Эшли Марч - Неотразимая графиня
— Они прекратятся. Я с трудом верю, что сплетники будут продолжать эту тему, когда мы столь радикально удовлетворили их любопытство.
— А если нет?
— Не знаю, — отрезал он и тут же пожалел о своем резком тоне. — Я не знаю, — снова сказал он, но уже помягче. — Думаю, мы проигнорируем их. Кроме того, нет доказательств, которые подтвердили бы, что у них были любовные отношения.
— Письма.
Себастьян покачал головой.
— У вас есть письма Анджелы, и хотя я искал в ее комнате письма Йена, но не нашел ни одного.
Лия какое-то время молчала, затем подняла глаза.
— Мы поедем в Гемпшир сразу после завтрака или переночуем в Лондоне и уедем утром?
Она задала слишком много вопросов. И помоги ему Бог, он не знал, какой ответ правильный.
— А как бы вам хотелось?
— Я… Но если мы останемся до утра в городе, я бы хотела быть уверена, что мне не придется провести ночь в комнате Анджелы.
Весь последний месяц, как только она приняла его предложение, он провел в приготовлениях к свадьбе. Ему пришлось набраться смелости и наконец войти в комнату Анджелы, он искал письма Йена, разбирал ее вещи, думая, что, возможно, когда-нибудь Генри захочет иметь что-то на память. Он приказал горничным упаковать все ее вещи и поступить с ними так, как они считают правильным. Комната преобразилась, стены были вновь покрашены, куплена новая мебель, и окна держали открытыми до тех пор, пока не выветрился запах лаванды и ванили.
— Не волнуйтесь, — сказал он Лие. — Я заранее подумал об этом, так что вы займете одну из других комнат. Это большая спальня для гостей.
— О, спасибо. Это очень предусмотрительно с вашей стороны.
Себастьян улыбнулся:
— Так что вы понимаете, некоторые мои достоинства уравновешивают мои недостатки.
Подняв голову, Лия ответила ему улыбкой:
— Тогда, милорд, остается проследить за остальными.
Карета вскоре подъехала к дому, и они вошли в холл, где уже ожидали гости — все те люди, которые шептались о предполагаемом романе, а теперь собрались, чтобы отметить их бракосочетание.
Себастьян не мог не понимать, что слухи сразу не прекратятся. Многие из гостей посылали им льстивые взгляды в течение завтрака, возможно, делясь друг с другом своими оригинальными подозрениями. Но все было так, как он ожидал и как положено быть.
Он старался все время быть рядом с Лией. Хотя он не прикасался к ней, но то и дело наклонялся к ней и шептал что-то ей на ухо. Он намеренно говорил такие вещи, которые заставляли ее краснеть, понимая, что его предложения могут никогда не найти ответа. Она смотрела на него исподлобья и качала головой, и эти укоризненные взгляды доставляли ему истинное удовольствие. Ее глаза сверкали ярче, а смех пытался замаскировать смущение. Когда ее мать и сестра подошли с поздравлениями, она еще больше покраснела. К тому времени как завтрак закончился, Себастьян был уверен — большинство гостей поверили, что новая супружеская пара пребывает в любви. Или, по крайней мере, в вожделении.
Когда гости разошлись спустя четыре часа, лорд и леди Эллиот подошли, чтобы попрощаться. Они были последними из гостей. Леди Эллиот удовлетворенно улыбалась.
— Лорд Райтсли, леди Райтсли.
— Как мы счастливы, что вы пришли к нам на свадьбу, — тепло проговорила Лия.
Себастьян взглянул на нее, но выражение ее лица казалось искренним.
— О, как же иначе? Я не могла пропустить это событие. — Леди Эллиот сделала паузу, чтобы взглянуть на своего мужа. — Хотя уже совсем скоро начинается сезон охоты на лис.
Она обняла Лию, и, хотя говорила шепотом, Себастьян мог слышать каждое слово.
— Вы помните, как на том домашнем приеме, когда дамы стреляли из лука, я спросила вас, не воображаете ли вы своей мишенью лорда Райтсли?
Лия кивнула, Себастьян приподнял бровь.
— Я вижу, что была права, — засмеялась леди Эллиот, быстро метнув взгляд на Себастьяна. — Страсть и злость всегда рядом. Не так ли, милорд? — спросила она мужа, беря его под руку.
Себастьян проследил за взглядом мужчины, устремленным на тарелку с куском яблочного торта.
Лорд Эллиот заговорил, отрываясь от своих грез:
— Нет, моя дорогая, совсем не так. Гнев и страсть — прекрасные вещи.
Леди Эллиот одарила Себастьяна и Лию многозначительным взглядом и с обожанием улыбнулась мужу.
— Пойдемте, мой дорогой, и оставим новобрачных наслаждаться обществом друг друга.
Когда они покинули банкетный зал, Себастьян повернулся к Лие:
— Значит, я был той самой мишенью?
Она пожала плечами:
— Порой мне казалось, что это лучший способ использовать вас.
— Интересно… Может быть, мне следует позволить вам проводить побольше времени с Генри, когда мы приедем в Гемпшир.
На ее губах появилась шаловливая улыбка, прежде чем она отвернулась.
— Куда вы?
— Наверх, — сказала она. — Я хочу провести остаток дня за чтением.
— Но библиотека внизу в холле, — сказал он ей.
— Я привезла книги с собой.
Себастьян наблюдал, как она шла по коридору и затем свернула к лестнице, понимая, что она хотела безотлагательно продемонстрировать свою независимость. И он вздохнул, потому что сейчас хотел одного — чтобы она осталась и продолжила беседовать с ним.
Лия пыталась сосредоточиться на чтении. Но каждый раз, стоило ей начать новое предложение, мысль о тех неприличных словах, какие Себастьян шептал ей на ухо за завтраком, возвращалась, и она видела лишь разрозненные буквы, которые не желали складываться в слова. Текст казался набором черных линий и точек, воспоминание о приглушенном голосе Себастьяна было куда реальнее, словно он и сейчас был здесь, в этой комнате, рядом с ней.
Она решила вздремнуть. Уговорила себя, что ей хочется спать, по крайней мере тогда она избежит новой встречи с ним. Но как только она легла на диван, она начала вспоминать его слова о том, как он хотел бы уложить ее на постель, как стал бы раздевать ее, накрыл ее атласными простынями и как бы наслаждался, чувствуя ее движения под собой.
И хотя она понимала, что он говорил такие вещи, чтобы убедить гостей в истинности их союза, ее сердце ускоряло свой бег, и, вскочив с дивана, Лия бросилась к окну. Прижала ладони к холодному стеклу, затем уперлась в него лбом, щеками… Постепенно ее пылающая жаром кожа начала остывать.
Кто этот мужчина, за которого она вышла замуж? Когда она думала о нем как о графе, он бросил вызов ее ожиданиям и предстал перед ней совсем другим, не рафинированным мужчиной, а жаждущим страсти, которую она хотела похоронить. Да, она знала, что ее влечет к нему. Он не скрывал, что хочет ее. Но думать, будто он обладает такой властью над ней, что может сказать всего несколько слов, и она будет изнемогать от желания? А затем, еще недавно избегавшая его из-за страха, сама повернется к нему и захочет…
