Флора Спир - Любовь и честь
– Филип должен бы ценить твой опыт, а не отправлять тебя в отставку. – Пирс больше не выглядел ни скучающим, ни безучастным. Он не поглядел на соблазнительную еду с момента, когда слуги поставили блюда на стол, не смотрел на нее и сейчас. Глаза его были устремлены на Элана, но он мимоходом схватил ножку цыпленка и откусил кусок. – Мужчина твоего возраста или моего вовсе не бесполезен. Мы так же сильны, как и раньше.
Когда Пирс заходил по комнате, продолжая грызть цыплячью ножку, Элан улыбнулся Самире и кивнул, словно считая, что Пирс уже принял решение.
– Знаешь, Элан, в последнее время в Палермо произошло слишком много перемен и большинство – к худшему. Раньше я виделся с Рожером каждый день, – Пирс замолчал и глубоко вздохнул, – до того, как заболела Йоланда. Я заметил, что Рожер сильно изменился после прошлогоднего приступа мозговой горячки, когда неделю он не мог говорить и двигать правой стороной тела. Бывали дни, когда он обращался с лучшими друзьями, как с врагами. Он не всегда добр и к королеве Сибилле, и к своему собственному сыну. А теперь он, в сущности, освободил нас с тобой от клятвы оставаться здесь и служить ему. – Пирс снова откусил кусочек цыпленка. – Вкусно. Мне всегда больше нравились ножка и бедрышко. – Остановившись у стола, он налил себе в чашу вина. – Да, Элан, возможно, нам лучше будет покинуть на какое-то время Сицилию. Я обдумаю твое предложение.
– И думать не надо, папа, – вмешалась Самира, обрадованная донельзя тем, что отец ест и разговаривает, как раньше. – Я уверена, что путешествие – это как раз то, что тебе нужно. Отправляемся, как только найдем корабль. Как же это будет здорово! Я дождаться не могу, так хочется увидеть Англию.
Пирс и Элан посмотрели на нее.
– Ты в Англию не поедешь, – объявил Пирс, швыряя дочиста обглоданную цыплячью косточку на блюдо. – Если я и решу ехать, ты останешься в Италии, в монастыре, на время моего отсутствия.
– Никогда. Я убегу оттуда и последую за вами.
– Самира, – вмешался Элан, – морское путешествие будет долгим и, возможно, опасным. Путешествие по суше едва ли легче и тоже небезопасно. Мы не можем подвергнуть тебя непосильным юной девушке тяготам.
– А если вы решите остаться в Англии? Я что, тогда никогда вас не увижу? – испугалась Самира. – И проведу всю свою жизнь в мрачном монастыре, потому что вы обо мне позабудете?
– Я могу до отъезда выдать тебя замуж, – пригрозил Пирс, отламывая кусочек хлеба. Чувствовалось, что добровольный отшельник изрядно проголодался.
– Ага! Значит, ты все-таки едешь! Я знала, что дядя Элан убедит тебя вернуться к жизни. Но помяни мои слова, папа: пока я не встречу человека, которого полюблю так, как мама любила тебя, я замуж не выйду. А если попытаешься принудить меня, я встану перед собравшимися гостями и объявлю, что ты обвиняешься в убийстве в другой стране. Это заставит любую семью отказаться от мысли женить на мне своего сына.
Глядя на потрясенного ее угрозами Пирса, который стоял с недоеденным куском хлеба, Элан решил воззвать к его чувству юмора. Кроме того, доводы возмутившейся Самиры показались ему убедительными.
– Пирс, я много раз предупреждал вас с Йоландой, что вы слишком избаловали эту девицу. – Элан покачал головой, в то время как Пирс продолжал ошеломленно смотреть на взбунтовавшуюся дочь. Элан. расхохотался: – Ты всегда можешь взять ее с собой в Англию и отдать в монастырь там.
– Мы ее избаловали? – воскликнул Пирс, обидевшись на шутливый тон Элана. – А ты с твоими бесконечными подарками и поблажками? А Георгий? Это из-за вас у меня теперь такая непокорная дочь!
– Самая любящая дочь на свете, – возразила Самира. – Дочь, которая последует за своим отцом куда угодно, даже в эту холодную и темную северную страну. Точно так же, как это сделала бы моя мать.
– Этого ты не можешь отрицать, Пирс, – заметил Элан. – Йоланда отправилась бы с тобой даже через море, несмотря на весь свой страх воды. Ты это прекрасно знаешь. Мы не можем оставить здесь Самиру. Если у Рожера случится очередное затмение рассудка и он по какой-то причине решит оскорбить тебя или унизить, никакой монастырь в Италии Самиру не спасет. Она должна ехать с нами. Более того, отправляться нам следует не задерживаясь.
– Я буду вам хорошей помощницей, – пообещала Самира. – И нигде не задержу. Я окажусь выносливой путешественницей. Посмотришь, папа.
– Элан, – нахмурился Пирс, качая головой, – неужели ты искренне поддерживаешь капризы моей дочери?
– Да. – Элан твердо посмотрел прямо ему в глаза. – Мы не можем знать, что случится на Сицилии в наше отсутствие. Нас, возможно, несколько лет здесь не будет. Самире будет лучше и безопаснее с нами.
– Покинуть все это… Все, что осталось от Йоланды… – Пирс окинул взглядом комнату. – Не думаю, что смогу так поступить.
– Я поручаю все свои дела в Палермо и заботу о моем доме знакомому греческому купцу, родственнику Георгия, – сказал Элан. – Я полностью доверяю этому человеку. Если хочешь, он сделает то же самое для тебя. Таким образом, дом этот в целости и сохранности будет ждать возвращения своего хозяина. Твоими землями в Италии, как и моими, прекрасно управляют назначенные нами сенешали, так что об этом нам тревожиться не надо.
– А мама, – проговорила Самира, – маму ты не покинешь. Она останется в твоем сердце и в моем, куда бы мы ни отправились.
Они покинули Палермо с утренним приливом три недели спустя.
– Дядя Элан, как мне благодарить вас за все, что вы сделали? – Самира схватила его за руку, когда они гуляли по палубе. Морской ветер развевал ее голубой плащ, глаза возбужденно сверкали. – Папе сейчас намного лучше. Вся эта суматоха с укладкой вещей, решения, которые надо было принимать немедленно и в которых он должен участвовать, конечно, помогли ему прийти в себя. Но начали все это вы. Папа снова ожил.
– Не жди от него слишком многого. И слишком скоро, – предостерег ее Элан. Глаза его были устремлены на одинокую фигуру у поручней. Лицо Пирса было обращено к Палермо. – Пирс долго учился любить Йоланду. И так же долго придется ему учиться жить без нее.
– Но первый шаг он уже сделал, – ответила Самира. – И я тоже. И вы, дядя Элан. Мы все сделали первые шаги навстречу новой жизни и приключениям.
ЧАСТЬ III
РОЭЗ
Англия, 1152—1153
ГЛАВА 15
Холодная декабрьская вьюга завывала за стенами замка Бэннингфорд. Сильным порывом ветра отшвырнуло ставню, прикрывавшую одно из окон западной башни. Ледяной ветер забарабанил по подушкам на выступе под незастекленным окном. Джоанна поспешила закрыть ставню, но вдруг остановилась, положив руку на засов. Из своего высокого окна она могла видеть часть дороги, шедшей по другую сторону рва. Строители замка хитро придумали: приближавшиеся к замку по дороге сначала упирались в сплошную высокую западную стену, а затем должны были двигаться почти половину окружности крепости до подъемного моста вдоль восточной стены. Каждое движение подъезжавших к замку находилось под наблюдением стражников, и днем и ночью карауливших наверху.
