Маргарет Пембертон - Не уходи
Но Лизетт уже не слушала доктора. Ей надо было выйти на свежий воздух и все обдумать.
— Я хотел бы еще раз осмотреть вас через месяц… — начал доктор, но дверь за Лизетт уже закрылась.
Ребенок. Ребенок Дитера! Страх сменился радостью. Значит, она не потеряла ребенка. У нее будет его ребенок. Частичка Дитера останется с ней навсегда. А как же Грег?
Лизетт прислонилась к платану. Она все объяснит ему, расскажет всю правду. Он уже знает про Дитера, Люк Брендон рассказал ему. И Грег все понял, не стал задавать вопросы, а просто пообещал научить ее снова любить. Тревога Лизетт начала постепенно отступать. Ведь готов же был Люк Брендон жениться на ней, зная, что у нее будет ребенок от Дитера. Наверняка и Грег, с его необыкновенной щедростью души, тоже все поймет.
* * *Граф со страхом уставился на дочь.
— Ребенок? Ребенок Мейера?
— Да, папа. — Лизетт очень хотелось успокоить его. — Доктор Оже говорит, что у меня трехмесячная беременность.
— Боже мой! — Граф рухнул на стул. — Что же ты будешь делать, когда вернется Диринг? Что ему скажешь?
Бледное лицо Лизетт выражало решимость:
— Расскажу ему всю правду, папа.
Граф вздрогнул.
— Свадьба состоялась месяц назад. Я помню, как твоя мать говорила мне, что жена Жана постоянно рожает детей семимесячными.
Лизетт покачала головой:
— Нет, папа. — Она поняла, как сильно расстроен отец, если уж решился предложить ей пойти на обман. — Лучше я останусь одна, чем буду лгать Грегу. Да, пусть он бросит меня.
— Возможно, и бросит, дорогая. Чужой ребенок. Ребенок немца! Трудно ожидать от мужчины, что он смирится с этим.
Лизетт снова охватила тревога. Ей не хотелось терять Грега. Ведь она уже почти полюбила его. Мысль о жизни без Грега испугала Лизетт.
— Все будет хорошо, — твердо сказала она, отправляясь готовить кофе. — Грег все поймет, я знаю.
Граф с сомнением покачал головой. Или ребенок Мейера, или новая жизнь в Америке с Грегом Дирингом. Анри де Вальми полагал, что это несовместимо.
* * *Через две недели был освобожден Париж. Граф плакал от радости, забыв о горе, которое причинила ему Лизетт своим сообщением о ребенке. Шампанского не было, поэтому они отмечали это событие кальвадосом.
— Да здравствуют американцы! — восклицал граф, высоко поднимая бокал. — Да здравствуют канадцы! И англичане! Да здравствует Франция!
В начале сентября Лизетт отправилась с отцом в Баллеру навестить мать. Поездка оказалась не из легких. Их старенький «ситроен» едва тащился, а все дороги были забиты военными машинами. В полях лежали скелеты животных, убитых во время боев; в кустах и на опушках леса стояли сожженные танки.
Графиня очень обрадовалась Лизетт, с удовольствием выслушала из первых уст рассказ о свадьбе. По взаимной договоренности и дочь, и отец умолчали о том, что Лизетт ждет ребенка. Они решили сообщить об этом графине, когда вернется Грег.
К началу октября живот Лизетт заметно округлился. Мадам Шамо и мадам Бриде поздравили ее, не находя ничего странного в этом состоянии. И только мадам Пишон поглядывала на Лизетт с подозрением. За свою жизнь мадам Пишон приняла более пятисот младенцев и, как и доктор Оже, понимала, что ребенок не мог быть зачат в первую брачную ночь. Американцы высадились на берег только шестого июня, а этот ребенок зачат задолго до того, как подполковник Грег Диринг ступил на землю Франции. Все это казалось мадам Пишон странным и загадочным, но, любя Лизетт, она держала свои мысли при себе.
В ноябре Лизетт получила письмо от Грега. Его батальон штурмовал позиции немцев восточнее Ахена. А в декабре он находился в Арденнах и вел кровопролитные бои с танковыми дивизиями в лесистой местности.
Жизнь в Сент-Мари-де-Пон постепенно налаживалась. В окрестностях еще находились солдаты, но только американские. Они патрулировали перекрестки дорог, охраняли железнодорожные мосты, разгружали на пляжах продовольствие и боеприпасы.
Лизетт раз в месяц посещала доктора Оже. Ребенок должен был родиться в начале февраля. Доктор продолжал гадать, кто его отец. Он никогда не видел Лизетт в обществе деревенских парней. Дружеские отношения ее связывали только с Полем Жильесом. Но Жильеса застрелили в начале года, поэтому он не мог быть отцом ребенка. Все это поражало доктора Оже, но пациентка явно не собиралась посвящать его в свою тайну. Лизетт чувствовала себя хорошо и с нетерпением ждала возвращения мужа. Да, доктор был очень удивлен, но считал, что это не его дело. Он внимательно наблюдал за здоровьем Лизетт. Поскольку у нее были довольно узкие бедра, доктор Оже предполагал, что во время родов могут возникнуть проблемы.
Битва в Арденнах продолжалась весь январь. Части 1-й американской армии и 30-го английского корпуса медленно продвигались вперед. Им мешали сильно пересеченная местность и плохие погодные условия.
— Передают, что войска свободной Франции входят в Эльзас, — сообщил граф, сидя с дочерью у печки в уже вполне обжитой и даже уютной комнате над конюшней. — Де Голль заявил, что Франция выйдет из этой войны с честью.
В отдалении послышался слабый шум двигателя машины, который постепенно нарастал, приближаясь к Вальми.
Лизетт вскочила.
— Папа, это машина!
— Да, джип. — Граф поспешил к окну и вгляделся в темный двор.
Лизетт сбежала вниз по ступенькам. Сердце ее неистово колотилось. Это Грег! К ним больше некому приехать на армейской машине. Возможно, сведения о продолжающихся боях в Арденнах оказались неточными. Наверное, немцы обращены в бегство. Лизетт промчалась через пустую конюшню и выскочила во двор. Джип въехал под каменную арку, и Лизетт тут же поняла, что это не Грег. Она разочарованно вздохнула, и на глаза ее навернулись слезы.
— Разве я не заслуживаю улыбки? — спросил высокий военный, выпрыгнув из джипа.
Лизетт не верила своим глазам.
— Сколько же месяцев я мечтал об этой минуте! — воскликнул Люк Брендон и с улыбкой направился к Лизетт.
— Люк! Не может быть! Мы все считали тебя погибшим! О, Люк, Люк!
Он обнял Лизетт и, не успела она отвернуться, поцеловал ее в губы долгим, страстным поцелуем.
— А я уж думал, что опоздаю помочь этому ребенку законно появиться на свет, — сказал Люк, чуть отстранив Лизетт. — Ты ведь не собираешься воспитывать его одна, правда?
Лизетт опустила руки и сделала шаг назад. В темноте Люк не разглядел выражения ее глаз, поэтому уверенно продолжил:
— Понимаю, тебе нужно время, чтобы пережить смерть Мейера… но когда это произойдет, ты поймешь, что жизнь в Англии — лучший выход для тебя. Я по-прежнему хочу, чтобы ты стала моей женой, Лизетт. И не только потому, что обещал Мейеру позаботиться о тебе, но и потому…
