер, сердясь за то, что едва не угодил в передрягу, принялся ругаться. Возница телеги, оглянувшись, сделал весьма неприличный жест, чем окончательно вывел из себя парня, который разразился новым потоком ругательств. Лицо Кэтрин пошло красными пятнами, такое впечатление на нее произвели некоторые из тех слов, что потоком извергались изо рта кучера. И немудрено: он так орал, что было слышно за два квартала.
— Закрой уши, Касси, — коротко сказала она и бросила доллар на сиденье кучера. — Дальше мы пойдем пешком.
— Но здесь становится интересно, — возразила Касси.
— Мы пойдем пешком, — повторила Кэтрин с еще большей настойчивостью.
Это происшествие привело Кэтрин в некоторое замешательство. А для Касси оно было развлечением, особенно если учесть, что ей уже не раз приходилось слышать кое-что похуже из уст работников-ковбоев на ранчо, а также почти такие же бранные слова от матери, когда та пыталась заставить сделать что-нибудь тех же работников. Но тогда это воспринималось как проявление эксцентричности Кэтрин. В противоположность Касси, которая носила кольт только на ранчо, Кэтрин никогда не расставалась со своим револьвером, исключая разве поездки на Восточное побережье. Однако спустя несколько минут Кэтрин снова напустила на себя надменный вид, приличествующий даме из высшего общества, и пошла вперед, не обращая внимания на окружающее.
Над этим стоило немного поиздеваться, что Касси и проделала:
— Ты знаешь, этого никогда не случилось бы, если бы с нами был Ангел.
— Ты хвастаешься потому, что этот человек пугает людей одним своим видом? — спросила Кэтрин скептически.
— Думаю, так оно и есть. И это иногда очень кстати.
Представь, как легко ты избавилась бы от этих девиц Поттер, если бы вдруг в комнату вошел Ангел.
Кэтрин проворчала:
— Не обольщайся. Эти две болтуньи его самого перепугали бы насмерть, а не он их.
— Потом этот Вилли Гейт, который донимает тебя каждое воскресенье своими рассказами о Гражданской войне, а у тебя слишком мягкое сердце, чтобы не обращать на него внимания.
— Он — герой... Слушай, уж не намекаешь ли ты, что неплохо было бы иметь здесь Ангела?
Кэтрин в упор посмотрела на Касси, так что та предпочла не отвечать, а вместо этого сказала:
— Если мы не поторопимся, то опоздаем. — И она быстро зашагала вперед по оживленной улице.
Спустя несколько минут они входили в ателье мадам Сесилии. В дверях они чуть не столкнулись с другой парой — это был молодой джентльмен и его разодетая спутница. Молодой человек был так красив, что Касси не могла оторвать от него глаз. Кэтрин этого не заметила, но зато она заметила другое. Едва скользнув по ним взглядом, юноша тут же забыл о них, так что даже не придержал за собой дверь, чтобы дать им войти, а просто последовал за своей спутницей внутрь.
— Некоторые люди дурно воспитаны.
Кэтрин произнесла эти слова до того, как дверь затворилась. Юноша услышал и, обернувшись, смерил ее презрительным взглядом, от которого ее щеки стали пунцовыми. Касси решила не повторять больше, что этого не случилось бы, будь с ними Ангел. Однако их разговор на эту тему был еще свеж в памяти, и Кэтрин на всякий случай предупредила: