Сильвия Эндрю - Франческа
— Как ты хочешь поступить с Мадди, папа?
— Я хотел, чтобы она знала, что я… не забыл ее. Мы не виделись… больше трех месяцев.
— Она знает обо мне? Он кивнул.
— И гордится тобой.
— Почему же ты не привез ее?
— Я боялся сплетен. Не хотел… портить твой дебют.
— О, папа! Почему же ты до сих пор молчал? Как ты мог бросить ее?
— Франческа! — Маркус предостерегающе коснулся ее руки. Лорд Бодон неотрывно следил за ним.
— Привези ее. С его помощью.
— О ком ты говоришь?
Улыбка осветила усталое лицо.
— О Карне, конечно.
— Но это невозможно!
— Возможно. После помолвки. Поспешите время не ждет. — Он закрыл глаза и уснул.
Гневное выражение на лице Франчески подтверждало, что Маркусу не грех вспомнить об осторожности. Как только они оказались за дверью спальни лорда Бодона, Франческа повернулась к нему:
— Я понимаю, о чем вы думаете, но поверьте, я никогда не говорила отцу, что хотела бы выйти за вас замуж! Только этого мне не хватало!
Маркус выразительно огляделся.
— Может, поговорим об этом наедине, Франческа?
— Нам не о чем говорить! У нас с вами не может быть никаких общих дел, лорд Карн!
— Вы вынуждаете меня заявить, что покамест у меня нет ни малейшего желания делать вам предложение, мисс Бодон!
Оба были так поглощены спором, что не заметили, как к ним подошла миссис Кэнфилд.
— Франческа, вы меня удивляете! Разве можно вести подобные разговоры на лестнице? Проводите лорда Карна в гостиную. — Незаметно для Франчески она улыбнулась Маркусу и прошла мимо.
Маркус не прекратил борьбы. Уже успокоившись, он произнес:
— Безусловно, в данный момент интересы вашего отца важнее наших собственных. Внизу мы сможем поговорить в более спокойной обстановке.
Франческа позволила увести себя в гостиную. Здесь она прошла мимо Маркуса и с вызывающим видом уселась у окна.
Маркус осторожно заговорил:
— Мне не следовало позволять себе подобную неучтивую выходку, какими бы ни были мои чувства.
— Это я во всем виновата, лорд Карн, — сухо отозвалась Франческа. — Вам не за что извиняться.
— Отлично. А теперь, когда все забыто, может быть, подумаем, как нам найти Мадди? — Бесстрастный и деловой тон несколько успокоил Франческу. — Ясно, что кому-то придется отправиться в Париж, но ваш отец ни в коем случае не отпустит вас туда одну. Какими бы ни были ваши взгляды на сей предмет, свое мнение он высказал недвусмысленно. Он желает, чтобы мы были помолвлены.
— Такое решение не устраивает ни одного из нас, — решительно возразила Франческа.
— Вот именно. Но давайте не будем говорить ему об этом. Уверен, мы сможем совершить это путешествие вместе, не возбуждая ничьих подозрений. В Париже меня ждет незавершенное поручение министерства иностранных дел. Может, миссис Кэнфидд и Лидия составят вам компанию?
— Миссис Кэнфидд согласилась присмотреть за папой. А Лидию незачем увозить из Лондона в такой момент.
— Верно. Я совсем забыл. А мадам Элизабет? Я слышал, она уже в пути?
Франческа посмотрела на него так, что у Маркуса вновь возникло ощущение, что она размышляет совсем о другом.
— Пожалуй, это неплохая идея, — с расстановкой произнесла она. — Сколько времени понадобится на приготовления?
— Несколько дней.
— Вот и хорошо!
Маркус уставился на нее, удивленный тем, что Франческа не возражает против отсрочки.
— Я хотела сказать, — осторожно добавила Франческа, — хорошо, что мы пришли к решению.
— И мы можем сообщить о нем вашему отцу?
— Он будет счастлив узнать, что мы согласны исполнить его просьбу, а вдаваться в подробности ни к чему. — Она сдержанно улыбнулась. — Уверена, он доверяет вам.
— А вы?
— Доверяю ли я вам? Конечно!
— Это правда, Франческа? — Он придвинулся ближе, испытывая нелепую радость. Но Франческа обошла его и зашагала к двери.
— Папа должен узнать о наших намерениях, — бросила она через плечо.
Маркус молча последовал за ней. Ладно, детка, думал он. Посмотрим, что случится по пути в Париж. Нам предстоит часто бывать наедине — уж об этом я позабочусь! А там… будет видно.
На следующий день Маркус лишь ненадолго заехал в дом на Маунт-стрит, а через день вообще пренебрег визитом. Вместе с Франческой он сообщил о принятом решении лорду Бодону. Тот поздравил их обоих и выразил свое удовольствие, слегка приглушенное тревогой за Мадди. Маркус испытывал угрызения совести, обманывая отца Франчески, но утешался мыслью, что ко времени возвращения в Лондон фальшивая помолвка сделается настоящей.
Как относится к происходящему Франческа, он не знал. После краткого периода откровенности она вновь укрылась за стеной сдержанности, и разгадать ее мысли было нелегко. Маркус решил ждать. Во время путешествия во Францию он постарается завоевать ее доверие.
Посему он не навещал Бодонов, ограничиваясь записками. Он сказал правду, упоминая о незавершенном деле в Париже, но прежде ему следовало посоветоваться кое с кем в Лондоне. Маркус провел два хлопотливых дня, занимаясь приготовлениями — собирая бумаги и посылая курьеров в Париж, чтобы заранее снять жилье. Дела требовали его постоянного присутствия; если бы не надежда завоевать доверие Франчески, он давно выбился бы из сил.
Но какие же потрясение и ярость он испытал, когда, прибыв на Маунт-стрит, вдруг обнаружил, что Франчески там нет!
— Где же мисс Бодон? — допытывался он у обескураженного лакея, принявшего его шляпу и трость.
Дворецкий Робертс поспешил на помощь. Отослав лакея кивком, он объяснил:
— Миссис Кэнфилд поручила мне проводить: вашу светлость в гостиную. Извольте пройти вот сюда, милорд.
С трудом сдерживаясь, Маркус проследовал в гостиную. Он резко отказался от предложенного вина, с нетерпением ожидая миссис Кэнфилд.
— Мария, где Франческа? — спросил он, едва миссис Кэнфилд шагнула на порог. Мария пребывала в несвойственном ей возбужденном состоянии.
— Вчера ночью Франческа уехала в Париж, Маркус.
— Не может быть!
— И тем не менее это так.
— А ее отец знает об этом?
— Нет. Мы еще не сообщили ему.
— Какого дьявола вы позволили ей эту нелепую выходку, Мария? — рассвирепел он.
Миссис Кэнфилд оскорбленно выпрямилась.
— Я ничего не знала. Франческа воспользовалась тем, что мы с Лидией отправились на раут в Скарборо.
— Она уехала одна?
— Нет. Вчера прибыла мадам де Ромэн и вызвалась сопровождать Франческу.
— Две женщины! Когда, вы говорите, они уехали?
