Сьюзен Поль - Безмолвная графиня
– Ваш брат рассказал о том, что шантажировал меня, и о том, что организовал наше похищение, чтобы заставить нас пожениться. Он напрасно сделал это. Поначалу, когда он пригрозил отнять у меня Сан-Кэтирс, я был обижен и возмущен вами обоими и даже вынашивал идею разрушить вашу жизнь, чтобы отомстить ему. Но эта идея умерла в тот же момент, как я увидел вас, Лили. Не знаю, влюбился ли я в вас уже тогда или чуть позднее, но…
Она недоверчиво покачала головой.
– Эт-то б-была п-просто ст-трасть. Н-ничего б-больше.
– Да, я желал вас. Должен признаться в этом. Я так страстно вас желал, что вы являлись ко мне во сне. В ту ночь, когда нас похитили, я думал, что вижу один из таких снов.
– И т-тогда вы реш-шили ж-жениться на мне из чув-вства д-долга.
– И потому, что страстно полюбил вас, но в то время я и самому себе не мог бы признаться в этом. Мне легче было списать все на рыцарские побуждения, но я вряд ли был готов принести в жертву репутацию мисс Гамильтон. Если кто-то и пострадал действительно от глупостей, которые натворили мы с Кардемором, так это она.
– В-вы к-компенсируете ей эт-то, – горько заметила Лили.
– Боюсь, что это невозможно. Видите ли, дорогая… – его голос смягчился, – она вышла вчера замуж за мистера Кассина по особому разрешению.
Такого Лили не ожидала. Это настолько потрясло ее, что, когда он дважды настойчиво назвал ее по имени, она не откликнулась.
– Сожалею, – пробормотал он и взял бокал, который приготовил для нее. – Мне следовало найти лучший способ сообщить вам об этом. – Опустившись на колени, он поднес бокал к ее губам и заставил немного отпить. Она закашлялась, почувствовав горечь, затем спросила:
– Это п-правда?
– Чистая правда, – подтвердил он, возвращаясь к своему креслу и подвигая его поближе к ней. – Я был шафером у мистера Кассина. Помните ночь бала у леди Орчард? Фрэнсис собиралась убежать в Гретна-Грин с мистером Кассином, и я оставил вас, пытаясь предотвратить их тайную встречу, чтобы ее репутации не был нанесен окончательный удар. К счастью, мистер Кассин разделял мое мнение – такого брака он не хотел. Я сопровождал их в дом лорда и леди Гамильтон, чтобы убедить родителей Фрэнсис принять предложение мистера Кассина. Это принесло, как видите, положительный результат.
Лили вдруг разразилась безутешными рыданиями. Грейдон тут же оказался на коленях возле нее.
– Дорогая! В чем дело?
Она схватила его за рукав.
– М-мне ж-жалко, – воскликнула она. – Ж-жалко в-вас, Энт-тони.
– Меня? – сердито воскликнул он. – Лили, какая вы глупышка! Вы думаете, что я сохну по Фрэнсис Гамильтон? Да для меня нет большей радости, чем знать, что она счастлива и хорошо устроена. Ну сколько можно еще говорить, что я люблю вас?
Она икнула, шмыгнула носом и позволила ему отереть ее лицо.
– М-мой г-голос. В-вы не м-можете люб-бить м-меня.
– Я люблю звук вашего голоса, – пылко сказал он. – Нам давно следовало откровенно поговорить на этот счет. Я до сих пор проклинаю себя за то, что позволил сэру Хэттону так долго мучить вас…
– Он п-помог мне! – сказала она. – Тот бал… Он п-помог мне.
– Это не он! – сказал ей Грейдон. – Он почти сорвал вам голос со своей чванливой уверенностью и зверскими методами. Это вы, Лили. Вы одна добились в тот вечер успеха. Вы говорили по собственной воле, своим собственным голосом. Вы заставили их разглядеть и принять вас. Вы не были невидимкой, Лили, потому что не стеснялись своего изъяна. Давно пора признать горькую истину. Вы не сможете говорить так, как другие, Лили. Никогда не сможете.
Слезы снова навернулись ей на глаза, она попыталась унять их.
– Послушайте меня, – скомандовал он. – Я не хочу причинять вам боль. Но нам надо пройти через это, если мы хотим быть счастливы вдвоем. То же самое вам говорил Чарльз Кассин. Что заставило вас усомниться в той правде, которую вы знали раньше и с которой уже смирились?
– Жел-лание. – Она всхлипнула, наклонила голову и освободилась от него. – Ж-желан-ние.
– Желание говорить, как другие? Этого никогда не будет, любимая. Вы должны раз и навсегда смириться с тем, что никогда не сможете разговаривать нормальным голосом. Это несправедливость, которую изменить невозможно. Вы должны научиться жить с этим, так же как и я. Вместе мы справимся.
– Нет-т, – в отчаянии сказала она. – Я н-не эт-того хот-тела.
– Тогда чего же? – шепотом спросил он.
Она всхлипнула, боясь сказать ему правду и не в силах удержаться от этого.
– Я хот-тела, ч-чтобы в-вы люб-били м-меня.
– О Лили. – Он поднял ее лицо и поцеловал в губы долгим поцелуем. – Я люблю вас.
– Н-нет, – сказала она, снова опуская голову. Она не могла смотреть ему в глаза от смущения. – Н-нет, Эн-нтони. Вам н-нужна… – она прерывисто вздохнула, чувствуя, что теряет голос, – б-более д-достойная ж-жена. П-парламент…
– Парламент – это цена, которую я собираюсь заплатить за то, чтобы вы были моей женой. Цена, которую я с радостью заплачу.
– Эт-то н-нечестно по от-тношению к в-вам, – прошептала она.
– Лили, я же люблю вас больше жизни! Неужели вы думаете, что я мог бы спокойно сидеть в палате лордов, зная, что вы потеряны для меня? Неужели вы можете подумать, что я хоть когда-нибудь пожалею о том, что предпочел вас?
– Энт-тон-ни…
– Это еще не все, – сказал он, остановив ее. – Мы должны поговорить обо всем начистоту, а тогда уж вы решите, прогонять меня или нет. Я знал, почти с самого начала, что ваш брат стоял за нашим похищением, знал, что его цель – заставить нас пожениться. Но, разгадав его замыслы, я начал командовать им, а не наоборот.
– Вы ш-шантажиров-вали Эр-рона?
Он кивнул.
– Если бы он не оставил в покое нас… вас. Я был взбешен и хотел, чтобы он ушел из нашей жизни навсегда, не вызывая ваших подозрений.
Ее глаза расширились.
– Это поэтому… Рождество?
– Да. Поэтому. Я один виноват в том, что вы так отчаянно скучали по вашей семье. Это из-за меня они не приехали, и я не могу передать, как сожалею об этом. Вы имели полное право разгневаться на меня, Лили. И за это, и за многое другое. Вам придется многое мне простить, если мы…
Она всхлипнула и дотронулась до его щеки.
– Я п-прощаю в-вас, Эн-нтон-ни.
Он взял ее руки и поцеловал их.
– Спасибо. – Он подвинулся ближе к ней. – Лили, вы любите меня? Умоляю говорить мне правду. Я отпущу вас на свободу, если вы этого хотите, но, если вы любите меня… если есть хоть какой-то шанс, что когда-нибудь полюбите… умоляю, скажите мне сейчас.
Она приложила дрожащие пальцы к его губам и встретилась с его вопрошающим взглядом. Слезы покатились по ее щекам.
– Я л-люблю в-вас, Энт-тони. Я л-люблю в-вас уж-же оч-чень—оч-чень давно.
