Зоя. Том первый (СИ) - Приходько Анна

– Герман, любимый, прости, что позволила дотронуться до себя другому. Он только до одежды дотрагивался. Я всё-всё выброшу, любимый. Хочешь, я ещё вещи Густава выброшу? Мне же нужно освободить место для твоей одежды. Ты же вернёшься скоро, Григорий Филиппович так сказал. Ой, и что же я раньше не освободила шкаф?

Анна вытащила из шкафа все вещи Густава и тоже порезала их на кусочки. За этим делом она и не заметила, как наступило утро.

Собрала все порезанные вещи в кучу, сложила их в несколько сумок и решила отнести в порт морякам на ветошь.

Вышла из своей комнаты и увидела сына. Янек свернулся калачиком и крепко спал в кресле.

«Уступил свою комнату Зое, – подумала она. – Спи-спи, сынок. Ты теперь счастлив будешь и за меня, и за себя».

Анна прошла мимо тихо-тихо, чтобы не разбудить сына. Оделась и вышла на улицу. Поёжилась от мороза, ускорила шаг. Подходя к одной из пришвартованных барж, она услышала писклявый голос:

– Тётенька, тётенька, у вас лоскутик упал, можно я себе возьму? У меня куколка замёрзла.

Анна оглянулась и увидела девочку лет семи-восьми, замотанную платком поверх старенького тулупа. Ноги девочки были обуты в валенки явно большего размера. Пани удивилась, что в такую рань ребёнок на улице в сильный мороз.

– Куколка замёрзла, холодно очень, разрешите? – повторила девочка.

– Да ты сама как куколка! Не замёрзла? – спросила пани Анна улыбнувшись.

– Не-е-ет, меня в харчевне приютили, жду, пока там клопов потравят, и обратно зайду. Приезжие мы с братом и матушкой. Они заболели, как только мы сюда приехали. Матушка немного поработала и помёрла, и брат за ней. А я вот с куколкой осталась.

Девочка протянула Анне тряпичную куколку и продолжила:

– Мне её матушка сшила. А одежды не хватает совсем.

Девочка смотрела на Анну умоляюще.

– Один всего лоскутик, вы бы даже не заметили, что он выпал. А мне матушка не позволяет чужое брать. Так ведь и руки могут отбить ворам, и в ссылку отправить. Есть нам было нечего. Отец в амбар хозяйский ночью залез, хотел зерна с ладошку взять на похлёбку, а там барин оказался с моей матушкой.

Она барину сапоги ночами чистила, она мне сама так сказала, а барин ей овсом платил. Так отец кинулся на барина, а тот по папеньке кнутом стеганул, да папенька и упал, и не встал больше. И за это погнал нас барин из дома.

Матушка сказала, что за воровство погнал, которое отец сделать хотел. Вот мы и добрались до Ростова.

Трудно с нами было матушке. Но она, слава Богу, отмучилась. Им с братом теперь там хорошо. А меня вот к себе не зовут. А я хочу к ним. Там в раю, говорят, хорошо. Тепло, светло, еды много.

Анна украдкой смахнула слёзы.

– А как зовут тебя? – спросила она у девочки.

– Софья, так нарекли меня в честь барыни. Она роды у матушки принимала и приказала так назвать.

Анна покачнулась, перед глазами всё поплыло…

– Ой, что-то на вас лица нет, – услышала она голос девочки откуда-то издалека.

Анна очнулась. Пошевелилась, увидела, что лежит на лавке. В нос ударил резкий запах жареной картошки и варёного мяса не лучшего качества. Пани Анна закрыла нос, а потом начала сильно кашлять.

Тут же к ней подбежала полноватая женщина и крикнула громко:

– Сонька, очнулась твоя мадам! Повезло тебе, что не окочурилась, а то я тебя вместе с ней на тот свет отправила бы.

Анна откашлялась, потёрла виски. В этот момент к ней подбежала девочка.

– Ой, тётенька, напугали меня! Вы когда упали, ещё лоскутки потеряли, я их все до одного собрала.

Женщина, которая звала Софью, уставилась на пани Анну.

– Долго лежать будем? Некогда мне тут с вами прохлаждаться. Сейчас баржа прибудет, моряков кормить нужно. Много вас таких. Небось, поспать захотелось, вот и притворилась обмороком. Давайте, вставайте, – прикрикнула она на Анну.

Портниха поднялась с лавки, поправила одежду.

– Ой, простите великодушно, не признала сразу, сама пани Левандовски прибыла в моё укромное местечко, – язвительно произнесла женщина, видимо, хозяйка харчевни. – Чего ты, Сонька, наговорила, что пани Анна в обморок упала?

Софья хлопала глазами, переводя взгляд с Анны на хозяйку.

– Это ваш ребёнок? – спросила пани.

– С чего бы это мой? Я отродясь никого не рожала и не собираюсь. Чего нищету разводить? Вот толку, что мать её родила? Сама сгинула, а её оставила. А мне оно надо?

Это хорошо, что есть в харчевне, чем покормить. Не шикует девчонка, работать учится. Но мне она не нужна. Уж больно часто носится со своей куклой. В общем, толку от неё нет. Ростом мала, до печки не достаёт, картошку чистит всю в отходы.

– Она ребёнок ещё, – возмутилась пани Анна.

– И что? – хозяйка приблизила к Анне своё лицо. Пани поморщилась и закрылась рукой, как бы защищаясь от нападения. – Ребёнок, а жрать просит как взрослая, вот пусть и работает. У меня не дом милосердия, я вот это всё своими ручками содержу.

Хозяйка потрясла руками перед лицом Анны и продолжила:

– Это вы белошвейка, руки только в серебряной воде купаете. А мне работать надо, чтобы не сдохнуть от голода.

Анна больше не могла находиться ни в этом помещении, ни в этом обществе. Она схватила Софью за руку и быстрым шагом пошла на выход. Девочка не успевала за ней, почти бежала.

– Давайте, давайте, забирайте её! – кричала хозяйка вслед. – Мне не нужны нахлебники!

Анна почти выбежала из харчевни.

– Тётенька, а куда же мы? – причитала Софья. – Вы же лоскутки забыли. Давайте вернёмся, а? Куколке-то холодно очень!

– Я твоей кукле сама одежду сошью, – пообещала пани Анна. – Есть хочешь?

– Хочу, – пропищала девочка.

По дороге домой пани Анна сильно замёрзла, пожалела, что не оделась теплее. Открыла дверь и пропустила Софью вперёд.

– Раздевайся, – скомандовала она. – Клопами покусана?

– Нет-нет, – прошептала девочка. – Чистая я, в баню хожу с бабами.

– Одежду всё равно выброшу. Будет у тебя новая. Мне клопы не нужны.

– А как же я без тулупа-то? На улицу не выйду же, – запротестовала Софья.

– Ничего, дома посидишь, пока новую одежду не куплю, – Анна была раздражена.

Девочка сняла тулупчик, валенки. Медленным шагом вошла в гостиную.

– Ой-ой, ну прямо как у барина стол. Вот такой же был у него, когда мамка там работала.

Софья осматривалась. Потом остановилась перед столом.

– А дальше барин не пускал, – прошептала она и взглянула на свою спасительницу.

Анна улыбнулась и ответила:

– А я пускаю. Ты теперь будешь здесь жить.

– Я полы мыть умею, и картошку чищу хорошо очень, это Евдошка зря так сказала, чтобы побыстрее выгнать меня, – запричитала Софья.

– Ну у меня ещё будет время, чтобы проверить, как ты полы моешь. А теперь нужно мыть руки и будем завтракать.

Анна заметила, что верхняя одежда Янека и Зои отсутствовала на вешалке.

Разволновалась. Но быстро переключилась на девочку.

– Софья, Софьюшка, – шептала она тихо. – Никак доченька ко мне вернуться решила… Спасибо тебе, Господи!

Янек и Зоя отправились с утра в церковь.

Батюшка рассказал, как подготовиться к венчанию. И взял с Янека расписку с согласием, что тот обязуется окрестить рождённых детей в православной церкви.

– Спи-спи, Таечка, прости, что всё так получилось, – шептал Макар, сидя рядом с Таисией. – Не смог я без тебя в Саратове. Глаза твои видел в каждом, тянула меня, звала к себе. Правда же? Звала? Скучала, родная моя. И вот ты со мной.

Не бойся, я знаю, что и ты меня любишь, а признаться боишься. Понимаю, что из-за твоего признания Николай бы меня со свету сжил. А теперь никто нам не страшен. Я тебе столицу покажу. И сам посмотрю.

Зоя мне сказала, что платье матушки Марии свадебное тебе отдала. Так я его нашёл у тебя в вещах. В нём и повенчаемся. Ты не думай, я твои одежды все забрал. Обо всём позаботился ради тебя. Вот ты проснёшься скоро, и всё у нас будет хорошо.