Карен Робардс - Зеленоглазая леди
Анна подняла глаза и содрогнулась. Древесная змея осталась далеко позади, но чувство опасности не покидало ее. По правде говоря, она готова была попросить Руби сопровождать ее, но та ненавидела местную фауну. Пауки вызывали у нее страшные вопли, и Руби жила в постоянном страхе, что когда-нибудь ночью к ней в постель заберется мангуст Моти. Оставались Раджа Сингха, три горничные, Айя, кухарка и Кирти. Именно из них можно было выбрать товарища для поездки по джунглям, но в этот момент все они были заняты своими делами. И Анна отправилась одна. И ничуть бы ее это не обеспокоило, если бы Джулиан и его омерзительный приспешник не прожужжали ей все уши о предстоящей опасности.
Черт бы его побрал этого человека!
– Да помедленней ты! – прокричала она ослу, но тот не обратил на нее никакого внимания.
И вот наконец Анна вырвалась из леса на первое поле. Натянув поводья, она попыталась заставить тупое животное замедлить бег. К счастью, внимание осла отвлек затрубивший где-то поблизости слон, что заставило его оглянуться и ответить ревом. Анна сумела таки заставить осла перейти на шаг. Она стала внимательно осматривать посадки, вызывавшие столь пламенные споры.
Проезжая мимо поля, где когда-то кусты чая были высажены ровными рядами, Анна с досадой увидела, что теперь они достигли огромной высоты – футов тридцать. Их стебли обрели толщину древесного ствола и на вид казались такими же крепкими, а нужные молодые ростки едва ютились на самых верхушках. Похоже, Джулиан и Хилмор оказались правы, как ни неприятно это признавать. Во всяком случае, что касалось этого поля. И все же Анна не могла поверить, что в столь бедственном состоянии оказалась половина плантации. Увы, такое запустение, должно быть, началось еще в те времена, когда плантацией управлял Пол.
Слоны и быки работали бок о бок с островитянами ярдах в двухстах от нее. Они расчищали выжженную прогалину между кустами чая и лесом.
Гикнув на Баликлаву, Анна направилась в сторону от работающих на поле островитян. Ей очень хотелось рассмотреть свои угодья до того, как все посадки выжгут, но ей никогда не приходило в голову, что огонь может начать распространяться бесконтрольно. Поля и раньше расчищали подобным способом, и никогда никто от этого не пострадал.
Анна медленно ехала вдоль рядов с посадками чая, но неожиданно заметила, что запах гари усилился. От едкого дыма глаза у нее начали слезиться. А погода-то была ветреная, ведь стоял сезон муссонов. И этим, должно быть, все объяснялось. Ветер распространял запах на большее расстояние, чем обычно.
И только тогда, когда струйки дыма начали пробиваться сквозь ряды посадок, Анна заподозрила, что дело совсем скверно.
Огонь оказался гораздо ближе к ней, чем она думала.
От этой догадки она похолодела. Должно быть, Балик-лава пришел к такому же заключению, потому что замотал головой и заревел. Протирая слезящиеся глаза и стараясь не поддаваться панике, когда удушливый и едкий дым повалил в ее сторону, Анна попыталась разглядеть, откуда распространялся огонь. Но со всех сторон ее окружали высокие крепкие стебли и дым. Сквозь дым Анна едва различила человека в каком-то странном костюме. Широко раскрыв глаза, Анна заморгала, и фигура пропала. Возможно, она только вообразила его, или...
Баликлава снова заревел и принялся приплясывать всеми своими четырьмя копытцами. И Анна с ужасом заметила десятки ящериц, выползавших из своих нор в поле. Казалось, они ползут отовсюду.
Потом к ним присоединились многочисленные змеи и индийские зайцы, и уже через несколько секунд земля оказалась покрытой волнистым ковром из живых существ, пытавшихся бежать от огня. Баликлава запаниковал и принялся бить копытом по земле, испуская пронзительный рев. Он молил о помощи.
Анна вскрикнула, пинком пытаясь заставить осла двигаться туда, откуда они пришли. Она низко пригнулась к холке животного, стараясь не дышать жарким и сгустившимся от дыма и искр воздухом, а потом вдруг услышала это мрачное потрескивание... Отовсюду, со всех сторон, к ней приближался огонь.
Прямо над головой внезапно загорелась густая листва чайных кустов. Она полыхала как факел, красным дождем осыпая все вокруг. Одна искра упала на круп Баликлавы. Осел взревел, повернулся вокруг своей оси и поскакал в противоположную сторону, едва не сбросив Анну со спины. Она вцепилась в седло обеими руками. Если бы она упала, огонь поглотил бы ее. Баликлава оставался единственным шансом на спасение.
Ветки били Анну по лицу, жалили ее. От ожогов спасала только одежда, но когда искра упала на ее шляпу, та задымилась.
Анна в панике принялась лихорадочно бить себя одной рукой по голове, сбивая еще не слишком сильное пламя. Ей стало ясно, что и одежда может заняться от падающих искр, и страх охватил ее снова. Какой ужас! Она может сгореть на собственном поле!
– Господи, помоги мне!
Искра снова попала в Баликлаву. Осел попятился, брыкнул и рванулся вперед в безумной надежде на спасение. Анна уже даже не пыталась руководить животным. Ослепленная дымом, она обхватила руками его шею, зарывшись лицом в жесткую гриву.
Треск огня становился все громче. Он нарастал, превращаясь в адский котел. Анна почувствовала, как на коже у нее образуются пузыри. Дышать стало почти невозможно. И Анна подумала, что уже обречена на смерть. Она представила лицо Пола. Так ли он был напуган, когда понял, что его смертный час настал?
Челси... Она не могла оставить Челси.
И Джулиана...
От душераздирающего крика Баликлавы она мотнула головой. Дым ослеплял ее, но Анна вдруг увидела, что они неизбежно приближаются к ревущему источнику огня. Анна кашляла и дико озиралась вокруг, пытаясь заставить осла повернуть. По-видимому, это глупое животное собиралось броситься в погребальный костер. Слезящиеся глаза Анны расширились от ужаса. Она оставила все попытки сопротивляться, когда поняла, что попала в ловушку.
Но ослик упрямо мчался к сплошной стене огня. Анна сознавала, что умрет уже через несколько минут.
«О Господи! Я не хочу умирать! Не хочу! Еще не готова!»
Она почувствовала, что мышцы Баликлавы неимоверно напряглись, и Анна инстинктивно крепче вцепилась в его шею. И тут животное сделало невероятный рывок. Оттолкнувшись задними ногами, осел прыгнул прямо в центр бушующего ада...
35
– Анна! Анна! Господи, Анна!
Каким-то чудесным образом Баликлава прорвался сквозь пламя и помчался по уже почерневшему выжженному полю. Рабочие, слоны и быки разбегались, когда осел пронесся мимо них как одержимый. Он вопил так, будто сейчас появится баньши[1]. Анна прильнула к его шее, не разжимая рук и едва соображая, что каким-то чудом они выжили.
