Дебра Коуэн - Бутон страсти
Ли поднялась со стула, превозмогая боль, и повернулась к нему:
— Подумай только, скоро мы вместе все узнаем о Роберте.
— И тогда что? — Он вдруг представил себе десять лет супружества и Ли, продолжающую цепляться за Роберта. А их отношения будут такими же, как сейчас. Он сорвался: — Никакой разницы не будет.
— Что ты имеешь в виду? — Она с удивлением посмотрела ему в глаза. — Конечно будет.
— Черт! Если мы выясним, что он был ни при чем, то он будет оставаться святым в твоих глазах. Если же окажется, что он был виновен, то ты будешь иметь дело с этим жутким демоном.
— Кэбот, что такое? Я не понимаю…
— Он всегда будет присутствовать, Ли. Он до сих пор определяет твою жизнь. — Опрометчивые, горькие слова слетели с его языка. — Почему бы ему не покинуть тебя уже теперь?
— Нет, ты не прав. — Она снова села, лицо ее стало пепельно-серым.
Он знал, что сделал ей больно, но его, возможно, неправильные мысли заставили его высказаться. Он хотел, чтобы она осознала, что она сделала с ним и с собой,
— Я не неправ. Я бы хотел быть неправым, потому что когда и если у нас будет ребенок, то я хочу, чтобы ты помнила, кому он будет принадлежать. Он будет моим. Несмотря на наше соглашение, ты не раздвигаешь ноги для меня. Ребенок будет принадлежать мне, а не твоему драгоценному Роберту.
Она смотрела на него широко раскрытыми, полными слез глазами. Голос ее дрожал.
— Ты знаешь, что я хотела быть с тобой. Но ты единственный, кто…
— Кто — что? — Его голос перекрыл ее слова. Ярость бурлила в нем, и он старался взять себя в руки. — Кто — что?
— Кто не прикасается ко мне. — Ее бледные щеки стали алыми. Ее серые глаза потемнели от горя и казались огромными. — Ты — единственный.
Прежде чем он осознал свои слова, они потоком слетели с его уст:
— А почему я буду дотрагиваться до тебя, если ты жаждешь ласк другого мужчины и плачешь, когда понимаешь, что это — не он.
— Нет, это неправда. — Ее лицо совершенно посерело, даже больше, чем в день аварии. — Как же ты обо мне думаешь?
Ее слова отрезвили его. Ярость исчезла так же внезапно, как и появилась. Ему стало стыдно. Он отвернулся, не в силах смотреть на боль и пустоту в ее глазах, — пустоту, которая возникла из-за его слов.
Он подошел к двери и снял ее плащ с крючка. Он презирал себя в эти минуты.
— Пора ехать.
Когда она подошла к нему, пряча глаза, в которых затаилась печаль, он ощутил вновь возникшую между ними пропасть. Он хотел бы взять свои слова обратно, но ведь он сказал правду: она слишком долго пряталась за Роберта Беккера. Мог Кэбот заставить Ли признать правду, или он просто раздавил ее?
Ли чувствовала себя так, будто плыла в каком-то наркотическом бреду. Повозка катилась в сторону дома. Она сидела рядом с Кэботом, с трудом осознавая это. Тело ее онемело, но внутри нее все содрогалось от сильной боли, отчаянно искавшей выхода и не находившей его. Вместо этого воспоминания обступили ее.
Воспоминания о Роберте, когда он впервые пришел к ним домой в, месте с Гейджем и начал флиртовать с ней. Об их свадьбе. О его экстравагантных глупых подарках, которые он купил ей и которые были потом проданы, чтобы погасить его долги. О его упрямом отказе сообщать ей хоть что-нибудь об их финансах, вплоть до его смерти.
Были и другие воспоминания. О Кэботе. О его необычном предложении к ней. О непознанном ею ранее влечении, которое она чувствовала к нему. Об их ужасной брачной ночи. О его желании ждать, пока она сама не придет к нему. И об обидных словах, которые он сказал несколько минут назад.
Ли стряхнула с себя оцепенение и услышала звуки приближающейся бури. Она задрожала и вжалась в угол повозки. Ли видела резко очерченный на фоне мраморного неба профиль Кэбота, жестокий, твердый. Странно, но она видела его боль.
Она снова вспомнила его слова, сказанные ей только что, и подумала, что в одном он был прав: Роберт слишком долго контролировал ее жизнь.
Здесь какой-то нехороший человек вырвал страницу.
— Беспокоишься? С чего бы это?
— У меня… какое-то… странное чувство. — Ей казалось, что она подвешена в воздухе над каменной глыбой. Малейшее движение могло сбросить ее вниз. — Не могу объяснить.
Она понимала, что должна повернуться и выйти, но не могла этого сделать. Ее взгляд любовно осматривал его мускулистый торс и задержался на шраме около соска. Мышцы на его груди сжались. Он нырнул в халат и прошел мимо нее.
— Это гроза тебя взбудоражила.
— Возможно, — пробубнила она. Она вдруг почувствовала, что замерзла и, идя следом за ним, помассировала ладонями свои руки и плечи.
Он присел перед камином, чтобы подбросить дров. Халат разошелся в стороны, оголив его крепкие волосатые ноги. Она судорожно сглотнула. Ей захотелось объясниться с ним по поводу их ночи любви.
Он бросил еще одно полено в огонь и посмотрел на нее. Затем, помолчав, неохотно сказал:
— С тобой все будет в порядке. Если я вернусь завтра вечером, то заеду за тобой.
Она отвела глаза от его мускулистых бедер. Желание быть с ним еще больше распалило ее оголенные нервы и усилило чувство неопределенности, не покидавшее ее. Ей безумно хотелось признаться ему в своих настоящих чувствах и страданиях из-за того, что он отвернулся от нее.
Она смотрела на его сильную спину, затем взгляд ее упал на его ноги в шрамах. Он обладал колоссальной волей, безжалостной к велениям сердца. Почему она думает, что три слова смогут растопить ледяную стену, которую он воздвиг и за которой прятался с детства.
У нее разболелось сердце, и она направилась к кровати, чувствуя тяжесть в руках и ногах. Она слышала за своей спиной движения Кэбота.
Его голос раздался из другого конца комнаты, недалеко от платяного шкафа:
— Извини меня за то, что я сказал сегодня. Я не хотел обидеть тебя.
Она застыла на месте от удивления. Она видела свое лицо, наполовину скрытое тенью, в отражении стекла. Она увидела черное ночное небо в сполохах молнии. Ей не хотелось снова говорить о Роберте.
— Все в порядке.
— Нет, я…
— Правда, в порядке, — убедительно сказала она, пытаясь сдержать дрожь в коленках. — Ты был прав. Но мне придется еще иметь дело с Робом — в определенных вещах. И я буду. Увидишь.
— = — Знаю, что будешь, — спокойно произнес он.
Внезапно дождь забарабанил по стеклу так сильно, как будто кто-то метал камни из рогатки. Ли, не поворачиваясь к нему, скинула с себя халат. Послышался громовой раскат. Молния разорвала черноту ночи. Она вздрогнула и импульсивно обхватила себя руками за талию.
Она покрылась пупырышками от холодного воздуха и поспешила затушить лампу и лечь в постель. Ли лежала на своей половине, свернувшись калачиком и стараясь не расплакаться, Огонь камина отбрасывал отсвет на пол. Тоненькая струйка дыма поднялась от лампы. Пол заскрипел под ногами Кэбота.
