Лесли Лафой - Путь к сердцу
— Если хочешь, я перестану.
Она медленно покачала головой. Руки ее скользнули вверх по его груди и легли ему на плечи.
— Я хочу только тебя…
— Я больше никогда не причиню тебе боли, Мадди, — тихо сказал Ривлин, когда, после того как все кончилось, они лежали рядом, обессиленные и счастливые. — Никогда.
Мадди понимала, что это сказано от всего сердца, что с этим человеком она в безопасности. А Ривлин… О Господи, да если бы он умер прямо сейчас, то и тогда не считал бы себя обойденным судьбой. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким удовлетворенным, и это Мадди принесла ему высшее наслаждение.
Он приподнял лицо Мадди за подбородок и коснулся ее губ своими. Уголки ее рта дрогнули в улыбке, глаза, темные и нежные, сияли радостным удивлением.
— О, Ривлин, — прошептала она.
Ривлин был настроен самым беззаботным образом.
— Я должен тебе сказать одну вещь, — заговорил он. — Попросить прощения, что так спешил. Я не хотел этого.
— Но ты не жалеешь? — Мадди придвинулась к нему ближе и поцеловала в плечо.
— Господь с тобой! Мне было так чудесно. Ты такая необыкновенная…
— А ты сделал все, что мог. — Она засмеялась.
Зарывшись лицом в ее чудесные волосы, Ривлин подумал, что, пожалуй, самое время избавить Мадди от корсета, да и от чулок тоже.
— Не провести ли нам следующую неделю здесь, в этой постели? — спросил он, вытаскивая шнурки из петелек, и, закончив дело, не глядя отбросил их в сторону.
— Как приятно, — изогнувшись, промурлыкала она.
Ривлин с ласковой осторожностью уложил ее на спину. Корсет последовал за шнурками.
— Я еще и не приступал к самому приятному, — заверил он и наклонился поцеловать ее грудь. — Но мы сейчас же этим займемся.
Мадди лежала в объятиях Ривлина, прижавшись спиной к его груди и всем своим существом ощущая идущие от него тепло и силу. Она и представления не имела о том, как бесконечно разнообразны способы доставлять друг другу наслаждение в любви. Делать это можно медленно, упиваясь каждым прикосновением, каждой лаской, каждым мигом взаимной радости. Мадди обвиняла Ривлина в мучительстве, но он только смеялся, а в самом конце дал ей больше, чем она могла ожидать. Майра права: Ривлин Килпатрик может заставить звезды сиять ярче, а земной шар вращаться с неимоверной быстротой. Мадди подумала, что, если бы ей суждено было осуществить единственное желание, она пожелала бы провести остаток дней своих, занимаясь любовью с этим человеком.
Глава 18
За окнами стемнело, когда Ривлин пошевелился, и от этого она тоже проснулась. Он поцеловал ее в щеку и спросил:
— Хочешь, я принесу тебе шампанского?
— Да, пожалуйста.
Ривлин не спеша выбрался из постели.
— Раз уж ты проснулся, расскажи мне, с какой стати Тихоокеанская линия железной дороги штата Миссури делает нам такие роскошные подарки.
Он рассмеялся и достал бутылку из ведерка со льдом.
— Альберт — главный держатель акций компании.
— Если ты хочешь заказать вагон для себя лично, лучше всего воспользоваться именем владельца дороги.
Мадди приподнялась, чтобы поудобнее опереться спиной на подушки. Ривлин напал на незнакомого человека, отобрал у него одежду, а потом заказал личный вагон, назвавшись именем собственного зятя. Она всегда считала его ходячим кодексом законов, однако он вполне успешно действовал и как их нарушитель. По совершенно необъяснимой причине это показалось ей весьма увлекательным и волнующим.
— Ну что ж, — сказала она без малейшего намека на осуждение, — ты говорил мне, что твои сестры удачно вышли замуж, однако я не думала, что настолько удачно.
— Они невероятно практичны для богатых женщин. — Ривлин повернул горлышко бутылки в сторону и принялся извлекать пробку. — Не берусь утверждать, что это произойдет с самого начала, но в конечном счете мои сестры придутся тебе по душе. И моя мать тоже.
Пробка вылетела из бутылки со звуком выстрела и улетела куда-то в конец вагона, заставив Мадди вздрогнуть от неожиданности.
— У тебя такой вид, словно под простыню заползла гремучая змея, — бросил Ривлин, относя бутылку к бару. Мадди знала ответ, но тем не менее спросила:
— Мы едем в Цинциннати?
Он налил в высокий бокал вино, полное крошечных пузырьков.
— Разве я об этом не сказал?
— Нет, не сказал.
Ривлин налил шампанского во второй бокал и пояснил:
— Я как раз собирался сообщить тебе об этом, но тут с нами заговорил проводник. А потом я был отвлечен кое-чем другим. — Он подал ей бокал; при этом лицо у него сделалось очень серьезным. — Если мы хотим выкарабкаться из этой истории живыми, нам понадобится помощь людей, столь же могущественных, как и сенатор Харкер. Единственное место, куда мы сейчас можем поехать, — это мой родной дом; единственные люди, на которых сможем положиться, — моя семья.
— Ты полагаешь, что твои родственники могут одолеть Харкера?
— Я знаю, что они это сделают. — Ривлин усмехнулся и подмигнул Мадди. — Нам всего лишь следует добраться до них в целости и сохранности.
— А это может оказаться не столь уж простым делом.
— Верь мне, Мадди, — негромко произнес он. — И положись на меня.
Мадди и без этих слов поверила Ривлину Килпатрику всей душой. Он чокнулся с ней, и тепло его улыбки обволокло ее сердце, а внизу под вагоном колеса катились по рельсам, ритмично повторяя: люби его — люби его — люби его.
Она едва могла дышать. Любить его? Господи, но это невозможно! Сердечные муки чересчур быстро убьют ее.
— Тебя снова укусила змея, дорогая?
Ривлин застал ее врасплох, и Мадди смутилась, но тут же ухватилась за протянутую им соломинку.
— Какая змея?
— Та, что заползла сюда, когда я упомянул о встрече с моей матерью и сестрами. У тебя сейчас точно такое же выражение лица.
— Укусила. — Мадди отчаянно старалась отвлечься от слов, которые выстукивали колеса. — Мне хотелось бы избежать встречи с твоей семьей, если это возможно.
— Почему?
Сердцебиение, слава Богу, начало утихать.
— Ривлин, ты же умный человек. Подумай сам.
— Боишься, что будешь чувствовать себя чужой среди них, — быстро и уверенно ответил он. — Дорогая, я сам там чужой.
— И ты полагаешь таким образом подбодрить меня?
— Они отнесутся к тебе доброжелательно.
— Разумеется, они ведь хорошо воспитаны. — Мадди решила, что лучше всего сказать правду. — Ривлин, я не умею вести себя как леди. У меня внутри все холодеет, когда приходится говорить с проводником. Я не знаю, как выглядит мое поведение со стороны. — Мадди зажмурилась и представила в воображении собственное появление в гостиной. — Господи, да уж лучше назад в тюрьму.
