Джейн Фэйзер - Джудит
Грейсмер заключил Агнес в объятия. Губы у нее полураскрыты, в глазах диковатый блеск. Он жадно припал к ее губам, как страждущий путник к источнику.
»Как это чудесно! Если мы замышляем очередное злодейство, то перспектива чьих-то страданий очень возбуждает Агнес. Значит, впереди у нас дивная ночь. Это еще одно звено в цепи, что связывает нас».
— И это замужество будет стоить ее семье не меньше тридцати тысяч фунтов, никак не меньше, — прошептала Агнес прямо ему в рот. — Бедное дитя, мне даже ее жаль. Ты будешь добр к ней?
— Свою доброту я сберегаю исключительно для тебя, моя единственная. Тебе она нужнее всего. — Грейсмер стал покусывать ее нижнюю губу, и Агнес затрепетала в его руках.
Граф улыбнулся, почувствовав, как чутко отзывается на ласки ее тело.
Жизнь прекрасна, жена Керрингтона почти упрашивает: «Возьми меня». С ней соревнуется молодой Давенпорт, по-овечьи тупо подставляя свою шерсть для стрижки.
— Джудит, ты себя хорошо чувствуешь? — Салли озабоченно смотрела на нее, немного апатичную, лишенную своего обычного блеска.
У Джудит раскалывалась голова и болел низ живота. Это началось сразу, как она прибыла па прием. Значит, та дикая ночь любви не прошла без последствий. Джудит не тала, радоваться ей или огорчаться.
— У меня месячные, — тихо проговорила она. — К тому же здесь так скучно. Пошли в игорный зал, — предложила Джудит, отставив тарелку почти нетронутой.
— Может быть, даже сыграем в мушку, — оживилась Изобель.
— Посмотрим. — На лице Джудит особого восторга не наблюдалось. — В этой игре очень ограниченные возможности расчета, а значит, велик риск.
— Вот это слова настоящего игрока, леди Керрингтон, — послышался мягкий голос Агнес Баррет, и Джудит стоило огромного усилия скрыть, что она чувствовала в данный момент.
— Добрый вечер, леди Баррет. Вы только что приехали?
— Да. Арфистка уже выступала? — Ода!
— Говорят, дивный талант.
— Я в таких вещах плохо разбираюсь, леди Баррет.
— Понимаю. Иное дело — карты. Правда, леди Керрингтон? Особенно в салоне Амелии Долби, где собираются настоящие игроки или те, кого приводит туда нужда.
Джудит улыбнулась:
— Вы, сударыня, несомненно, появились там как раз по этой, последней причине.
— Я думаю, мы обе были там по этой причине. — Леди Баррет тоже слегка улыбалась. — Мужья ведь такие прижимистые насчет денег, не так ли? — Она с минуту не отрывала взгляда от Джудит, а потом, быстро извинившись, удалилась.
— Господи! — воскликнула Изобель, беря с подноса пирожное. — Джудит, ты объявила Агнес Баррет войну?
— Войну? С чего ты взяла?
— Не знаю. Мне показалось, что я даже слышу разрывы снарядов. — Довольная Изобель отправила в рот остатки пирожного.
Корнелия нахмурилась:
— Что-то между вами происходило. А что, не понимаю. Могу поклясться, когда леди Баррет стояла рядом… Впрочем, о чем я говорю… Все, иду играть в мушку. Играть и выигрывать.
— Я тоже, — объявила Изобель, подзывая лакея с подносом миндальных пирожных. — Играть с высокими ставками интересно, но я очень волнуюсь. — На сей раз она выбрала с клубничной начинкой. — Ой, как вкусно, просто прелесть. А ты почему не берешь, Джу?
— Мне испортил аппетит их заливной цыпленок. Кроме того, я вообще не сладкоежка.
— А для меня это просто наказание, — меланхолично проговорила Изобель. — Но как устоять перед искушением?.. Нет, я в конце концов растолстею, обязательно растолстею.
Джудит улыбнулась: — Итак, вы хотите играть в мушку. Придется идти и мне.
Она предпочла бы отправиться сейчас домой, лечь к постель с книжечкой, выпив перед этим горячего молоки с небольшим количеством бренди. Потом зашел бы Маркус и. выяснив, что она не в форме, подбросил бы дров в камин, сел к ней на постель, и начали бы они разговаривать.
Джудит с усилием улыбнулась и последовала за приятельницами в зал, где играли в мушку.
Часы в прокуренном зале пробили двенадцать, когда Маркус в Даффи-клубе прикончил свою порцию джина с водой и встал.
— Куда? — спросил Питер Уэлби, наблюдая за клубами дыма из своей глиняной трубки.
— Я должен встретиться с братом жены, — сказал ему Маркус. — Он должен быть сейчас у Уайта.
— Мне нравится этот Давенпорт. Приятный парень, — заметил Питер, тоже поднимаясь.
Он выбил трубку и передал лакею, который отнесет ее к стойке бара, где поместит в специальную ячейку. Там она будет дожидаться очередного визита хозяина.
— Я, пожалуй, пойду с тобой. — Питер взял свою трость и задержал взгляд на пустом бокале. — Как ты думаешь, достаточно гадости мы уже влили в свои желудки?
— Скорее нет, чем да. Во всяком случае, бокал приличного портвейна, думаю, нам не повредит, — ответил Маркус.
Себастьян играл в фараон, когда прибыл зять. Он стабильно выигрывал, но как-то беззаботно, с шуточками, так, что высокую горку жетонов и ассигнаций рядом с ним вроде бы никто и не замечал.
Банковал Грейсмер, и тут он увидел, что к столу приблизился Маркус. На мгновение их взгляды встретились, и Грейсмер вновь — уже в который раз — почувствовал под ложечкой противный холодок, как и в то утро, давным-давно, когда Керрингтон застал его с Мартой.
В прозрачных глазах графа вспыхнула ненависть. Маркиз встретил ее с холодным насмешливым презрением и посмотрел на Себастьяна.
— Себастьян, может быть, сделаете перерыв на пару минут? Мне пало с вами поговорить.
— Конечно. — Себастьян беззаботно перебирал карты. — Это мой последний круг, я уже заканчиваю…
Грейсмер снял верхнюю карту с колоды и открыл ее. Это был трефовый валет. Он положил его справа.
— Ну, вот все и кончено, — вздохнул виконт Миддлтон, толкая к нему пачку ассигнаций, лежащих рядом с его червовым валетом.
Граф снял вторую карту: король пик. Его он положил слева.
Себастьяну было весело. У него лежал туз. Он не уставал удивляться своему продолжающемуся везению и весело сказал:
— Да это все преходящее. Завтра же спущу все до нитки. Леди Удача — дама капризная.
Грейсмер взял лопаточку и толкнул к Себастьяну три ассигнации по пятьдесят гиней.
— Но вы не можете сейчас вот так встать и уйти, Давенпорт, Надо дать партнерам отыграться.
Что-то в голосе Грейсмера заставило Себастьяна насторожиться: раздражение, которое этот опытный игрок был не в силах скрыть. Себастьян бросил на него беглый взгляд и понял, что Грейсмер ожидает, что следующий заход будет его.
Себастьян примирительно пожал плечами и сел в кресло Граф начал сдавать и предложил:
— Прошу делать ставки, джентльмены.
Себастьян положил две ассигнации на семерку треф. Остальные тоже сделали свои ставки.
